Всего один год (или: "Президент"). - Анри Бертьен

– Сложная штука – совесть…- Вздохнул он.- Никто из нас, по сути, не испытывал тогда никаких её угрызений…- Задумчиво продолжал "гений информатики". Позже… много позже… мне, кажется, стало… как-то – неудобно, что ли… Что я… как-то… почти предал… идеалы тех людей, которые мне нравились… Которые… пытались, формируя меня, мою личность, мои взгляды… вкладывать в это дело частичку своей души… Временами это накатывало, временами – проходило… Но – всякий раз, когда мне было слишком плохо – в моей жизни вдруг появлялся кто-то, кто… неожиданно… вытаскивал меня из этой ямы… если вдруг обстоятельства складывались так, что я, попав в неё, отчаивался оттуда выбраться…- Аллен вздохнул.- Временами… Бывало так, что у меня снова проявлялись… старые пороки – и я решал свои вопросы, используя отработанное в детстве искусство… Я мог "утянуть" что-то, заметая следы так, что никто и подумать на меня не мог – все недоумевали, как это могло произойти и кто бы это мог сделать… Но совесть… грызла меня… Совсем понемногу – по чуть-чуть, но – почти беспрерывно. Со временем это становилось невыносимым. Особенно обидно было осознавать… но, подбив статистику за всю жизнь – осознать приходится… что…- Он снова вздохнул,- все интересные и важные для меня… начинания… которые так хотелось развить, сделать более-менее долговечными… Рушились по не совсем понятной, но – внешне – совершенно объективной причине… вскоре после того, как я… оттуда… что-либо тайком от других "утянул". Казалось, сама судьба воспитывала меня так, чтобы добиваться всё большей и большей честности… абсолютной честности… И… Я вдруг начал замечать, что… многомиллионное дело… начинает рушиться – просто после того, как я взял себе, скажем, коробку дискет – из общей кучи, купленную для этого дела и на общие деньги… Копеечное дело, совершенно незначительное, даже просто незаметное в финансовом плане – а ведь поди ж ты, каков результат… Пять раз в течение всей своей "коммерчески активной" жизни я позволял себе такие вот… казавшиеся незначительными… "заимствования"… по сути – кражи… Которые, ввиду малости цены, даже не попадали под административные правонарушения – не то, что под статьи уголовного кодекса… И все пять раз… Всё огромное дело… буквально в течение года… Вдруг рушилось… По совершенно объективным причинам… никак не связанным, якобы, с этими кражами… при этом – лишались работы наши люди… Лишались наших – более, чем просто квалифицированных – услуг… те, на кого мы работали… Жуть. Когда осознаёшь эту неумолимую закономерность – становится жутко. Впечатление такое, что кто-то, воспитывая тебя, просто изобрёл такое чудовищное средство… такой… изощрённый кнут… от лжи, от лицемерия… От нечестности… При этом… как-то намекая, что никакая, даже совершенно вопиющая, нечестность окружающих… совершенно не извиняет твоей собственной, даже, казалось бы, минимальной, совершенно незначительной, нечестности. Но, если их за кражу или убийство, скорее всего, посадят – то тебя… накажут совсем по-другому. Как вариант – показав, что вследствие твоих "мелочей"… были несправедливо наказаны… совсем другие люди – люди, поверившие тебе, отдавшиеся в твою власть, пошедшие на тебя работать… И, как только ты начинаешь сомневаться в том, что это так; как только твой ум изобретает для тебя отговорку, что, дескать, "это всё есть набор случайностей" – вдруг появляется кто-то, кого ты безмерно уважаешь за его дела прошлые… или – кто-то, честность которого не вызывает у тебя никаких сомнений… И – он совершенно, якобы, случайно… будто бы бьёт тебя, хлещет – простой правдой – и, почему-то совершенно ничего не зная о твоих терзаниях, вдруг попадает в точку, неожиданно заявив нечто вроде: "Если хочешь быть честным – будь им. Но – до конца." Или: "Нельзя в этой жизни служить и Богу, и Чёрту – каждый вправе выбрать себе хозяина и пожинать результаты своего выбора. Но – тех, кто пытается сидеть на двух стульях… не станет поддерживать ни одна из сторон…".

– Может, такое всякому в жизни даётся…- Задумчиво после Кшетинского произнёс я.- Может, просто не всякий обращает на это внимание – но это уже проявление его свобод и волеизъявлений… Мне кажется, что, чем человек умнее, тем больше он задумывается именно над этими вопросами… Глупец – гонит их от себя, надеясь, что избежит…- я усмехнулся,- "Кары Божьей"… Но – она всё равно его настигнет: раньше или позже…- Не могу отделаться от мысли, что невольно вспомнил в тот момент подобные проявления и у себя. Да только – не помню что-то, чтоб обдумывал я их когда-нибудь вот так вот… глубоко… если вообще обращал на это внимание. Выходит, я глупец? По своим же собственным словам…

– Может быть…- Как-то не то безразлично, не то обречённо, произнёс Алл. Произнёс в ответ на сказанное мной – но я поразился тому, насколько точно это соответствовало тому, что я не сказал тогда, а лишь подумал… Вот тебе и "Кара Божья"…

…Мне поначалу везло в жизни…- Рассматривая бокал на свет, вещал Алл.- Очень везло, как я теперь понимаю. Но тогда… Мне было мало, Анри. Мало… Мне всегда было мало… грандиозности планов, восторгов почитателей – мало… Нет, меня не интересовали восторженные излияния тупиц – бальзамом для моей души было лишь молчаливое одобрение… или недоверчивое восхищение… тех людей, которых я уважал, как специалистов… Я тебе рассказывал, как мы организовали контору по обслуживанию компьютерной техники промпредприятий? Мне было и этого мало… Мы начали обслуживать технику своего могучейшего конкурента – и моих восторгов хватило ровно на полчаса – вскоре я уже воспринимал это, как должное… Потом… Империя начала разваливаться, Анри. Это было страшно наблюдать. Особенно – изнутри. Мне совсем не хотелось быть раздавленным этими обломками… Предприятия, разоряясь, закрывались – сначала узкопрофильные да небольшие, потом – многопрофильные гиганты… Проблемы не обошли никого. Соны строили империю так, чтобы её трудно было растащить на куски. Для этого часто устанавливались жизненно необходимые связи между предприятиями, находящимися в разных концах огромной страны… Теперь, когда империю реально растаскивали, рвали на части – эти связи рвались. С болью. С кровью. Многие этого не выдержали. Некоторые выстояли – но сохранить хотя бы половину прежнего объёма работ не сумел никто. Тебе это интересно?- Вдруг спросил Алл, неожиданно обернувшись ко мне. Я молча кивнул.

– Тогда – слушай…- Философски заключил он.- Мда. Так вот. Мы тогда занимались только _промышленной электроникой, Анри. Что это были за машины… Собранные ещё на древнейшей элементной базе, они уже могли обеспечить такую устойчивость, что и не снилась многим из нынешних "новых техник"… Благодаря их архитектуре, Анри… Эту архитектуру придумали мужики из МКБ. Крепкая была контора… Мировая… Наши её попросту содрали, попутно что-то упростив, что-то не разглядев – но уже тогда это был гигантский скачок вперёд. Эти машины _работали, Анри. Просто нужно было грамотное обслуживание, соблюдение условий эксплуатации – вот и всё. А какие вещи мы там делали… Я прошёл на них всё – от первых допотопных систем, позволяющих худо-бедно исполнить твою программу, до вершин – "Мультивиртуальных Сред" и "Виртуального Мира"… Это был венец… Венец творения… Особенно – "Виртуальный Мир". Глаас – великий Творец. с Большой Буквы. Он – быть может, единственный в мире, перед кем я готов преклонить колено, а не только снять шляпу… Я учился, как системщик, на его системе. Я учился строить архитектуру систем, учился проектировать их, понимать, осознавать… Я так и не понял, превзошёл ли я его хоть где-то и хоть в чём-то… А ведь ученики должны, в конце концов, хоть в чём-то, да превосходить своих учителей… Да… Хорошее было время…- Застывший тоскливый взгляд Аллена, преломляясь в стекле бокала, выглядел чем-то монстроидальным.