Перекресток двух полос - Оксана Алексеева

Вера скривилась:

– Злиться я буду на того, на кого хочу злиться. Давай уже о книге – твоя сила все равно давит на мозги, а мы с ребятами в любом случае собирались тебя посвятить. Текст очень странный, скажу прямо, и не всегда можно разобрать – угорает автор над читателями или на полном серьезе вываливает результаты научных исследований. Так вот! Оказывается, про воскрешенных людей он тоже пишет, а этим последователи многих древних культов грешили. И… – она осеклась, посмотрела на Захара внимательнее и заставила себя продолжить: – И ничего хорошего из этого не выходит. Да, все верно, если мертвец поднят в первую же секунду после смерти, то он почти ничем не отличается от живого человека. Но их никогда не воскрешают надолго – только для выполнения какой-то задачи! После чего они окончательно уходят.

– И что? – Захар ее не понимал. – Предлагаешь мне после этого ужина нашего красаву на помойку списать?

Вера продолжала смотреть на него тем же странным взглядом, как будто опасалась реакции. И именно это опасение заставило ее не ответить прямо, а уточнить:

– Как у него с аппетитом?

– Постоянно бы жрал, но я тщательно слежу за его фигурой. Ты к чему ведешь, Вера?

– К тому, что воскресшие не наедаются обычной едой… – она заговорила сдавленнее. – К сожалению, сценаристы тоже накопали те же источники, что и наш дикий писатель.

– Мозги? – предположил Базука, поскольку эту мысль ему уже подкидывали.

Вера кивнула:

– Понимаю, как отвратительно это звучит, но да. И его голод не будет под контролем всегда, рано или поздно он поймет, что ему на самом деле нужно. Осознаешь последствия?

– Осознаю, – Захар и не думал от новости напрягаться, хотя она и не порадовала. – Значит, буду добывать ему мозги.

Вера позеленела и с трудом подавила накатившую тошноту. Запила щедрым глотком вина и снова вперила в него свои осуждающие глазенки – не она ли еще недавно винила себя за смерть Короленко? Так ей ли осуждать того, кто держит Андрея на плаву любой ценой? Видимо, лучше ей не объяснять, как именно Базука будет добывать мозги для своего лучшего и теперь единственного друга.

– Да, и кое-что еще, – вспомнила Вера. – Но здесь мы пока путаемся в трактовках… и об этом как раз тебе лучше не сообщать.

Базука расслабленно улыбался:

– Говори уже. И вспомни, что у тебя нет выбора.

Она об этом знала и потому не стала себе сопротивляться – ей хотелось получить еще хоть одну точку зрения, потому что они с Николаем и Женькой постоянно расходились в мнениях на этот счет:

– Последняя строчка в той главе – я ее уже наизусть выучила: «Вернуться сможет только самый смелый из ушедших. И для этого сделает немыслимое – уничтожит начало».

У Захара кровь от лица отлила, когда он уловил суть:

– Вернуться? Андрей может вернуться? Как?!

– Понятия не имеем! Ищем в интернете, уже все упоминания о вуду и некромантии прошерстили, никаких подсказок. Но, возможно, способ есть! К сожалению, не для тебя. В твоем случае вердикт однозначный – ты прежним не станешь, про вторичную замену духа на душу ни единого упоминания.

– Да погоди ты про меня! – Захар действительно заинтересовался. – Для этого Андрея надо мозгами кормить? Или, наоборот, никогда не кормить мозгами и заставить его пережить в этом состоянии сколько-то времени, пока он все вуду-нормы не переживет?

– Не знаю! – зло воскликнула Вера. – Если бы знала, то мы давно уже у тебя Андрея выкрали и хоть его бы вернули обратно!

– Ага, выкрадите, – усмехнулся Захар. – Кстати, а почему мне об этом знать не полагалось?

– Потому что ты – заинтересованная сторона, – она выпалила, хотя и не собиралась. – И наши интересы теперь прямо противоположные. Андрей сейчас с тобой только потому, что он – это не он. Если вдруг он станет снова собой, то рядом с тобой уже не задержится. А ты… Ты вряд ли отпустишь единственного друга, который у тебя остался.

Базука хмыкнул:

– Действительно, мне это в голову не пришло. Но посмотрим. Все равно же способа пока нет. А как найдете, так и расскажете – и я подумаю, как мне будет лучше.

– Тогда мы его и выкрадем! Блин, да зачем же я это несу? Ослабляй влияние, иначе разговаривать невозможно!

– Боюсь, это уже винишко влияет, а тут я бессилен. Еще бокальчик?

– Наливай, – смиренно согласилась она. – И не смотри так. Мне все равно, как я выгляжу в твоих глазах. Твоя эта влюбленность мне сейчас очень жить мешает. Представляешь, как мне трудно дышать, если знаешь, что никогда, ни при каких обстоятельствах тебя уже не спасу? Ты будешь творить зло – и чем дальше, тем больше, пока от твоей души даже клочка не останется. И если тебя никто не остановит, тогда ты и впрямь сможешь разрушить мир, вопрос лишь времени. А мы даже на снайперку еще не решились, хотя и понимаем всю необходимость… У нас всегда была кишка тонка. Нам в команде очень не хватает тебя, Захар. Вернее, такого, как ты. Мы никогда об этом не говорим между собой, но все думают об одном и том же: ты нас зажигал, это ты из нас сделал тех, кто мы есть. В нас было верное намерение, но мы никогда не были оружием – до тебя. И теперь, когда именно ты враг, проще вообще…

Захару надоело слушать это признание, потому он прижал указательный палец к губам, призывая ее замолчать. Решил отшутиться, чтобы она заново расслабилась:

– Зато пока мы с тобой сидим здесь, я не творю какое-нибудь зло. Это ли не бонусы? Давай уже закажем что-нибудь поесть, а то ты вырубишься до того, как процитируешь целиком эту вашу книжонку. Нашли там еще что-нибудь интересное?

– Нашли, конечно! Давай и правда что-нибудь поедим. На самом деле я очень хочу уйти отсюда. Успокоить ребят – не представляю, как они сейчас волнуются. А еще страшно, что ты меня потащишь в этот свой бандитский притон и больше никогда оттуда не выпустишь! Прикуешь наручниками к своей постели и будешь там держать, пока не