Прыжок - Мартина Коул

Они вдвоем вышли из отеля. Донна в последний раз взглянула на встреченных ею здесь детей. Они тихо сидели, сбившись в стайку; лица их были бесстрастны — никаких проблесков чувств не было заметно на них. Дети принимали еще одно изменение своей участи так же покорно, как до этого все остальное.

— Что с ними станет, Алан? Какой будет конечный результат?

Он открыл перед ней дверцу машины.

— На это я не могу ответить, дорогая. Сюда их привезли родители. Пусть теперь с этим разбирается Джой. Мы ведь сделали, что могли, не так ли?

Донна заглянула ему в глаза:

— Сделали, что могли? Тогда почему я не чувствую себя лучше?..

Алан тяжело вздохнул, Донна скользнула взглядом по мужественным чертам его лица. Заметила морщины вокруг его глаз и губ, увидела, как осунулось лицо Алана из-за бессонной ночи. И в отчаянии покачала головой.

— Кто же о них позаботится? И кому они вообще нужны?

— Не знаю, дорогая. А теперь садись в машину, ладно? Даже Бог на текущие дела отводил по одному дню. И даже он, когда закончил, устроил себе выходной!..

Если бы Донна могла сейчас шутить и реагировать на шутки, она, конечно, засмеялась бы. Но в таком состоянии она не способна была даже плакать.

Джек Кроун казался встревоженным. Это уже начинало действовать Джоджо О'Нилу на нервы.

— Значит, ты не можешь пробиться. Большое дело! Ты понимаешь, какая там сейчас ситуация? Иногда они по нескольку дней не могут пользоваться телефонами.

Джек с ним не согласился.

— Это как раз не самое важное, Джоджо. Там что-то в целом не так. Я чувствую это нутром.

Джоджо громко рассмеялся.

— А ты уверен? Надо же — чувствует нутром! Вот чего я еще не слышал. Зная Стефана, могу тебе точно сказать: он охотится за шлюхами на пару с пустоголовым Джеком, братцем этого Кэнди. Но, учитывая маленькие пристрастия Стефана, если Джек приударяет за девчонками, то Стефан — за их бабками! — И он громоподобно расхохотался над собственной шуткой.

Джек Кроун некоторое время бесстрастно молчал. Тогда Джоджо вновь веско заговорил с ним:

— Ты поедешь домой? Я не выношу смотреть на то, как ты тут сидишь с такой унылой мордой, как в дождливый уикэнд в Блэкпуле. Ко мне скоро нагрянет одна пташка, и я хочу, чтобы у меня было соответствующее настроение: поразвлечься с ней, а не повесить ее.

Джек потер лицо большой ладонью.

— Все равно я думаю, что там что-то стряслось. Я даже не мог получить от них факс. Предполагалось, что они должны были сообщить нам, когда поступит следующая партия товара. А мы ничего не услышали. И даже модемная линия молчит.

Джоджо потерял терпение.

— Джек, уматывай домой, ясно?.. Играй с детьми, играй с собой, если тебе нужно, но, пожалуйста, уезжай домой!

Джек уставился на перебинтованную руку Джоджо. Культи у того оказались безобразно распухшими. Джек знал, что Джоджо поглощает обезболивающие таблетки, как конфеты. И это помимо ежедневной изрядной дозы алкоголя.

— Он с таким же успехом мог выстрелить тебе в голову, — злорадно заметил Кроун, — потому что после того, как Ник отстрелил тебе пальцы, ты наполовину сошел с ума.

Лицо Джоджо потемнело от гнева, и он заревел:

— Я еще с ним разберусь! — Он взглянул на свою искалеченную руку и прошипел, стиснув зубы: — Как только прыжок завершится, я его достану. Я пообещал это себе. Он будет в моих руках. И я заставлю этого ублюдка визжать, умоляя о помиловании!..

Джек перебил его:

— Судя по тому, как ты относишься к бизнесу, — сдержанным тоном произнес он, — ты не сможешь даже постирать свое белье. Не говоря уже о том, чтобы достать Ника Карвелло. Выпивка и наркотики, наркотики и птички, выпивка и птички. В этом ты весь.

Джоджо внимательно посмотрел на своего партнера по бизнесу и единственного друга и шутливо спросил:

— Ну, так и что же в этом нового?

Джек вздохнул. В глубине души он был почти уверен, что в Шри-Ланке стряслось что-то серьезное. Но понимал: пока он не сможет с помощью фактов обосновать и доказать это, его друг и наставник просто не захочет ничего слушать.

Спустя пять минут к Джорджио прибыла молоденькая девушка с грудями, как мячи для регби, и губами, как канализационные трубы. И тогда Джек собрался и поехал домой.

Его по-настоящему интересовали только жена и собственные дети. И еще он старался держаться подальше от тюрьмы. А когда Джорджио начал вылезать на поверхность после неудачной для него стычки с Ником, Джек сразу уловил изменение в обстановке: все самое дорогое для него оказалось в опасности. Он-то знал, что скорее перережет своему другу и партнеру горло простой бритвой, чем позволит тому разрушить все, что было дорого Джеку.

Алан сидел на великолепной веранде отеля и потягивал шотландское виски из стакана. Комната фактически находилась на берегу — всего-то в каких-то в двадцати ярдах от моря. Рокот волн подбадривал Алана. Море было вечной, опасной стихией; оно требовало к себе уважения. Он с этим был согласен. Ему нравилось прислушиваться к шуму прибоя в такое время, как сейчас. Тишину нарушал еще и писк ночных насекомых. Глядя на море, Алан любовался отражением луны на дрожащей поверхности воды.

Первоклассный отель, принадлежавший Донне, был построен весьма рационально. Он предназначался для людей, которые любили наслаждаться уединением и готовы были заплатить за это. И он разительнейшим образом отличался от так называемого отеля «Бэй Вью» в Хиккадоа…

Узкая асфальтовая дорожка вела непосредственно к воде и к душу с пресной водой. Пройдя по ней, Алан скользнул в море, погрузив тело в прохладные волны. Он мечтал смыть с себя тяжелые впечатления и звуки сегодняшнего дня. Ему хотелось, чтобы море избавило его от ощущения грязи, которое осталось после общения со Стефаном.

Лежа спиной на воде, он плотно закрыл глаза — и вдруг ему представилось хрупкое тельце погибшей маленькой девочки. Алан попытался прогнать это видение и нежелательные воспоминания, которые оно пробуждало. «Мы даже не узнали ее имя…»

Он проплавал минут десять и вышел из воды. Идя по дорожке, Алан заметил на веранде вышедшую подышать воздухом Донну. При свете ламп было видно, какая она посвежевшая после душа; контуры ее тела отчетливо проступали сквозь тонкий халатик. Когда Алан подошел к веранде, Донна села на обитый тканью стул и взяла свой стакан с виски.

Алан насухо вытерся полотенцем и сел рядом с ней.

— Как ты сейчас себя чувствуешь, милая? — ласково спросил он.

Донна потрясла головой, от чего разметались ее блестящие влажные волосы.

— Не знаю. Думаю, слишком многое случилось, чтобы можно было сейчас в этом разобраться.