Брисингр - Кристофер Паолини

Сжав губы, Насуада отвернулась от нее, скрестив руки на груди и поддерживая ладонями свои израненные предплечья. Мысли ее вдруг стали черными, как полуночная туча, полными намеков на смерть и насилие. Она довольно долго молчала, потом наконец заговорила:

«Один из варденов, человек по имени Отмунд, прошлой ночью проник в лагерь ургалов и убил троих, спавших у костра. Ургалы не смогли сразу его поймать, но нынче утром он сам во всем признался, да еще и похвалялся перед всеми своими "подвигами"».

«Почему он это сделал? — спросила Сапфира. — Может быть, ургалы убили его семью?»

Насуада покачала головой:

«Нет, и я почти жалею, что они этого не сделали, потому что тогда для их гнева, по крайней мере, была бы причина. Ургалы отлично знают, что такое месть. Но дело в том, что этот Отмунд ненавидит ургалов только потому, что они — ургалы. Они никогда не делали ничего плохого ни ему самому, ни его родне, и тем не менее он ненавидит их всеми фибрами своей души. Во всяком случае у меня сложилось такое впечатление после того, как я его допросила».

«И как ты намерена с ним поступить?» — спросила Сапфира, читая в глазах Насуады глубокую печаль.

«Его за это преступление повесят. Когда ургалы стали нашими союзниками, я издала указ: если кто-то из варденов нападет на ургала, он будет сурово наказан — в точности так, как если бы напал на человека. И я от этого не отступлю».

«Ты сожалеешь, что издала этот указ?»

«Нет. Люди должны знать, что подобные вещи недопустимы. Иначе они могли бы напасть на ургалов в тот же день, когда мы с Нар Гарцвогом заключили договор. И теперь я должна показать, что держу слово и поступаю в соответствии с данным обещанием. Иначе вполне возможны новые убийства, а потом и ургалы начнут мстить, и мы снова начнем резать друг друга. Будет только справедливо казнить Отмунда за это убийство и за то, что он нарушил мой приказ. Но понимаешь, Сапфира, варденам-то вряд ли это понравится. Я пошла на Испытание Длинных Ножей, можно сказать, пожертвовала собственной плотью, чтобы заслужить их уважение и преданность, а теперь они вполне могут меня возненавидеть за то, что я прикажу повесить Отмунда… И за то, что я как бы ставлю на одну доску жизнь ургала и жизнь человека. — Насуада нервно теребила манжеты на рукавах. — Не могу сказать, что и самой мне приятно отдавать такой приказ. Несмотря на все мои старания относиться к ургалам по-честному, как к равным — как это сделал бы на моем месте мой отец, — я не могу забыть о том, что именно они убили его. Не могу не помнить, как жестоко они убивали варденов во время битвы при Фартхен Дуре. Не могу выбросить из головы те бесчисленные истории, которые слышала в детстве, — об ургалах, стремительно мчащихся с гор и все сметающих на своем пути, о том, как они убивали ни в чем не повинных людей прямо в постелях. Ургалов люди всегда считали чудовищами и всегда их боялись, но теперь у нас с ними одна судьба. И об этом я тоже должна помнить. Ах, Сапфира, меня гложут сомнения; я не уверена, что приняла правильное решение…»

«Ты — человек, Насуада, и мысли твои вполне человеческие, ты и не можешь думать иначе, — сказала Сапфира, пытаясь ее успокоить. — Но тебе вовсе не нужно чувствовать себя связанной мнением того большинства, которое тебя окружает. Ты вполне способна мыслить шире, выходя за рамки тех представлений, которые сложились у человеческой расы. Если события прошлого и способны чему-то нас научить, то прежде всего тому, что наибольшего успеха добились именно те правители, которым удалось сблизить или даже объединить разные народы и расы; именно они принесли наибольшую пользу Алагейзии. Раздоры и взаимная ненависть — вот чего мы должны остерегаться прежде всего, а не новых, более тесных взаимоотношений с теми, кто некогда были нашими врагами. Ты вполне можешь испытывать к ургалам недоверие — тем более что они этого вполне заслуживают, — но не забывай и о том, что гномы и драконы тоже с давних пор недолюбливают друг друга, что некогда драконы и эльфы отчаянно враждовали, что драконы вполне могли бы, если б сумели, уничтожить их расу. Да, все это было когда-то, но теперь все иначе; а все потому, что такие, как ты, сумели отбросить в сторону прежнюю ненависть и скрепить разные народы такими узами, каких никогда не существовало доселе».

Насуада прислонилась лбом к морде Сапфиры и сказала:

«Ты все-таки очень мудрое существо!» Польщенная, дракониха ласково коснулась носом ее лба: «Я всего лишь говорю правду. Такой я ее вижу. Если это, по-твоему, мудрость, так воспользуйся ею; впрочем, я уверена, что и у тебя самой мудрости вполне хватает. Казнь Отмунда, возможно, и впрямь не понравится варденам, но все же, я думаю, нужно нечто гораздо большее, чтобы поколебать их преданность тебе. Кроме того, не сомневаюсь, ты быстро найдешь способ их успокоить».

«Да, я постараюсь, — сказала Насуада, смахивая с глаз невольные слезы. — Именно так мне и придется поступить. — Она вдруг улыбнулась, и лицо ее тут же совершенно преобразилось. — Но пришла-то я к тебе вовсе не из-за Отмунда. Эрагон только что вышел со мной на связь с помощью волшебного зеркала и просил передать, что ждет тебя в Фартхен Дуре. Гномы…»

Выгнув шею и высоко задрав голову, Сапфира раскрыла пасть и с рычанием выпустила в небо мощный язык пламени. Насуада невольно отшатнулась от нее, а все, кто находился поблизости, так и замерли, испуганно уставившись на Сапфиру. А дракониха встала, встряхнулась всем телом и, сразу забыв об усталости и расправив крылья, приготовилась взлететь.

Телохранители Насуады бросились было к ним, но Насуада жестом остановила их. Вслед за огнем из пасти Сапфиры повалил дым, и Насуада закашлялась, прикрывая лицо рукавом.

«Приятно видеть твою радость, Сапфира, однако…» «А Эрагон не ранен?» — перебила ее Сапфира, охваченная внезапной тревогой. Тем более что Насуада ответила не сразу.

«Нет, он здоров. Вот только вчера у них там был один неприятный случай…» «Какой еще случай?»

«На них напали. На Эрагона и на его охрану». Сапфира так и замерла на месте. Она стояла совершенно неподвижно, пока Насуада пересказывала ей то, что узнала от Эрагона во время их разговора посредством волшебного зеркала: Затем, обнажив клыки, Сапфира прорычала:

«Дургримст Свельдн рак Ангуин должен всем своим богам молиться, что меня там не было! Уж я бы не позволила им так легко отделаться!» Насуада слегка улыбнулась:

«Ну, тогда, наверное, даже лучше, что тебя там не было». «Возможно, — согласилась Сапфира, выпуская клубы раскаленного дыма и сердито виляя хвостом. — Меня, впрочем, это совсем не удивляет. Это уже стало правилом: стоит нам с Эрагоном расстаться, и на него тут же кто-то нападает. Вот почему всякий раз, как он выпадает из моего поля зрения больше чем на несколько часов, у меня от беспокойства просто чешуя начинает чесаться!»