Уйди из моей жизни - Маргарет Майо

— Ты хочешь сказать — забыть меня, — сухо заметил Байрон. — Я никогда не ходил у нее в любимчиках. Сколько она уже встречается с Родом?

Даниэлла снова слегка пожала плечами.

— Не представляю. Я совершенно не ожидала, что между ними что-то происходит. Она ведь никогда даже не упоминала о нем. Я все пытаюсь разгадать, как же они познакомились. Мне кажется, что это произошло где-нибудь на вечеринке — моя мать часто их посещает. Но я не думаю, что они давно друг друга знают.

— Почему ты так считаешь?

— Потому что только недавно у нее появился — как бы это назвать? — какой-то неземной и загадочный взгляд. Я не знаю, что это было. Сначала мне показалось, что она, возможно, чем-то заинтригована. Теперь же я точно знаю, что это любовь.

— Ты за нее рада?

— Конечно. Хорошо, что она нашла себе мужчину. Может быть, теперь, когда ее голова занята Родом, она наконец оставит свои попытки подыскать мужа мне.

Чашка в поднятой руке Байрона остановилась на полпути ко рту. Он нахмурился и впился в Даниэллу своим вопрошающим взглядом.

— И часто она это делает?

— Полагаю, что сегодня вечером была очередная попытка. Думаю, мама была так же ошеломлена, как и я, когда узнала, что свободный мужчина — это как раз ты, Байрон.

Ее мать никогда не понимала, почему она не приняла предложения Тони Кохрана. Тони сказал, что не имеет ничего против ее недостатка — бездетности, но сама Даниэлла была против. Тони в семье был единственным ребенком, да и родители его уже умерли. Поэтому она была уверена, что Тони должен непременно хотеть иметь собственных детей. И неважно, что он сказал ей совсем другое. Ведь когда-нибудь, если она останется с Тони, это может обернугься против нее.

У Байрона на скулах заходили желваки, а глаза подозрительно сощурились.

— И ты встречалась с кем-нибудь из этих мужчин?

— А если и встречалась? Неужели тебя это беспокоит?

— Конечно, черт возьми! — прорычал Байрон.

Даниэлла увидела, как напряглись его руки, в которых он вертел свою кружку.

— Это не подлежит обсуждению, — твердо сказала Даниэлла. — Больше на такие вопросы, Байрон, я не отвечаю. — Она поднесла ко рту белую кружку с нарисованным на ней подсолнухом и глотнула немного темной, ароматной жидкости. Глоток этого восхитительного напитка напомнил о ранних днях их брака, когда они, перед тем как отправиться спать, всегда пили горячий шоколад.

— В твоей жизни в данный момент есть какой-нибудь мужчина?

Она слегка улыбнулась.

— Тебя это не должно волновать.

— Но ведь кто-то есть! — Байрон рассердился. — Бьюсь об заклад, что он к тому же богат! Кто он? Почему ты не рассказала о нем раньше?

— Я не видела для этого основания, — тихо произнесла Даниэлла.

— Основания? — пронзительно закричал Байрон, почувствовав внезапный прилив неистовой ярости. — Думаю, у тебя были все основания! Какого черта, как ты думаешь, я здесь делаю? Зачем, как ты думаешь, я продолжаю приходить, чтобы увидеть тебя? Если мне не на что надеяться, так и скажи — я не буду надоедать.

— Разве я не пыталась уже это сделать? — спросила она тихо.

Байрон закрыл глаза. На какое-то время повисла тишина. Когда он снова наконец взглянул на нее, в его глазах невозможно было прочитать, о чем он думает.

— Смерть Джона была, очевидно, сильным ударом.

Какая резкая смена темы! Но зачем? Опять нахлынули мучительные воспоминания.

— Естественно. Никто никогда не ожидал, что подобное может произойти.

— Очень трагичный несчастный случай, — согласился он.

Внезапно в горле Даниэллы появился комок, стало трудно глотать.

— Самое печальное в этой истории, что этого несчастного случая могло бы и не быть, если бы Джон только надел защитную каску. Возможно, он был бы ранен, но не смертельно.

— Так ты никого не винишь в его смерти?

Она отрицательно покачала головой.

— Ты планируешь снова выйти замуж?

— Нет.

— Почему?

— Потому что я не кажусь себе очень счастливой, когда речь идет о браке.

— Так ты никем всерьез сейчас не увлечена?

Она криво усмехнулась. Оказывается, он и не менял тему разговора, а просто решил пойти другим путем.

— Почему это тебя так сильно беспокоит?

— Черт возьми! Ты отлично знаешь, почему, — опять взорвался Байрон.

— Я помню, ты заявил, что все еще любишь меня. Но я тебе не верю. Если бы твоя любовь ко мне была действительно так сильна, ты бы никогда не позволил мне уйти. И обязательно что-нибудь сделал, чтобы спасти наш брак.

— Ты думаешь, я не раскаиваюсь в том, что натворил?! — с жаром воскликнул Байрон. — Ты ведь сама хорошо знаешь, что мне, прежде всего, мешала твоя мать, которая во все всегда вмешивалась. Кроме того, ты всегда говорила, что причина всех наших проблем — деньги, да? Я закончил университет, получил высокооплачиваемую работу — все для тебя. А что же я узнаю? Что ты тем временем вышла замуж за человека с мешком денег.

У Даниэллы исказилось лицо.

— Возможно, я была не права, говоря, что наши проблемы из-за денег. Скорее всего, мы с тобой просто несовместимы.

Он насмешливо фыркнул. Его глаза, сверкающие как холодный металл, впились в ее лицо.

— Ты действительно в это веришь?

Струйка холодного пота побежала по спине Даниэллы, она вдруг почувствовала всю силу его сексуальности. Ее тело заныло, пульс бешено забился. Страстно желая его объятий, она обрекала себя на все муки ада, отказываясь от этого мужчины. Но тем не менее она уверенно подняла подбородок и произнесла:

— Я в этом не сомневаюсь. — Она была словно во сне и не понимала, как это ей удается еще справляться со своим голосом. Больше сидеть с ним она не могла, и поэтому, допив свой шоколад, Даниэлла спрыгнула с табурета и принялась мыть кружку.

— Как ты можешь быть так уверена?

Теперь он стоял позади нее, и она чувствовала на своей шее его дыхание. Даниэлла застыла на месте, про себя умоляя его не прикасаться к ней. Она знала, что эти прикосновения могут окончательно погубить ее.

— Потому что я знаю себя, — твердо ответила она. — Я не вышла бы замуж снова, даже если бы до сих пор что-то к тебе испытывала. Джон значил для меня все!

— А сейчас — кто-то другой, да? Я снова проиграл? Да, хуже мне вряд ли уже может быть. — Он выглядел совершенно подавленным.

Телефонный звонок прервал тишину, повисшую после его последних слов. Это звонила мать Даниэллы, желая знать, там ли еще Байрон.

— Да, мама, он здесь, — ответила Даниэлла.

— Скажи ей, что я как раз уже ухожу! — закричал ей Байрон.

К тому времени, когда она закончила разговаривать по телефону, Байрон был уже полностью одет. К двери он направился в полном молчании. Лицо его при этом было мрачным.