Полное собрание сочинений и писем в тридцати томах. Сочинения т 1-3 - Антоп Чехов

{03158}

- Ну те так и быть уж... Забыли старуху и пусть их, а твоим правленским грех. А Ванька Трухин? Неужто и он не придет? Окуркин безнадежно махнул рукой. - И Подсилкин? Тоже? Ведь я же его, подлеца этакого, из грязи за уши вытянула! А Прорехин? Старуха назвала еще десяток имен, и всякое имя вызывало на губах Окуркина горькую улыбку. - Все, матушка! не чувствуют! - Спасибо... - вздохнула Лягавая-Грызлова, нервно заходив по гостиной. - Спасибо... Ежели им опротивела благодетельница... старуха... ежели я такая скверная, противная, то пусть... Старуха опустилась в кресло. Морщинистые глазки ее замигали. - Я вижу, что я уже больше не нужна им. И не надо... Уйди и ты, Ефим Ефимыч... Я не держу. Все уходите. Хозяйка прижала к лицу платок и захныкала. Окуркин поглядел на нее, испуганно почесал затылок и робко подошел к ней... - Матушка... - сказал он плачущим голосом. - Ваше превосходительство! Благодетельница! - Уйди и ты... Ступай... Все ступайте... - Матушка, ангельчик мой... Не плачьте-с... Голубушка! Я пошутил... Ей-богу, пошутил! Наплюйте мне в лицо, старой морде, если я не шутил... Все придут-с! Матушка! Окуркин стал перед старухой на колени, взял ее жилистую руку и ударил ею себя по лысине. - Бейте, матушка, ангел мой! Не шути, образина! Не шути! По щеке! по щеке! Так тебе, брехуну окаянному! - Нет, не шутил ты, Ефим Ефимыч! Чувствует мое сердце! - Разразись... тресни подо мной земля! Чтоб мне дня не прожить, ежели... Вот увидите-с! А пока прощайте, матушка... Не достоин за свои злые шутки продолжать ласку вашу. Скроюсь... Уйду, а вы воображайте, что прогнали меня, махамета зловредного. Ручечку... поцелую... Окуркин поцеловал взасос старухину руку и быстро вышел... Через пять минут он был около клуба. Чиновники

{03159}

уже поздравили друг друга, взнесли по рублю и выходили из клуба. - Стойте! Вы! - замахал им руками Окуркин. - Что это вы вздумали, умники? Отчего не идете к Людмиле Семеновне? - Нешто вы не знаете? Визитов мы нынче не делаем!.. - Знаю, знаю... Мерси вас... Ну вот что, цивилизованные... Ежели сейчас не пойдете к ведьме, то горе вам... Ревма ревет! Такое на вас молит, что и татарину не пожелаю. Чиновники переглянулись и почесали затылки... - Гм... Да ведь ежели к ней идти, так придется идти ко всем... - Что ж делать, миленькие? И ко всем сходите... Не отвалятся ноги... Впрочем, по мне как знаете, хоть и не ходите... Только вам же хуже будет! - Чёрт знает что! Ведь мы уж и по рублю заплатили! - простонал Яшкин, учитель уездного училища... - Рубль... А место еще не потерял? Чиновники еще раз почесались и, ропща, направились к дому Лягавой-Грызловой.

{03160}

ДЕЛО О 1884 ГОДЕ (ОТ НАШЕГО КОРРЕСПОНДЕНТА) Сегодня уже шестой день, как в N-ской судебной палате слушается дело о не имеющем чина 1884-м годе, обвиняемом в преступлениях по должности. Суд заметно утомлен. Подсудимый плачет и то и дело шепчется со своим защитником. Сегодняшний день начался осмотром вещественных доказательств... Когда, по требованию прокурора, в суде читался "Гражданин" и показывался нумер "Луча" с портретом Окрейца, публика была выведена из залы заседания, дабы упомянутые предметы не могли произвести соблазна... За сим начались прения сторон. - Прошу, ваше -ство, - окончил свою речь защитник, - занести в протокол, что во всё время моей речи г. прокурор кашлял, сморкался и стучал графином... Председатель. Подсудимый, ваше последнее слово! Подсудимый (плачет). Пожалуй, скажу что-нибудь, хоть и бесполезно, коли заранее порешили меня упечь. Меня обвиняют, во-первых, в бездействии - в том, что я ничего не делал, что при мне ни насколько не поднялось экономическое положение, не повысился курс, засела в тине промышленность и проч. ... Не я виноват в этом... Вспомните, что я застал, когда был назначен на новогоднее место... (Рассказывает, что он застал.) Председатель. Это дела не касается! Извольте говорить по существу! Подсудимый (испугавшись). Слушаю, ваше -ство! Г-н прокурор обвиняет меня в том, что время мое растрачено на пустяки, на переливание из пустого в порожнее... Правда, в бытность мою на земле не было сделано ничего путного. Выпускали ярлыки нового образца для бутылок, клали латки на лохмотья, заставляли дураков богу молиться, а они лбы разбивали...

{03161}

Председатель. Подсудимый, если вы будете касаться личностей, то я вас лишу слова. Подсудимый. О чем же мне говорить? (Задумывается.) Хорошо, перейду к печати... Говорят, что все журналы были пусты, бессодержательны, что в печати преобладал кукиш в кармане, что таланты словно в воду канули... Что же я мог поделать, если... Председатель. Г-н судебный пристав! Вывести подсудимого из залы! По выводе обвиняемого из залы заседания, присяжным был вручен вопросный лист. Суд приговорил: не имеющего чина 1884 года, лишив всех прав состояния, сослать в Лету на поселение навсегда.

{03162}

МАСЛЕНИЧНЫЕ ПРАВИЛА ДИСЦИПЛИНЫ

§. Масленица получила свое название от русского слова "масло", которое в изобилии употребляется во время блинов, как чухонское, и после блинов, как oleum ricini. §. По мнению Гатцука, Суворина и других календаристов, она начинается 28-го января и кончается 3-го февраля. Замоскворецкие же пупсики и железнодорожные бонзы начинают ее 1-го января и кончают 31-го декабря. §. Перед масленицей сходи к мастеру и полуди свой желудок. §. Всю неделю помни, что ты невменяем и родства не помнящий, а посему остерегай себя от совершения великих дел, дабы не впасть в великие ошибки. Истребляй блины, интригуй вдову Попову, сокрушай Ланина, сбивай с окружающих тебя предметов зеленых чёртиков, но не выбирай городских голов, не женись, не строй железных дорог, не пиши книг нравственного содержания и прочее. §. Тратясь на муку, водку и зернистую икру, не забывай, что тебе предстоит еще ведаться с аптекарской таксой. §. Если тебе ведением или неведением друзья твои или враги наставят фонарь, то не ходи в городскую управу и не предлагай там услуг в качестве уличного фонаря, а ложись спать и проспись. §. Не всё коту масленица, придет и великий пост. Если ты кот, то имей это в виду.

{03163}

КАПИТАНСКИЙ МУНДИР

Восходящее солнце хмурилось на уездный город, петухи еще только потягивались, а между тем в кабаке дяди Рылкина уже были посетители. Их было трое: портной Меркулов, городовой Жратва и казначейский рассыльный Смехунов. Все трое были выпивши. - Не говори! И не говори! - рассуждал Меркулов, держа городового за пуговицу. - Чин гражданского ведомства, ежели взять которого повыше, в портняжном смысле завсегда утрет нос генералу. Взять таперича хотя камергера... Что это за человек? Какого звания? А ты считай... Четыре аршина сукна наилучшего фабрики Прюнделя с сыновьями, пуговки, золотой воротник, штаны белые с золотым лампасом, все груди в золоте, на вороте, на рукавах и на клапанах блеск! Таперича ежели шить на господ гофмейстеров, шталмейстеров, церемониймейстеров и прочих министерий... Ты как понимаешь? Помню это, шили мы на гофмейстера графа Андрея Семеныча Вонляревского. Мундир - не подходи! Берешься за него руками, а в жилках пульса - цик! цик! Настоящие господа ежели шьют, то не смей их беспокоить. Снял мерку и шей, а ходить примеривать да прифасониваться никак невозможно. Ежели ты стоющий портной, то сразу по мерке сделай... С колокольни спрыгни, в сапоги попади - во как! А около нас был, братец ты мой, как теперь помню, жандармский корпус... Хозяин наш Осип Яклич и выбирал из жандармов, которые подходящие, чтоб заказчику под корпус подходили, для примерки. Ну-с, это самое... выбрали мы, братец ты мой, для графского мундира одного подходящего жандармика. Позвали... Надевай, харя, и чувствуй!.. Потеха! Надел он, это самое, мундир таперя, поглядел на груди - и что ж! Обомлел, знаешь, затрепетал, без чувств...

{03164}

- А на исправников шили? - осведомился Смехунов. - Эко-ся, важная птица! В Петербурге исправников этих, как собак нерезаных... Тут перед ними шапку ломают, а там - "посторонись, чево прешь!" Шили мы на господ военных да на особ первых четырех классов. Особа особе рознь... Ежели ты, положим, пятого класса, то ты - пустяки... Приходи через неделю и всё готово - потому, окромя воротника и нарукавников, ничего... А ежели который четвертого класса, или третьего, или, положим, второго, тут уж хозяин всем в зубы, и беги в жандармский корпус. Шили мы раз, братец ты мой, на персидского консула. Нашили мы ему на грудях и на спине золотых кренделей на полторы тыщи. Думали, что не отдаст; ан нет, заплатил... В Петербурге даже и в татарах благородство есть. Долго рассказывал Меркулов. В девятом часу он, под влиянием воспоминаний, заплакал и стал горько жаловаться на судьбу, загнавшую его в городишко, наполненный одними только купцами и мещанами. Городовой отвел уже двоих в полицию, рассыльный уходил два раза на почту и в казначейство и опять приходил, а он всё жаловался. В полдень он стоял перед дьячком, бил себя кулаком по груди и роптал: - Не желаю я на хамов шить! Не согласен! В Петербурге я самолично на барона Шпуцеля и на господ офицеров шил! Отойди от меня, длиннополая кутья, чтоб я тебя не видел своими глазами! Отойди! - Возмечтали вы о себе высоко, Трифон Пантелеич, - убеждал портного дьячок. - Хоть вы и артист в своем цехе, но бога и религию не должны забывать. Арий возмечтал, вроде как вы, и помер поносной смертью. Ой, помрете и вы! - И помру! Пущай лучше помру, чем зипуны шить! - Мой анафема здесь? - послышался вдруг за дверью бабий голос, и в кабак вошла жена Меркулова Аксинья, пожилая баба с подсученными рукавами и перетянутым животом. - Где он, идол? - окинула она негодующим взором посетителей. - Иди домой, чтоб тебя разорвало, там тебя какой-то офицер спрашивает! - Какой офицер? - удивился Меркулов. - А шут его знает! Сказывает, заказать пришел. Меркулов почесал всей пятерней свой большой нос,