Рок. И посох в песках оружие - Юрий Швец

– Гикет!!! Как ты оказался здесь? Я тебя не видел с того самого времени, как тебя привезли на мою галеру чуть живого, после того вашего визита в храм Молоха! Тебя и Теоптолема и ещё кого-то, уже не помню всех?!

– Я остался с Гамилькаром, после того как помог добраться сюда делегации Сарафа! И тот бой, на галере Антония, был для меня той точкой, после которой я уже не захотел возвращаться в политику! Скучно! Так ты скажи? Ты же был в доме Баркидов!? Жив тот латинянин?

Эти слова, предвосхитили вопрос, который готов был сорваться с уст самого Антония! Антоний превратился вслух…

– Приимпелярий живой! Правда, очень слаб! Но он, как не странно в доме не один воин! За ним приглядывает ещё один! Он ему носит кушать и долго смотрит на него, думая о чем-то своём! Так было очень долго! Они смотрели друг на друга и молчали… Сейчас, они стали о чем-то говорить. Но, замолкают, если кто-то входит к ним! Вдвоём им веселее и интересней! – подумав, подытожил Диархон.

– Так о ком, оком ты говоришь? – не догадался Гикет.

– Он говорит о моем сыне, Ганнибале! – Вдруг громко произнёс Гамилькар. Он подошёл к ним, и услышал часть разговора…

Гикет и Антоний, удивлённо посмотрели на Диархона. Тот улыбнувшись, кивнул…

– …Когда думаешь убыть в Карфаген? – спросил Диархон, глядя в лицо Барки.

– Завтра! Нет смысла задерживаться! В виду обстоятельств, что ты мне поведал! Надо преградить путь мятежникам к городам, с необходимыми им ресурсами! А ты, Диархон, проведёшь снятие всех оставшихся гарнизонов! Их всего два! Солунт и Лилибей. Я с моей частью корпуса, отправлюсь завтра на 25 галерах, догонять сегодняшнюю флотилию. Тебя жду через декаду! Тебе после всех перевозок, надо контролировать Каралис! Чую, что рука Децима всплывёт и там?! Бастарт, как с наёмниками?

Диархон вздохнул на это упоминание, и это напрягло Гамилькара.

– Бастарт, ведёт себя как суффет! Он нежится в неге с гаремом италийских наложниц! С наёмниками он в панибратских сношениях. Я ему многократно пытался это втолковать! Но он не слушает и только твердит, что все держит под контролем! – ответил Диархон, морщась от воспоминаний.

– Ну, будем надеяться, что так и есть! Хотя я подниму вопрос в Карфагене о его замене! – закончил Барка.

– И наживёшь себе ещё одного врага, которых у тебя и так не хватит посчитать на всех наших пальцах, вместе взятых! – Вставил Гикет, – Ты об этом молчи! Я подниму этот вопрос! Пусть злится на меня!

…Остаток этого дня, прошёл в подготовке к завтрашнему отплытию. Море, словно почуяв, скорое путешествие через него, к вечеру разволновалось, под действием ветра, дующего с Атлантики…

Глава 7

Горы Атласа. Этот уголок природы Африканского ландшафта удивителен. Безжизненные скалы чередуются с вечнозелёными склонами хвои. Скальная составляющая их, преимущественно бурого цвета, богаты железом и другими, различными природными компонентами и минералами. Здесь с давних пор идёт добыча меди и железа. Поэтому, совсем недалеко от гор, в их низовьях росли города, в которых селился мастеровой народ. Ремесленники и богатые путешественники строили свои плавильные печи и кузни, стараясь, объединиться в городскую общину и построить оборонительные стены. Так городки превращались в города, ведь после плавки и обработки, металл превращался в различную утварь и необходимые вещи! Тут уже за дело брались торговцы, которые селились по соседству с мастеровыми людьми. Они скупали у мастеровых «необходимое» и распространяли товары дальше, по цепочке – от производителя к потребителю. С тех пор мир не изменился, и цепочка продолжает существовать в той же схеме и ключе! В этих городах производилось столько необходимых вещей и товаров, без которых человечество уже не могло обходиться, что возникла необходимость вывоза товаров в новые места спроса и поэтому и возникли такие города торговли, как Утика, Карфаген и Гиппон! Именно, эти города вбирали в себя все излишки производства и давали ремесленникам возможность расширить производство и продавать намного больше, чем они производили и продавали раньше! Таким образом, эти города процветали и были первыми базами скопления товара, перед его движением на новые рынки сбыта. Железные орудия постепенно стали вытеснять из обихода медные и бронзовые, по причине их долголетнего служения и крепости и здешние рынки, стали наполняться сравнительно дешёвым товаром. Здесь торговали всем: оружием, солью, которая добывалась из соленных озёр гор, всякими принадлежностями сельхозпродукции и конной утварью, начиная со сбруи и т. д. Эти города, входили в различные союзы, коим они платили подать за их охрану и оборону. Попав под влияние «сильных мира сего», эти города жили как бы вне политики и оторванности от большой земли и её интересов. Таковыми городами были: Сикка, Загван, Зама, и многие другие. Они укреплялись ещё за счёт переселившихся в них ремесленников из таких городов, как Карфаген и Утика, которые привезли сюда не только защиту своих бывших государств-покровителей, но и своё мастерство, отточенное долгими веками родового ремесла…

…Но внезапное восстание наёмников, начавшееся стремительно, переподчинило эти города себе и Матос, стоявший здесь лагерем, вождь ливиец, выбрал место под него на равном удалении от данных городов, дабы контролировать их и получать все необходимое с их рынков. Он имел хорошее снабжение со всех сторон. Лагерь стоял на череде высоких холмов, заращённых различной растительностью. Две небольшие речки, сбегающие с ледяных вершин гор, петляли меж холмистой местности, обеспечивая питьевой режим армии и создавая тот комфорт людям, оберегающий их, от возникновения эпидемий…

Матос не стал основательно укреплять свой лагерь, в полной уверенности скорой победы и надежде двинуться в дальнейшем на Карфаген. Имея более 30 тысяч пехоты, он вёл постоянную переписку с римским дезертиром Спендием, который находился севернее, в прибрежной полосе городов Утики, Гиппона, Горзи, Тунги, Мектара. Восточнее Матоса находился Тапс, который остался верен Карфагену, и отразил все попытки овладеть им, что предприняли отряды мятежников. Стратег Тапса укрепил все подходы к городу, и мятежники оставили попытки, овладеть им. Севернее Тапса, находился Сусс или как его называли берберы Хадрумент, который несколько раз переходил из рук в руки. Но, в конечном итоге, остался за мятежниками и Спендий, оставив там свой гарнизон, ушёл к Утике…

Вожди мятежа сразу не поладили друг с другом. Каждый верил в свою собственную исключительность и не доверял своему соратнику! Они не спешили объединяться, расширяя свои территории влияния и укрепляя ряды своих армий, чувствуя, что после победы, в которой они нисколечко не сомневались, придётся воевать друг с другом! Поэтому вновь примкнувших обучали ратному искусству и набирали новобранцев. В лагере Матоса, собралась армия, плохо понимающая дисциплину, но своим костяком состоявшая из пехотинцев проходивших службу в армии Карфагена в корпусе ливийской пехоты. Именно эти солдаты имели навыки и могли обучить других тому, чему они научились за долгие годы службы в Карфагене.

…Матос обходил лагерь, осматривая те небольшие укрепления, что он все же приказал воздвигнуть… Также, он проверял ход обучения своей пехоты из вновь прибывших в лагерь. Для этого, в огромном лагере, были отведены специальные места… Он шёл решительной, быстрой походкой, говорящей о его энергичной натуре. Это был человек огромного роста, богатырского телосложения, чёрный, как и все ливийцы. По всему чувствовалось, что в нем кипит и присутствует необыкновенная сила… Он собрал вокруг себя людей, с которыми воевал в корпусе Гамилькара, и именно им мог доверять.… Но, будучи маниакально недоверчивым, он следил за всеми… Все это началось после покушения на него, месяц назад, когда задержали германца, пробравшегося к нему в шатёр, с огромной секирой. Матос лично отсек ему голову, но после этого его будто подменили. Везде он видел заговоры и продолжал казнить людей по любому поводу, подозревая их в предательстве и, как ему казалось в продаже Спендию…

… – Матос, пощади! Мы всего лишь отклонились от пути, чтобы напоить лошадей, а потом не сразу нашли дорогу!

На коленях перед ливийцем, стояли пять человек, такой же национальности, как и сам вождь.

– Врёшь, собака! Вы спелись с этой римской гадюкой Спендием! Он видит себя во главе восстания! Только себя! А, Вы, паразиты и продажные скоты, позволяете ему так думать! Он собирает против меня вот такой скот, как вы! Вас не было четыре дня? Песчаных бурь в эти дни Боги не создали! Два обоза пришли вовремя! А ваш? Где, был ваш? Казнить! – командует Матос. И с удовольствием наблюдает, как чёрный палач опускает египетский топор на головы приговорённых.