Наружное наблюдение: Ребус. Расшифровка (сборник) - Игорь Шушарин

– Не слишком ли много вы на себя берете, полковник Фадеев? – этот вопрос был задан с излишней нервозностью, из чего у опушника сложилось впечатление, что Зам, по неясным причинам, немного пасует перед Куратором.

А тот между тем спокойно продолжил:

– Константин Евгеньевич, давайте мы с вами придем к следующему компромиссному решению: завтра в аэропорту вы принимаете Россомахина и доводите его до отеля, где ваши люди должны убедиться, что объект на самом деле заселился. Если выяснится, что эта иркутская связь ложится в масть, то мы сразу же выпишем отдельное задание на «наружку», после чего вы примете его уже абсолютно официально… Поймите, Константин Евгеньевич, в данном случае нам от вас требуется лишь доподлинно установить, что в город прилетел именно тот самый человек и что он действительно поселился именно в том самом месте. О котором, кстати, сообщили именно ваши сотрудники. И еще – дабы не разводить канцелярщину, эпизод с Россомахиным можно не включать в итоговую сводку НН по объекту «Адвокат». Для понимания ситуации и принятия решения нам будет достаточно вашего устного доклада. Ну как? Вам все понятно? Или все-таки требуется еще и персональное распоряжение начальника Главка?

– Все, – буркнул Фадеев, поняв, что спорить бесполезно, так как здесь, похоже, все давно решено за них.

Но потом все-таки не удержался, съязвил:

– Лично мне ясно все, кроме одного. По каким таким признакам я должен понять: ложится эта, с позволения сказать, связь в масть или же нет?

– Вас об этом оповестят, – ответил Зам и дал понять, что на этом разговор закончен.

Фадееву ничего не оставалось как подхватить со стола свою рабочую папку и откланяться. Целоваться на прощание с присутствующими он не стал, ограничившись сухим кивком головы, после чего спешно покинул столь редко бывающие гостеприимными своды главной милицейской крыши города.

Направляясь к служебной машине, Константин Евгеньевич пробормотал себе под нос строчки из старой студенческой песенки, которые приходили полковнику на ум всякий раз, когда его доводили до крайней степени раздражения. Строчки были такими: «Встану рано поутру и напьюся ртути, а потом повешуся в энтом институте». Имел ли он в данном случае в виду, что столь изощренный суицид должен состояться в вальяжных имперских стенах Главка или в обшарпанных коридорах центральной «кукушки», было не ясно. Впрочем, какая в данном случае разница? Важен эффект. А эффект в данном случае, безусловно, был бы тот еще!..

Надо сказать, что задание на «НН» за адвокатом Правдиным не понравилось Фадееву сразу. И дело было даже не в том, что его (задание) оформили по «первичке» (в принципе, основанием к началу проверки может быть и пресловутое ОБС – «Одна бабка сказала»), а скорее в том нездоровом интересе, который к этой теме проявило высшее главковское руководство. Оно понятно, что достопочтенный Генрих Семенович на своем веку попил немало милицейской и судейской кровушки, однако начинать его разработку именно «с ног» представлялось Фадееву занятием в высшей степени бестолковым, а главное – бесперспективным. Ну не станет же он в самом деле лично встречаться с торговцами дурью и закупать у них за наличку товар для своих подзащитных! А если уж инициаторы решили эту самую дурь элементарно ему подбросить, то для фиксации задержания адвоката с показательным изъятием из салона автомобиля пакетиков с белым порошком вовсе не обязательно подряжать наружку – для таких случаев у гласников и свои кино– и фотооператоры имеются. Да и в наркотиках ли дело? Получив задание на адвоката, Константин Евгеньевич не поленился и лично смотался в Кировское РУВД, где приватно побеседовал с начальником следствия Марецким, с которым он был знаком еще со времен учебы в академии. Встреча прошла в теплой дружеской атмосфере и в ходе нее старый боевой товарищ признался, что тему эту им спустили сверху, толком ничего не объяснив. Ну, разве что нечто мутное, типа: вот вам материалец, здесь информация от агента Пупкина, который давеча на заре слышал малиновый звон в отношении другого звона. По ком тот, другой, звон звонил непонятно, однако не исключено, что и по проживающему на вашей земле адвокату Правдину. А раз так, выпишите-ка вы на всякий случай на этого негодяя «НН», а то что-то совсем эти борзописцы от адвокатуры распоясались. Марецкий честно признался, что самостоятельно возбуждаться в отношении адвоката территориалы не собираются, но итоговую сводку наблюдения примут с благодарностью, так как у ведущего литерное дело по наркоте опера что-то уж слишком давно в это самое дело ничего не подшивалось. А это есть политически неправильно.

Понятно, что после такого рассказа зерна сомнений в душе Фадеева немедленно проросли и заколосились. Другим же, не менее интересным местом, полковник явственно почуял, что хлебнут они еще горя с этим адвокатом и его связями. А чуял Константин Евгеньевич всегда исключительно точно, ибо, по его собственному выражению, закаленная в боях задница у него была вся в шрамах, а потому – очень чувствительная.

Полковник Фадеев не знал, что реальным заказчиком «наружки» за адвокатом Правдиным был тот самый «куратор» Станислав Алексеевич, которого Фадеев встретил в кабинете Зама. Станислав Алексеевич Кириллин служил в ГУБОП МВД РФ и на протяжении последних нескольких лет руководил бригадой сыщиков, работающей над секретной милицейской разработкой под кодовым наименованием «Техосмотр». В рамках этой разработки люди Кириллина отрабатывали так называемую иркутскую группировку и ее духовного лидера господина Сурина, более известного как Ребус и Кардинал.

Ребус родился, вырос и накопительно-поступательно получил все три свои судимости в городе Иркутске, в котором с конца 80-х годов зажигал преступный авторитет Базиль. Авторитет был правильный – город держал, воровскую Сибирь прославлял, имел связи даже с небезызвестным Япончиком и чем мог помогал последнему. У известного в ту пору лишь в пределах Иркутской области Сурина такого авторитета, конечно, не было. Зато у него имелись апломб и неуемная страсть к интригам. Поэтому, выйдя на Япончика в лихую для того годину (а Япончик скучал в тюрьмах США), Ребус ни много ни мало взял да и выпросил у него рекомендацию в законники. Так он стал вором, и Базилю это, понятное дело, не очень понравилось. Однако его мнения поначалу никто не спрашивал, а через какое-то время и спрашивать стало не у кого, поскольку в 1998 году Базиля покрошила группа Олега Богомола, вставшая под знамена Сурина.

В одиночестве, да на Олимпе, да при таких связях и при такой братве, Ребус подмял под себя фактически всю Иркутскую область. Люди и силы его стали умножаться. Что не мудрено, ибо еще Михаил Афанасьевич Булгаков в свое время пророчески заметил: «Прескучно живут честные люди! Воры же во все времена устраиваются великолепно, и все любят воров, потому что возле них всегда сытно и весело».

Бандитствовать по-мелкому Ребусу наскучило очень скоро, и он перешел к захватам собственности и власти в стиле гангстеров и звериного капитализма. И, забегая вперед, скажем, что в этом деле он зело преуспел. (Кстати, в свое время стиль этот Ребус пытался тщательно копировать с героев фильма Серджио Леоне «Однажды в Америке»). Созданное Суриным иркутское ОПС контролировало часть энергетической, алюминиевой и целлюлозно-бумажной промышленности, несколько предприятий нефтехима, поставки спирта, строительство таможенных терминалов и прочая, и прочая… В городах области Ребус наложил лапу на шоу-бизнес, модные кинотеатры, прокат фильмов, колхозные рынки, универсамы. При этом иркутские ребята не брезговали и традиционными вымогательствами с разбоями – правильно, нельзя руку сбивать. Коммерческий уклон коммерческим уклоном, но торговые люди, чиновники и иже с ними должны бояться. Когда люди знают, что государство не защитит, то это ведь тоже – Бизнес.

Но вскоре и этого всего Ребусу показалось мало – хоть и в пятьдесят Швейцарии, но все же тесновата Сибирь. Тем паче, что любая безнаказанная агрессия требует все больше и больше пространства, а в розовых снах и мечтах ему уже и мировое господство стало грезиться. В развитии новой национальной идеи Сурина иркутские начали конкурировать в Москве с крупнейшими коллективами – солнцевской и коптевской бригадами, а в Питере с тамбовскими и казанскими. Параллельно запустили десант в Новосибирск, Альметьевск, Великий Новгород – везде нашлись кружки по интересам. Конечно, открыто против всего мира не попрешь, а вот для партизанской борьбы мобильные летучие отряды – это как раз самое то.

Отряды эти преимущественно состояли из военнослужащих внутренних войск и бывших десантников из штурмовых бригад, были в них и профессиональные взрывники. Не мудрствуя лукаво, основным способом решения вопросов было выбрано физическое устранение конкурентов. Нет, конечно, иногда начиналось и с долевого бизнеса, но в оконцовке все равно почему-то выходило одно – шилом в бок. Между тем Ребус, вращаясь в Испании, в Монте-Карло, в Москве на раутах, решал вопросы все больше политические, глобальные. К тому времени он уже плотно обосновался в Москве.