Спасенные дневники и личные записи. Самое полное издание - Лаврентий Берия

После убийства Сталина Берии было, пожалуй, не до размышлений на бумаге – всё было не раз и не два обдумано до этого, а кое-что, как видим, было и письменно зафиксировано. И в этом отношении интересен вытекающий из вышеприведённых записей факт размышлений Берии в начале 50-х годов о необходимости придания спецслужбам СССР внутренних контрольных функций, закреплённых за органами госконтроля.

В некотором смысле размышления Берии на сей счёт совпадают с размышлениями В.И. Ленина в его статьях «Как нам реорганизовать Рабкрин», «Лучше меньше, да лучше» и ряде других.

Интересно и то, что изложенные выше мысли Берии были, фактически, заложены в проект Положения о новом МВД СССР, который разрабатывался в МВД СССР после возвращения туда Л.П. Берии при активном интересе к нему нового министра.

То, что Л.П. Берия был намерен превратить МВД СССР из органа с карательной направленностью в орган с прежде всего контрольной направленностью, подтверждает его сын в своей книге об отце. И это очень похоже на правду. Предупреждение негативных явлений всегда эффективнее ликвидации уже возникших явлений. К тому же такой подход и намного дешевле. Берия хорошо понимал значение оптимизации государственных усилий и всегда был сторонником режима жёсткой экономии там, где это не мешало решению основной задачи.

Когда в Потсдаме Трумэн сообщил товарищу Сталину об их испытании Бомбы, мы уже знали, что оно должно пройти со дня на день, так что товарищ Сталин не удивился, но сразу мне сказал: «Надо как можно быстрее все уточнить. Может они нас за нос водят. Им сейчас блеф очень важен» Но после атомных бомбардировок Японии самое главное мы узнали, что Бомба есть, и это оружие серьезное и даже страшное.

Момент был очень тяжелый. Армия у нас была сильная, а все могло пойти насмарку. Маршалы плохо понимали, что война теперь меняется. А она уже изменилась, хоть непосредственно в военных действиях Бомбу не применили.

Уже тогда в Германии товарищ Сталин мне сказал, что наверное мне придется все больше внимания уделять Атомным Делам. А после бомбардировки Хиросимы все решилось быстро и был образован Специальный Комитет.

Когда все начиналось, полная секретность была нужна. Если бы в Америке узнали, как быстро мы их догоняем, еще неизвестно, чем бы кончилось. Может они все бросили бы на диверсии, чтобы затормозить. А могли и перейти к террору против главных ученых и инженеров. Тоже могли затормозить и даже сорвать работу. Но сейчас полная секретность уже начинает мешать. В Америке сразу написали книгу и там народ знает, что это все недешево стоит. А мы сказали, что секрета Атомной Бомбы не существует, а народ не видит, какой ценой это досталось. Политически получается неправильно. Когда я предложил товарищу Сталину написать для открытой публикации что-то вроде русской книги Смита, он сразу согласился и сказал: «Пишите, а потом издадим».

И это дело мы до конца доведем.

К концу 1945 г. я заканчивал дела по Наркомату и работал с Сергеем Кругловым по передаче дел по Наркомату. За Наркомат я не боялся, потому что Круглов работник крепкий, умеет думать и видит перспективу. Мы с ним хорошо поработали до этого и сейчас тоже хорошо работаем.

Уходил я из Наркомата, было жалко, большой кусок судьбы остался позади. Но в целом я с удовольствием перешел из Наркомата на работу в Совмине в качестве Заместителя товарища Сталина и в Специальном Комитете в качестве Председателя. Работать в экономике все-таки интереснее. Тут можно развернуться с такой работой, что четко виден результат. В 1944 г. начали раскручивать атомную промышленность, а через пять лет уже сделали Бомбу. Смотришь, голое место, а через несколько лет уже комбинат, город, кипит жизнь. Это дает новые силы, а на Лубянке работа нервная и напряженная, а в окно видишь одно и то же.

В Англии через 50 лет рассекречивают любые архивные документы. У нас такого закона нет, но надо подумать. Без документов нет архивов, а без архивов нет исторической науки. История – это прошлое, а без прошлого нет будущего, это не я открыл, но это так и есть.

Если мы будем рассекречивать архивы через 50 лет, то архивы по Бомбе будут рассекречены только в конце века. Меня тогда уже давно не будет, и никого из тех, кто руководил работой по Бомбе, тоже не будет, но чем больше мы рассекретим, тем лучше будет видно, что мы все работы провели так быстро в первую голову потому, что у нас уже была своя база. Не такая как у Америки, нам от царизма достались лапти и дворцы, а в Америке уже тогда были десятки фирм, которые работали на науку. Но мы свою базу уже до войны хорошо заложили, а потом только развивали, не считая перерыва на оккупацию тех институтов, которые были в Киеве и в Харькове. Как-то мне сказали, что буквы РДС люди расшифровывают «Россия делает сама». Я товарищу Сталину рассказал, он сказал: «И правильно расшифровывают».

В Америке над Бомбой работали три года, но у них были ученые со всего мира, и наука развивалась еще в прошлом веке. И в Америке на науку давно выделялись большие средства. А мы сделали Бомбу примерно за пять лет. И ученые были кроме наших только немцы. Немцы, конечно, помогли крепко, профессору Рилю мы даже дали звание Героя Социалистического Труда, но все равно основное сделали сами.

О всем этом надо написать, тем более что немцев все равно скоро надо будет отпускать домой, а там им рот не закроешь. Поэтому нашу историю Атомных Работ надо написать без искажений.

Когда началась война, мы такого начала не ожидали. В последние дни армия получила все приказы и товарищ Сталин был уверен, что армия остановит наступление в первые же дни. У Тимошенко и Жукова были планы наступать до Германии, но товарищ Сталин говорил, что дай бог выдержать удар и стабилизировать фронт. Потом можно провести такую наступательную операцию, чтобы можно было предложить немцам мир с надежными гарантиями. Товарищ Сталин имел в виду взаимно демилитаризованные зоны в полосе до 100 километров и систему наблюдателей.

А вышло иначе. Товарищ Сталин 22 июня был уверен, хотя чувствовал себя неважно. А потом в следующие дни почернел и слова цедил. Очень жестко себя вел. А через неделю…

Нет, об этом так не напишешь (см. комментарий ниже. – С.К.). Главное было то, что мы образовали ГОКО, и с этого момента товарищ Сталин так впрягся, что и сам тянул как вол, и другие за ним тянулись всю войну. Он просто переступил через себя и повел нас к Победе. Я иногда думаю, как он точно выбрал себе партийную кличку. Получается, что молодым был, а уже знал, что ему всю жизнь придется стальным быть.

Комментарий Сергея Кремлёва