Отель на краю ночи - Евгения Грановская

Настя тяжело вздохнула и отпила глоток коктейля.

Есть только один способ. Способ, который сработал два года назад. Тогда мать попала в аварию и угодила в реанимацию. В тот раз врачи вытащили ее с того света, и она поклялась больше не пить. Нужно дать ей еще один шанс.

Настя огляделась. Два официанта, один толстый, другой худой, оба в голубых пиджаках и с желтой надписью «Медуза» на спине, стояли у входа в кухню, тихо беседуя. Портьеры, отделяющие летнюю террасу от основного зала ресторана, были раздвинуты. Перевернутые стулья на пустых столах. На дальней стене огромная картина, написанная маслом и изображавшая тропический лес.

Настя посмотрела в другую сторону и увидела, что на другом конце террасы, за угловым столиком, сидит с блокнотом в одной руке и авторучкой в другой писательница Анна Умнова.

«Вот с кем стоит обо всем поговорить», – подумала Настя.

Она выбралась из-за стола и с коктейлем в руках подошла к столику Анны.

– Можно я с вами посижу? – спросила Настя смущенно.

Анна оторвала взгляд от блокнота и удивленно посмотрела на Настю.

– Да, конечно. – Она улыбнулась. – Конечно, садись.

Настя опустилась в плетеное кресло и поставила коктейль на столик.

– Вы ведь писательница? – спросила она.

– Немного. В основном занимаюсь журналистикой.

– Это не важно. Главное, что вы пишете книги и описываете в них живых людей.

Анна улыбнулась:

– Ну, время от времени я пытаюсь это делать.

Настя сжала губы и нахмурила лоб. Несколько секунд она молчала, сосредоточенно что-то обдумывая, затем подняла взгляд на Анну и сказала:

– Представьте себе ситуацию: вы находитесь в тайге с любимым человеком. Он… ну, скажем, поранил ногу, и у него началось заражение крови. А помощи ждать неоткуда, потому что у вас сломалась рация. Вы знаете, что единственный шанс спасти любимого человека – это отрезать ему ногу. Но в то же время понимаете, что операция будет очень сложная и он может умереть от потери крови. Шансы выжить у него… Ну, скажем, пятьдесят на пятьдесят. Что вы будете делать? Позволите ему и дальше медленно умирать в надежде на то, что случится чудо и он пойдет на поправку сам собой? Или рискнете и сделаете операцию?

Анна внимательно посмотрела на девочку и нахмурилась.

– Ты меня озадачила. Прежде всего, почему ты ставишь вопрос так радикально? Ты ведь не медик, ты не знаешь, есть ли у твоего любимого признаки заражения. Даже врачи не всегда правильно диагностируют болезнь.

Настя задумчиво сдвинула брови.

– Я об этом как-то не подумала, – медленно проговорила она. – Но, с другой стороны, нет времени ждать. Любимый может погибнуть в любую минуту. Нужно срочно принять решение.

– Какое бы решение ты ни приняла, оно будет рискованным, – заметила Анна. – А значит, они равнозначны.

Настя закусила губу, помолчала.

– Что же тогда делать? – тихо спросила она.

Анна пожала плечами:

– Не знаю. Но я бы прислушалась к своему сердцу.

– А если оно молчит?

– Тогда… Я бы, наверное, бросила жребий. В надежде на то, что судьба все решит за меня.

Настя усмехнулась.

– Да. Наверное, это выход.

Она отпила глоток коктейля и взглянула на отель.

– Скажите, – снова заговорила девочка, и голос ее зазвучал нервно и неприязненно, – вас не тошнит от этих стен, от этой крыши, от этих лиц? Вы заметили, какие отвратительные физиономии у здешней прислуги? Официанты смотрят на тебя как на пустое место, а горничные, когда сталкиваешься с ними в коридоре, отводят глаза и спешат прошмыгнуть мимо.

– Я не…

– Знаете, чего я боюсь? – перебила ее Настя.

– Чего?

– Наступления ночи. Мне кажется, по ночам здесь должно происходить что-то страшное.

Анна пристально посмотрела девочке в глаза и покачала головой:

– Ты преувеличиваешь. Просто отель находится в пустынном месте.

– Вы слышали, как здесь звучит прибой? – продолжила девочка, не обращая внимания на слова Анны. – Как будто призраки, живущие тут, хотят усыпить тебя. Усыпить, а затем прийти и забрать твою душу.

Анна немного растерялась. Девочка вела себя странно. Очень странно. Анне также показалось, что у Насти слегка расширены зрачки. Впрочем…

– Простите. – Настя взглянула на Анну и вяло улыбнулась. – Вероятно, я выпила слишком много коктейля. Здешний бармен уверял меня, что он почти безалкогольный. Но теперь я вижу, что обманул. Не буду вам надоедать.

Настя залпом допила коктейль и поднялась из-за стола. Перед тем как выйти из кафе, она повернулась и приветливо помахала Анне рукой. Анна махнула в ответ.

Вечерело. Анна стояла на краю террасы, одну руку положив на холодный мрамор парапета, а в другой сжимая чашку с горячим кофе. Прихлебывая кофе, она задумчиво смотрела на темное, мерно вздыхающее море. Воротник курточки поднят, скрывая щеки от прохладного ветра, который трепал ее каштановые волосы.

На сердце у Анны было тоскливо. Она глядела на море, но видела лицо сына. Почему мать не позволила им встретиться? Чем эта встреча могла навредить? Какого черта она вообще торчит здесь?

Умом Анна понимала, что все претензии должна адресовать самой себе. Но в сердце саднила холодная игла обиды. «Ты же знаешь, опекунский совет прислушивается к моему мнению», – звучал в ушах у Анны холодный голос матери.

Старая стерва сделает все, чтобы не подпустить ее к сыну. Если понадобится – снова упрячет ее в психбольницу.

Анна поежилась от порыва ветра. Кто-то подошел и встал рядом.

– Не помешаю?

Еще до того, как повернуться, Анна узнала говорящего. Туалетная вода «Дюпон». Холодноватый, терпкий запах… Хороший выбор. Она взглянула на худощавого, долговязого мужчину и спросила:

– Вышли полюбоваться закатом?

– Угу. Красиво, правда?

Голос звучал резковато, однако тембр приятный.

– Да, – ответила Анна. – Неплохой вид.

Егор взглянул на Анну сверху вниз и чуть прищурил свои серые глаза.

– Я пытался вспомнить, где же видел вас раньше.

– Вспомнили?

Он кивнул:

– Угу. На книжной ярмарке. Вы раздавали автографы. Вы ведь писатель?

Анна едва заметно усмехнулась:

– А вы, надо полагать, читатель?

– Время от времени. Хотя в последнее время я не читаю ничего, кроме «Спортивного вестника» и «Авторевю».

– Что так?

– Нет времени на беллетристику. Но писателей уважаю.

– За что? – поинтересовалась Анна.

– Ну, как… Не каждый сможет изо дня в день, с восьми утра до десяти вечера, таращиться на экран компьютера, на котором нет ничего, кроме мешанины букв.

Анна улыбнулась:

– Это точно.

– Я где-то прочел, – продолжил Коренев, ободренный ее улыбкой, – что главное для писателя не трезвая голова, а железная задница. Это правда?