Спасенные дневники и личные записи. Самое полное издание - Лаврентий Берия

Но забота тоже может быть разной. У каждого есть его личная жизнь, кому надо с жильем помочь, иначе у него семья рухнет, или не сложится. Кому надо путевку дать, пусть человек подлечится.

А есть большая жизнь, для всех общая. Тут тоже нужна забота, но уже другая. Надо вовремя заметить человека, поддержать и выдвинуть. Если тебя ценят и дают работу по плечу, у тебя сразу крылья вырастают. Я это по себе хорошо знаю. Я всегда работал напряженно, иначе не могу. Но если бы меня не ценили и не поднимали, то мог и надорваться. Если ты много сил и нервов вкладываешь в маленькую работу, а можешь делать большую работу, то можно перегореть. И забота начальника – вовремя заметить и поднять человека, пусть растет. И ему легче, и для дела полезно.

К врагу тоже надо уметь заботу проявить. Пока он делает свое дело, ты на него влиять не можешь. Ты сидишь в кабинете на виду, а он законспирирован. Может он в подполье а может сидит в соседнем кабинете или тебе бумаги приносит в папке. Он для тебя закрыт. А если он раскрыт, тоже надо посмотреть, какой он человек. Если ты в нем человеческое найдешь и поймешь его, если он увидит, что он для тебя не чужой, что ты его хочешь понять, то он тоже, может, к тебе потянется. Если сволочь, тоже видно, такого надо уничтожать. Но в разных людях разное сидит, можно найти такое, что он тебе первым помощником станет.

Я в Азербайджане разгромил Иттихат (правая мусульманская организация. – С.К.) и правых эсеров, а потом в Грузии быстро разгромил в основных чертах меньшевиков. А это были крупные антисоветские партии, в десятки тысяч членов. А почему такая успешная работа была мной проведена в такие короткие сроки? Потому что всегда опирался на своих работников – раз, а два – уважал в врагах человека, хотел добраться до него. И добирался.

У них тоже свои убеждения были, за деньги тогда мало кто работал. А если человек убежден и дело делает подлое, его можно переубедить. Ты докажи, что правда у тебя, он если это увидит, то согласится помочь. Сколько раз так было. Это уже потом, позже, когда я в Москве был, редко когда можно было переубедить, потому что шли на заговор как шкурники и прямые предатели.

Но тогда тоже срабатывало. Раза три я с Фриновским (замнаркома внутренних дел СССР, участник антисталинского заговора. – С.К.) говорил, как с человеком говорил и как с оступившимся товарищем. Я ему сказал: «Я большевик и ты большевик. Я чекист, и ты чекист. Только я остался большевиком и чекистом, а ты сплоховал. Там будь мужчиной, Михаил, жизнь твоя, считай, кончена, вряд ли уцелеешь. А душу облегчить надо. Ты за Советскую власть кровь проливал, ты это знаешь и я это знаю. Так что, зря это было?» И подействовало, дал развернутые показания, серьезно помог.

Меняются люди, за эти годы сильно изменились. В первые пятилетки начался новый человек. Маяковский дожил всего до 1930 г., СССР только подниматься начал, а он уже сказал: «У советских собственная гордость, на буржуев смотрим свысока». Это он правильно сказал, пусть буржуй хоть на самый высокий небоскреб залезет, а все равно с наших высотных зданий видно дальше. У него небоскреб – коробку поставил, потому что земля дорогая, а у нас каждое высотное здание – это маяк. У нас дома друг к другу не жмутся и небо не заслоняют. Человеку нужен простор и для души и для глаза, особенно в городе. А у них какой простор?

Я горец, вырос в горах и горы люблю. Но больше всего я их люблю за то, что если на гору подняться, с горы далеко видно. Горы поднимают человека и учат, что всегда можно подняться так, что вокруг будет небо и простор. Товарищ Сталин недаром сравнил товарища Ленина не просто с орлом, а с горным орлом. Орел в степи тоже есть, но горному орлу надо выше летать, надо летать выше гор, чтобы видеть свою Родину.

Мне уже много лет, жизнь прожил большую, и в Грузии я сделал много, смотрел не от подножия Кавказа, а с вершин. Потому и сделал много. И всегда смотрел в сторону России. Кавказ сделал курортом для кого? Для России, для всего СССР. Заводы строили в расчете на что? На весь СССР, Грузия даст России, Россия даст Грузии. У Грузии богатств много, а у России сила, значит, есть чем эти богатства защитить для всех, и для Грузии тоже. Я так сам думал и людей учил.

Откуда у Грузии нашлись бы средства на ту работу, которую мы провели всего за две пятилетки, пока я был в Грузии? Без СССР и Грузии не было бы, если бы мы не прогнали меньшевиков, какая бы Грузия была? Об этом тоже напишу когда-нибудь подробнее.

Уже надо писать краткую историю каждой союзной республики. Для партийной учебы написали «Краткий курс ВКП(б)», сколько пользы было. Надо такой же краткий курс написать «История Грузинской ССР». Когда историю пишут через сто лет, разве это история? А когда через двести или триста лет? Это уже не история, а художественное произведение на тему истории. Настоящую историю должны писать те, кто все видел своими глазами и кто все помнит. Мы написали историю большевистских организаций в Закавказье, и сразу стало понятно, кто был первым человеком в партии – товарищ Сталин. Он был главная сила. А сила у него была, потому что он опирался на народ и воспитывал актив.

У меня в Грузии был самый хороший период жизни, особенно с 1931 г., когда я перешел на партийную работу. Всю Грузию стройкой сделал, образование поднял, физкультуру. Так бы всю жизнь работал, а пришлось ехать в Москву разгребать Наркомвнудел. Не хочется и вспоминать. Тем более об этом в книге не напишешь. Но тогда тоже не все дрянь было, хорошее тоже делалось.

Пограничную охрану я крепко поставил, много внимания уделял. И промышленность поднимали, а с 1941 г. еще больше был привязан, когда меня назначили заместителем товарища Молотова (3 февраля 1941 г. Л.П. Берия был назначен заместителем Председателя Совета народных комиссаров СССР. – С.К.).

Когда я приехал в Москву, положение оказалось ещё сложнее, чем думали я и товарищ Сталин. Заговор в ЧК был в несколько слоев, одни друг друга поддерживали, другие друг друга топили, и те и те ликвидировали честных работников. Поэтому первые полгода я больше занимался чисткой завалов и разбирался с необоснованными репрессиями. Перегибы были страшные, мы тогда выпускали людей волнами, десятками тысяч в одной волне. А потом тоже было много дела, но уже по новой организации и укреплению Наркомата. Я тогда поставил три задачи.

Первая – проверить разведку и организовать дело так, чтобы разведчики не играли в политиков. Дело разведчика – осторожное создание агентуры, сбор информации, поиски надежных каналов связи и предельная осмотрительность. Риск – в исключительных случаях. Тут самый поучительный пример с Зорге. Умный был человек, слал хорошую информацию, но никакой дисциплины. Лез в политику, пил, статьи писал, был на виду. А если разведчик на виду, он рано или поздно провалится. Примеров много даже с осторожными агентами.