Величайшее морское сражение Первой Мировой. Ютландский бой - Александр Больных

«Целая эскадра германских линкоров использовала нас в качестве мишени, быстро превратив нас в решето. Мы находились всего в 2000 ярдов от головного, когда выпустили нашу последнюю торпеду, это можно было считать буквально дистанцией пистолетного выстрела для их 280-мм и 305-мм орудий. Корабль начал тонуть кормой и постепенно погрузился, но всему экипажу удалось спастись до того, как он затонул. Плавали мы недолго, германский эсминец поднял нас из воды. Следующие два с половиной года мы были «гостями» кайзера».

Капитан 2 ранга Бингхэм, который получил Крест Виктории за руководство дивизионом во время этой отважной атаки, через 4 дня отправил жене письмо из Германии, в котором так описывал конец «Нестора»:

«Уитфилд и я остались, словно ягнята на заклание на пути Флота Открытого Моря. Мы пережили несколько очень неприятных минут, когда вражеские орды подходили все ближе, а никого из наших не было видно. Падение первых снарядов принесло нам облегчение. Я приказал спустить шлюпки. Отвечать я не мог, так как мои орудия были слишком малы. Я понимал, что нас прикончат в считаные минуты, и отдал приказ: «Спасайся, кто может!»

Старший помощник М.Дж. Бетелл стоял рядом с командиром. Бингхэм спросил у него: «А мы теперь куда пойдем?» На это Бетелл спокойно ответил: «Надеюсь, что в рай». После этого он бросился на помощь раненому матросу. Снова обратимся к письму Бингхэма:

«Мы бросились в шлюпки и отвалили. «Нестор» затонул в считаные секунды, задрав нос вверх. Мы трижды прокричали «Ура!», когда он скрывался под водой, а потом запели «Типперери» и «Боже, храни короля». Позднее германские эсминцы подобрали 75 человек из 83 моряков моего экипажа. Им пришлось провести этот бой в крысиной дыре в трюме в полной уверенности, что британские эсминцы перехватят и потопят нас. Это было нашим самым горячим желанием, хотя это и могло стоить нам жизни. Можешь ты представить себе наши чувства каждый раз, когда они играли боевую тревогу и начинали грохотать их орудия? Однако каюта была чистой и теплой, мы получили еду и вино. Германские офицеры были очень добры. В конце концов измученный организм взял верх, и я крепко уснул!»

Бетелл в плен не попал…

Тем временем Гуденаф решил сыграть в Нельсона и приложил подзорную трубу к слепому глазу. Он сделал вид, что не заметил приказа Битти возвращаться. 2-я эскадра легких крейсеров продолжала следовать на SO до тех пор, пока не оказалась на расстоянии 13 000 ярдов от германских линкоров. В 17.00 «Саутгемптон» сумел передать по радио состав сил Шеера, их курс и скорость.

«Для нас было не слишком хорошо пытаться вести бой с линкорами своими 152-мм орудиями. Поэтому, после того, как мы сообщили о неприятеле, единственное, что нам оставалось, – убираться как можно скорее. Снаряды рвались рядом с «Ноттингемом» и поднимали столбы воды высотой с наши мачты. Другие рвались недолетами в 100 ярдов, и осколки свистели у нас над головами. Часть их попадала в корабль, но жертв пока не было. Нет нужды говорить, что все это время мы следовали полным ходом. Так как за нами гнался весь германский линейный флот, нам здорово повезло, что в машинном отделении не отказала ни одна деталь».

Гуденаф теперь следовал на север в кильватерной струе 5-й эскадры линкоров. Он сделал все возможное, чтобы стереть из памяти ошибки, допущенные им 16 декабря 1914 года. Тэрвитт, оставшийся в гавани, перехватывал по радио донесения Гуденафа и буквально не находил себе места. Он несколько раз запрашивал инструкции у Адмиралтейства, но единственное, чего он добился, – приказа завершить заправку топливом. «Вероятно, позднее вам придется сменить легкие крейсера и эсминцы Флота Линейных Крейсеров». Пылкой натуре Тэрвитта этого было мало, и в 17.15 он передал: «Я выхожу в море». Через 20 минут прилетел нервный окрик Адмиралтейства: «Немедленно возвращайтесь в порт и дожидайтесь приказов». Глупость этого приказа стала очевидной, когда после полуночи Тэрвитту все-таки приказали следовать в район боя, но теперь его 5 легких крейсеров и 19 эсминцев уже не сумели принять в нем участие. Первый Морской Лорд считал, что корабли Тэрвитта нужно держать в готовности на случай, если Шеер отправит часть сил на юг, чтобы совершить набег на Даунс. Интересно, на каком основании было сделано такое предположение? Впрочем, даже если бы Гарвичские Силы и успели прибыть на место, вряд ли бы они серьезно повлияли на исход боя, и все-таки, опять же, следовало бросить в бой все, что только имелось.

Когда Джеллико получил первое донесение «Галатеи», он решил, что встречены только легкие силы, которые будут отходить к Скагерраку, так как Битти имел все шансы отрезать немцам путь отхода к Хорнс-рифу. В этом случае выдвинутая на запад 3-я эскадра линейных крейсеров Худа находилась в идеальной позиции для перехвата. Поэтому единственное, что сделал Джеллико, – приказал поднять пары во всех котлах и быть готовыми дать полный ход, однако флот по-прежнему шел противолодочным зигзагом со скоростью 15 узлов.

Командующий Гранд Флитом адмирал Д. Джеллико

Когда в 14.43 была принята новая радиограмма «Галатеи», в которой сообщалось о больших дымах, он увеличил скорость до 17 узлов и повернул на SO-t-O. В 14.55 скорость была увеличена до 18 узлов. В 15.02 флот повернул на SO-t-S, линкоры Джеллико пытались сблизиться с линейными крейсерами. Расстояние между ними было на 12 миль больше, чем предполагалось, так как Джеллико потратил много времени на досмотр подозрительных траулеров, которые якобы вели радиопередачу. Тоже интересный момент. Выделить для досмотра пару эсминцев, которые позднее догнали бы флот, никак нельзя, нужно задержать всю армаду.

В 15.10 Джеллико приказал броненосным крейсерам Хита и Арбетнота выдвинуться на 16 миль вперед от «Айрон Дьюка», однако их запас скорости был слишком мал, чтобы успеть выполнить маневр вовремя. Пока что Джеллико был совершенно спокоен, он полагал, что Битти гонится за германскими легкими крейсерами и эсминцами в направлении на север и примерно через час они натолкнутся на крейсерскую завесу перед Гранд Флитом.

Однако в 15.40 прилетела срочная радиограмма с «Лайона», в которой Битти сообщал, что ведет бой с 5 вражескими линейными крейсерами и видит большое число миноносцев. Следующая радиограмма сообщала, что линейные крейсера идут на SO, то есть удаляются от линкоров. Перед Джеллико замаячила перспектива повтора боя на Доггер-банке, однако в 16.00 он все-таки приказал увеличить скорость до 20 узлов. Одновременно 3-я эскадра линейных крейсеров вместе с легкими крейсерами «Честер» и «Кентербери» и 4 эсминцами увеличила скорость до 22 узлов, чтобы соединиться с Битти. Джеллико в 16.05 одобрил эту инициативу Худа. В 16.12 Худ, опять же по собственному почину, увеличил скорость до 25 узлов, чтобы быстрее соединиться с Битти.

В 16.30 боцманские дудки на британских линкорах отсвистали боевую тревогу. Это произошло, когда Джеллико получил неожиданный подарок – сообщение Гуденафа о замеченных линкорах Шеера, которые находились в 50 милях от кораблей Джеллико. В 17.00 Адмиралтейство получило радиограмму, которую ждало целых два года: «Генеральное сражение неизбежно».

Когда Шеер в 14.28 узнал, что В-109 и В-110 заметили вражеские корабли, германские линкоры находились примерно в 50 милях от этой точки. Так как и это сообщение было довольно неопределенным, Шеер спокойно следовал прежним курсом, только приказал флагману «Ганноверу», 2-й эскадры линкоров, занять место в конце кильватерной колонны, чтобы и возглавлял колонну, и замыкал ее флагман.

Только через полчаса, когда Хиппер сообщил, что видит крупные силы неприятеля, Шеер приказал сыграть боевую тревогу, но лишь в 15.40 немецкие линкоры дали полный ход. Расстояние между Шеером и Хиппером составляло около 60 миль, и, чтобы как можно быстрее сократить его, Шеер распорядился иметь скорость 18 узлов – больше броненосцы 2-й эскадры дать не могли, но даже этой скорости они не выдержали и начали отставать. Сначала он шел на NW, но потом, на основании сообщений Хиппера, решил, что сумеет обойти неприятеля, и в 14.18 повернул на W. Шеер намеревался зажать британскую эскадру между своими линкорами и линейными крейсерами Хиппера. Но как он намеревался сделать это, учитывая огромное превосходство в скорости, которое имели линейные крейсера Битти, – непонятно. Особенно когда у него на ногах тяжкими гирями висели броненосцы Мауве.

Чтобы позволить Джеллико установить контакт с Шеером и помешать немцам ускользнуть, Битти должен был обогнать Хиппера и вынудить его повернуть на восток. Это не позволило бы Хипперу обнаружить британский Линейный Флот и предупредить Шеера. Поэтому Битти после поворота на NNO сохранил скорость 25 узлов и к 17.10 оторвался от Хиппера, более тихоходная 5-я эскадра линкоров еще 20 минут продолжала бой с германскими линейными крейсерами, 1-й и 3-й эскадрами линкоров. Как только Шеер с мостика своего флагмана увидел британские корабли, он сразу приказал поднять флажный сигнал: «Распределение огня справа, корабль против корабля», а в 16.46 последовал приказ открыть огонь. Линейные крейсера Битти как раз поворачивали, когда «Кёниг», «Гроссер Курфюрст» и «Маркграф» открыли огонь по «Лайону», «Принцесс Ройял» и «Тайгеру» соответственно с дистанции 21 000 ярдов. Но хотя орудия получили максимальный угол возвышения, снаряды легли недолетом, поэтому «Кёниг» перенес огонь на «Тайгер». Замыкавший строй 3-й эскадры линкоров «Принц-регент Луинпольд» обстрелял «Нью Зиленд», но тоже неудачно.