История Церкви. Вторая ступень. История - Андрей Николаевич Зайцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Императрица Феодора.
Мозаика. Равенна. Базилика Сан-Витале. VI в.
Вот за это желание сделать так, чтобы вера во Христа управляла жизнью всей империи, за укрепление Церкви как организации, за стремление избавить духовенство и мирян от пороков Церковь и прославила своего императора в XII веке. При всей неоднозначности методов Юстиниана Великого мало найдется правителей, сделавших столько для Церкви и для христиан.
Глава 12
Что такое апокрифы, или Всему ли в церкви надо верить
Однажды пятилетнего Сына Иосифа и Марии обидел Его сверстник. Иисус копал небольшие каналы и наполнял их водой, другой мальчик ударил по воде палкой и разбрызгал ее. Разгневанный Иисус укорил шалуна, и тот моментально упал замертво[72].
Веришь ли ты, дорогой читатель, что Христос мог совершить такой поступок? А между тем эта история была известна христианам уже во II веке и находится она… в «евангелии». Но не стоит бросать книжку и бежать к Новому Завету, который стоит у вас на полке или есть в электронной версии: вы не найдете там «Евангелия детства Спасителя», не найдете там «Евангелия Иуды», о котором несколько лет назад говорили как о настоящей сенсации.
Не нужно также ругать Церковь, которая «скрыла от нас настоящую правду» о детстве Христа. Попробуем вместе разобраться, что же это за удивительные «евангелия», которых нет в Новом Завете, но о которых знают святые отцы, начиная с Иринея Лионского и Ипполита Римского?
Для ответа на этот вопрос перенесемся, например, в 150 год нашей эры.
Представьте себе христианскую общину. Уже не оставалось свидетелей земной жизни Спасителя, тех, кто видел даже апостола Иоанна Богослова (он прожил дольше всех апостолов и умер примерно в 100 г. н. э.), либо уже не было в живых, либо это были глубокие старики. Большинство людей знают о Христе только с чужих слов. Грамотные передают друг другу небольшие свитки, в которых записаны изречения Христа или история Его земной жизни. Эти свитки называются «Евангелие» и подписаны именами известных апостолов: Марка, Матфея, Луки, Иоанна, Петра, Фомы, Иакова и многих других.
В поздней Античности и раннем Средневековье не было понятия «авторского права», не было стопроцентных механизмов проверки рукописи. Многие тексты подписывались авторитетными именами, но сами «авторы» часто и не подозревали об этом. Именно поэтому апостол Павел собственноручно писал некоторые стихи в своих посланиях, о чем и предупреждал адресата. Например, в Послании к Колоссянам (4: 18): Приветствие моею рукою, Павловою. Помните мои узы. Благодать со всеми вами. Аминь. Это было гарантией подлинности послания, так как в общине были люди, знавшие почерк апостола.
Шли годы, Евангелия и тексты апостолов переписывали все новые поколения христиан, и у людей появился соблазн… дополнить апостолов или евангелистов или приписать им свои мысли. Так появились апокрифы (это греческое слово означает «тайный», «скрытный») – тексты, которые Церковь либо полностью отвергает, как «Евангелие детства…», либо относится к ним уважительно, как к важной части Предания, но не включает в канон Нового Завета как богословски небезупречные.
Христианская Церковь практически сразу после своего основания начала вырабатывать правила, по которым человек мог отличить истину от лжи. Процесс этот был непростым, в каждом крупном городе, почти в каждой общине были свои трудности, но постепенно христиане смогли создать правила, которые защитили новую религию от ересей, опасных выдумок и сомнительных текстов. Так появился новозаветный канон[73].
Но как определить, какие Евангелия можно считать каноничными, образцовыми текстами, а какие стоит отвергнуть как сомнительные, недостаточно достоверные или написанные слишком поздно?
Евангелист Лука.
Икона. Монастырь Хиландар. Афон. XIV в.
Одним из самых важных признаков подлинности того или иного текста было его повсеместное распространение в христианских общинах. Если в Риме, Антиохии, Александрии, Иерусалиме и других городах последователи новой веры бережно хранили какой-то апостольский текст, передавая его из поколения в поколение, то эта рукопись постепенно становилась образцовой, входила в канон, становилась частью общехристианского предания[74]. Практически сразу такими образцовыми текстами стали считаться три первых Евангелия: от Марка, от Матфея и от Луки. Люди видели, что о Христе эти Евангелия рассказывали примерно одно и то же, дополняя и уточняя друг друга, и даже противоречия в текстах свидетельствовали в пользу их достоверности. Еще святитель Иоанн Златоуст заметил, что люди рассказывают об одном и том же событии по-разному. Достаточно послушать, как друзья или муж и жена описывают, например, увиденный фильм или поход в гости: каждый обращает внимание на те детали, которые интересны и важны ему. Напротив, полное совпадение показаний свидетелей часто вызывает подозрение в их сговоре между собой.
Евангелист Иоанн Богослов.
Икона. Монастырь Хиландар. Афон. XIV в.
Затем таким же авторитетом стало пользоваться и Евангелие от Иоанна. Отметим, что первые христиане никогда не пытались сделать из четырех канонических Евангелий одно – были лишь попытки расположить сведения о земной жизни Спасителя в хронологическом порядке. Во-первых, потому, что в каждой из Церквей в древности мог быть известен лишь один из этих текстов. Во-вторых, потому, что Евангелие – это не просто «биография Иисуса Христа», а Благая Весть: сложное жанровое повествование о проповеди Христа, Его страдании, смерти и воскресении[75]. Наиболее понятный и близкий любому христианину ответ на вопрос «Почему Евангелие – не биография?» дал в одноименной статье Сергей Аверинцев:
«Вопрос, почему же Евангелия не принадлежат к жанру эллинистической биографии, получает в конечном счете следующий ответ: потому что Иисус Христос, «Единородный Сын», ни с кем не сравнимый, по вере евангелистов и всех последующих поколений христиан, не подлежит никакой классификации, не может быть включен ни в какую генерализирующую систему. Его учение и «этос» остаются тайнами, которые не допускают окончательного разъяснения на уровне психологии, характерологии или морали, но должны вновь и вновь истолковываться через парадоксы христианского богословия и еще более через христианское «делание» святых»[76].
Евангелисты действительно очень мало рассказывают о детстве Спасителя или Пресвятой Богородицы; основное евангельское повествование разворачивается с момента выхода Христа на проповедь, а центральная часть рассказа (особенно в Евангелии от Иоанна) – это Страсти Христовы, Его Проповедь и Воскресение,
