На пыльных тропинках далеких планет (СИ) - Гор Александр

— И что? Так и не заметили, что время здесь и на Земле по-разному течёт?

— Повезло, наверное, — пожал плечами Листьев. — Задача-то у нас была не очень объёмная: вырыть трактором котлован, пробурить скважину на воду, проложить от неё трубу к котловану и канализационную трубу от выгребной ямы в море вывести. А когда Базу со всеми потрохами в этот котлован шарахнули, подсоединить те трубы и присыпать фундамент. В общем, за неделю управились. Даже быстрее, чем когда восстанавливали её работоспособность после твоей заброски.

Лукавил, выходит, когда говорил про то, что я дольше него на острове прожил. Или проверял по приказу «безопасников». Скорее, конечно, второе.

Его главная задача на «мокрый» сезон — оценить пригодность технических решений, применённых при проектировании Базы, а также выработка рекомендаций по усовершенствованию. После известия об обитаемости планеты в Центре озаботились обороноспособностью подобных объектов, которые будут ставиться в тех местах, которые сочтут перспективными для колонизации.

— Я тебе сразу могу подсказать, — объявил я. — Во-первых, такой опорный пункт должен быть двухэтажным. Ещё лучше — с внутренним двориков: даже сутки осады и стрельбы по высунувшимся подышать воздухом сильно действует на нервы. Во-вторых, у него на крыше необходимо поставить что-то вроде блиндированной сторожевой вышки с круговым обстрелом. В-третьих, нужен забор вокруг территории. Лучше — из сетки-рабицы с колючей проволокой поверху. Незамысловато, но, как я убедился на собственном опыте, очень неплохо помогает даже от вооружённых огнестрелом. Просто за счёт того, что при атаке им ещё нужно подобраться к забору, и лишь потом попытаться его повалить, потому что поверху не перелезешь. В-четвёртых, разделить ангар для техники и склады. В-пятых, если не ограничиваться только субэкваториальной зоной, обязательно предусмотреть отопление. Меня, вон, как-то в Алжир занесло, так там зимой в помещениях прохладненько, электрокалориферы приходится врубать. В-шестых, должна быть хотя бы простенькая рембаза для техники. Да что там особо рассуждать? Просто взять за основу какую-нибудь небольшую американскую военную базу и творчески переработать её под местные условия и наши возможности.

Проговорили допоздна, а утром, ни свет, ни заря, в изолятор ввалился Машко в защитном антибактериальном костюме, но уже без маски и перчаток.

— Свободны. Ничего особо заразного, от чего у вас нет прививок, я не обнаружил. Только… помогите мешок с трупом на «космодром» отнести.

Вид у него был донельзя усталый.

От неожиданности я подорвался с кровати.

— Умерла?

Василий кивнул.

— Если бы вы её хотя бы дня два назад привезли, какой-то шанс у неё был бы. А так… Очень сильное истощение, обострение, в общем-то, безобидных болячек…

— Даже антибиотики не помогли?

— Что? — встрепенулся задумавшийся о чём-то своём Док. — Поздно было. Я, конечно, вколол всё, что требовалось и от заразы, и для поддержки организма, но… В общем, готовьтесь: как только будет доступен канал, надо будет отправить тело на Землю. Вместе со взятыми для более тонких лабораторных исследований образцами.

— Может, просто похоронить ребёнка? — усомнился Дуб.

— Центр требует переслать тело, — отрицающе мотнул головой Василий. — Ты же понимаешь: это уникальная возможность для исследования организма «инопланетян». Когда ещё выпадет такой случай?

— Да хоть сегодня! — скривился Артём. — На континенте их бегают тысячи: лети, лови любого. И переправляй.

— Не получится. Погода портится…

Машко не соврал: когда мы вынесли на пляж мешок с останками девочки и коробку с лабораторными образцами, дул порывистый ветер, на волнах появились белые барашки, а с запада небо темнело тучей.

А у нас до конца дня появилось очень интеллектуальное занятие: тащить в ангар вертолёт.

Реально интеллектуальное, сродни старой советской головоломке «пятнашка», в которой требовалось правильно расставить пронумерованные костяшки, или ранним компьютерным игрушкам про грузчиков. В общем, освободить пространство в ангаре так, чтобы туда можно было впихнуть вертолёт, но не перегородить выход для трактора, которым мы и тянули «Робинзона», весящего больше тонны. При этом ещё и не повредить ни винт о притолоку ворот ангара, ни поплавки о грубый бетон пола, ни фюзеляж нашим «тяни-толкаем».

Да, можно было просто посадить вертолёт на крышу и прочно закрепить растяжками. Но это вовсе не гарантировало того, что какая-нибудь сорванная ураганом ветка не прилетит в какую-нибудь уязвимую точку «гвынтокрыла» (опять словечко из феодосийской жизни припомнилось). Законы Мёрфи ведь никто не отменял.

Тоже вовремя справились, поскольку ворота в ангар закрывали уже под дробь начинающегося ливня.

Короче, приведя себя в порядок двадцатиминутным посещением душа, на правах руководителя экспедиции распорядился «гарнизону» базы через полчаса собраться в кают-компании. Не для пространных речей и постановки задач. Просто настроение после смерти девочки-туземки было ни к чёрту, и мне захотелось посмотреть в глаза людям, с которыми мне предстояло три месяца проторчать в ограниченном пространстве. А чтобы не выглядеть идиотом, тупо пялящимся на ни в чём не повинных мужчин и женщин, вытащил из «особого» отсека продовольственного склада пару бутылок «Кагора». И попросил Наташу (Вера хлопотала с показаниями автоматической метеостанции, а Инга с Людмилой, как обычно, шлёпали по клавишам и щёлкали мышками) настрогать каких-нибудь закусок.

Разлитый по стаканам кагор (что такое две бутылку на ораву из семи человек? Только губы смочить) вызвал удивлённое возбуждение людей, рассаживающихся вокруг стола.

— Ну, что, товарищи? Поздравляю всех нас с началом «зимовки», — поднял я стакан с пурпурным напитком.

Фрагмент 9

По материалам экспедиции и воспоминаниям Крохи, шторма тут длятся один, три, пять или семь дней. Первый в этом сезоне продолжался трое суток. Но и его хватило, чтобы убедиться в том, что место для «космодрома» выбрано крайне неудачно. В высокий прилив и достаточно сильный шторм самые крупные волны не докатывались до кромки растительности лишь метров двадцать. Видимо, за счёт того, что берег тут образует небольшую бухточку, и волны, попавшие в эту «воронку», усиливают друг друга. Пожалуй, если волнение усилится, то «Темза, сэр», будет ощущаться и на опушке. Так что ни о какой экстренной эвакуации в сильную непогоду речи идти не может. Что и записал в свой кондуит Листьев.

— Как только наступит пауза в непогоде, приступим к расчистке соответствующей площадки в джунглях, — распорядился я.

К счастью у нас пока ничего не течёт, вот и будем занимать личный состав работой, чтобы от безделья дурь в башку не лезла. И не только меня с Артёмом, но и Наталью с Ингой, которую я рассобачил изобилием секса, и теперь она бесилась, лишившись доступа к моему телу.

Центр идею одобрил. Все подстройки оборудования для этого — в пределах «ювелирной наводки», говоря артиллерийскими терминами. Так что, как только буря начала стихать, мы с Листьевым занялись расконсервацией бензопил. А вы думали, что мы все эти пальмы, лианы и кусты будем топориками тюкать? Мы же не мазохисты. Выпилим, крупные стволы оттащим трактором, потом выкорчуем пеньки (им же), и будет нам новый «космодром». Прежний, поскольку он западнее, можно назвать «Капустин Яр», а новый, более восточный, явно «Байконур». И в этой работе Мусиной отводится роль исследователя фауны, а Инга будет на подхвате: где-то спиленные ветки оттащить, чтобы под ногами не мешались, где-то бачок с бензином принести, чтобы пилу заправить, где-то Наташе помочь с описанием безжалостно уничтоженных грубыми мужиками эндемиков. Всё же лучше, чем обмениваться с Людкой злобными взглядами, работая за соседними компьютерами.

Испытав на прочность наши острова и западное побережье континента первым штормом, природа взяла двухдневную паузу. Как ни в чём не бывало, выглянуло солнышко, создавая нестерпимую духоту. А как же? Воды с небес вылилось столько, что ею пропитались и песок, и земля. И теперь солнечные лучи усердно испаряли пролитое в атмосферу. Так что мы с Артёмом трудились в поте лица, поскольку при такой влажности пот начинал течь буквально при каждом движении. Тем более, при работе лесоруба, во все века считавшейся одной из самых физически тяжёлых. Даже после изобретения такого полезного инструмента как бензопила.