Забудь меня. Ты мне (не) муж (СИ) - Апрельская Анна

— Рад познакомиться, Егор Романович, — мужчина ставит на ноги Иришку и пожимает протянутую руку внука. — А я твой дедушка, Чаровский Борис Иванович.

— Здравствуй, дедушка, — возникает рядом с Егоркой Максим.

— И тебе здравствуй, внучек. Защищаешь брата? — хмыкает мужчина.

— Нет. Не думаю, что в этом есть необходимость. Вы хороший человек. Я рад иметь такого дедушку, — серьезно отвечает Макс, при этом не отходя от брата ни на шаг.

— Де? — удивленно выдает Иришка, становясь с другой стороны от Егора.

— Все хорошо, мои родные. Я очень рад, что у меня такие замечательные внуки, — улыбается мужчина. — Ну что, подарки разбираем?

— Да! — раздается дружный хор голосов.

Ириша и Максим кидаются к пакету с подарками. Лишь Егор остается стоять передо мной.

— А ты что как неродной, Егор Романович? — спрашивает Чаровский-старший и достает из пакета большую коробку. — Кажется, это должно тебе понравиться, внук.

— Это же последняя серия! — малыш даже подпрыгивает от нетерпения, но все же оборачивается ко мне и произносит: — Мама, можно?

— Конечно, дорогой, — одобрительно улыбаюсь я сыну.

Только после этого Егор подходит к деду.

— Спасибо, дедушка. Я очень рад такому подарку, — говорит он, прижимая к груди коробку.

— Покажешь потом, что получилось? — интересуется Борис Иванович.

— Покажу, — с серьезным видом кивает мальчик.

— Сибо, де, — вырывается вперед Иришка. — Мне осень понаилось, — старательно произносит она, с восторгом глядя на большую куклу.

— Спасибо, дедушка. И мне понравился твой подарок, — в свою очередь говорит Максим. — Я давно мечтал об этой энциклопедии.

— Рад, что у меня получилось угодить вам, внуки, — улыбается Борис Иванович, глядя на малышей.

— Предлагаю всем перейти в столовую. Ужин ждет. А разбор полетов с Романом можно оставить на потом. Что скажешь… папа, — спрашивает Алекс, слегка запнувшись. Похоже, он впервые назвал так Бориса Ивановича.

— Я только за, — хриплым голосом отвечает Чаровский-старший. — Если я не помешаю вам.

— Разве может помешать дедушка моего сына? — улыбается Чернов, жестом приглашая гостей в столовую.

Да уж, заковырка вышла в семье Чаровских. Кто бы мог подумать, что старший сын Бориса Ивановича будет носить чужую фамилию.

Роман почти не ест, он все тревожно смотрит на отца, но тот делает вид, что все нормально. Нервозность мужа передается и мне. Я осторожно прикасаюсь к руке Ромы и смотрю в его темные глаза.

— Не переживай, дочка. Больше положенного я не накажу твоего благоверного, — неожиданно произносит свекор, видимо, заметив наши переглядывания с Ромой. — Но и оставить все безнаказанно я не могу.

— Я понимаю все, Борис Иванович, — тихо отвечаю я, так и не отпуская руку мужа.

— И это еще наверняка мне рассказали урезанную версию ваших… взаимоотношений, — не сразу подбирает слово свекор. — Хотя теперь мне понятно, почему мой младший сын четыре с половиной года назад пустился во все тяжкие. Мало мы тебя пороли в детстве. Мало…

— Если быть точным, то никогда, — вклинивается в диалог Иван. — Как, впрочем, и меня. И не скажу, что вы были не правы. Да, мы с Ромой наворотили дел, но это послужит нам уроком. И мы будем ценить то, что получено с таким трудом.

— Согласен с тобой, брат, — глухо произносит Роман, неотрывно смотря на отца, взгляд которого не предвещает ничего хорошего.

— Так где, говоришь, Алексей, у тебя можно переговорить с глазу на глаз? — наконец интересуется Борис Иванович.

— Пойдемте в мой кабинет, — предлагает Чернов, вставая из-за стола.

Вслед за ним поднимается и Иван.

— Поглядите-ка, у нас еще есть команда поддержки, — с иронией говорит Чаровский-старший. — Да не съем я вашего младшенького…

— Только покусаешь… — заканчивает его фразу Рома.

— Папа, — раздается встревоженный голос Егорки, а следом громкий рев Иришки:

— Ёма!

— А это что такое? — разворачивается Борис Иванович в дверях. — Милые мои, ничего вашему папе и любимому дяде не будет. Мы только поговорим, — обещает он внукам.

— Точно? Дедушка, ты не обманываешь нас? — спрашивает Егор, смотря на деда снизу вверх. И когда успел подбежать к мужчинам?

— Де, Ёма ооший! — вслед за братом настаивает Ириша.

— Точно. Мы просто поговорим, — в который раз обещает мужчина. — С вами же об ошибках и проступках разговаривают родители?

Малыши дружно кивают деду.

— Мама наказывает меня, — грустно выдает Егор. — Но ты, деда, сильно не наказывай папу. Я только нашел его, — опять голос моего сынишки дрожит.

— Вот об этом я и хочу поговорить с твоим папой, Егор. Мой сын был не прав, обидел твою маму. Не делал попыток найти тебя. Я должен… наказать его за это, — с трудом произносит Чаровский-старший.

— Борис Иванович, мы все понимаем, — внезапно поддерживает свекра Таша и обращается к детям: — Ириша, Егор, Максим, я приглашаю вас на прогулку. Что скажете?

Малыши на минуту зависают, смотрят друг на друга, затем дружно кивают и собираются на улицу.

— Кира, и ты идешь с нами, — безапелляционно выдает Наташа и с лукавой улыбкой добавляет: — Не будешь же ты стоять под дверьми кабинета?

Я удивленно смотрю на подругу, не понимая, о чем она говорит.

— Ты еще пару шагов сделай и точно носом в дверь кабинета уткнешься, — хихикает Таша.

— Ой, — выскакиваю я из коридора, который вел в святая святых хозяина дома. — Наверное, я слишком близко к себе все принимаю. Спасибо, что ты остановила меня, — улыбаюсь я в ответ подруге.

— Все хорошо, Кира. Идем погуляем с малышами. Луизе я вечером выходной обещала, так что сегодня мы сами за нашим детским садом смотрим. Кстати, я придумала несколько подвижных игр, — говорит Наташа и тащит меня к собравшимся у входных дверей детям.

Через полчаса активного отдыха я забываю про серьезный разговор мужчин. Лишь когда вижу недалеко от нас стоявшего Ивана, я вспоминаю о муже.

Я тут же подхожу к деверю и спрашиваю:

— А где Рома? Все хорошо?

— Он отправился поплавать в бассейне. Пусть выпустит пар. Не трогай его, — советует Иван. — Ромка понимает, что виноват и сильно. Разговор с отцом только усилил его чувство вины. Ему просто нужно переварить все, понять, как дальше жить.

— Но он же не?.. — тревожно произношу я, оглядываясь на сына, который безмятежно играет с братом и сестрой.

— За это точно не стоит волноваться. Думаю, в отношении вас Роман уже принял решение.

— Спасибо, — тяжело вздыхаю я, боясь реакции мужа.

Как-то неожиданно я начала воспринимать Рому мужем. Словно что-то изменилось во мне. Старые, казалось бы, забытые чувства проснулись. Только теперь все было совершенно иначе. Раньше я воспринимала Чаровского как чужого мужчину. Сейчас же я хотела, чтобы он был моим. Я не намерена делиться любимым мужем.

Роман появляется ближе к ночи. Он осторожно стучит в дверь моей комнаты.

— Привет, ты еще не спишь? — спрашивает он, когда я выглядываю в коридор.

— Нет. Если честно, то я ждала тебя. Заходи, — говорю я, жестом приглашая зайти в комнату.

— Егор уже спит? — интересуется Чаровский, глядя на Егорку, раскинувшегося по постели в позе звезды. — Мы не разбудим его?

— Не должны. Обычно Егор крепко спит. Просто нужно говорить чуть потише. Кстати, он спрашивал о тебе.

— Виноват, — глухо произносит мужчина. — Нужно было зайти к вам пораньше. Но мне необходимо было подумать. Принять себя таким, как меня видит отец.

— Все так плохо?

— Не настолько. Как сказал папа, у меня есть шанс все исправить. И я для этого все сделаю, — шепчет Чаровский, делает пару шагов ко мне, встает так близко, что я вижу звезды в его глазах. — Ты удивительная, птичка. И я был дураком, раз не видел дальше своего носа.

— Ты придумал мне новое прозвище, — пытаюсь я перевести тему.

— Ты против птички? — хмыкает Роман и берет меня за руку, переплетает наши пальцы.

Сердце делает кульбит. Дышать становится тяжело.