История из жизни гуманитария и технаря - Инна Максимовна Чичина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Оставь свои байки герру Фишеру и фрау Вебер! А про нас можешь забыть!
– Да, – согласился Азриэль. – Нашей дружбе конец!
Шана и Азриэль быстро зашагали на второй этаж.
Вильгельм стоял ни живой ни мертвый, бледный, как мел и сраженный разрывом с друзьями. Еще вчера днем ничто не предвещало беды: они жаловались на упущенные каникулы, обещали друг другу наверстать все летом, шутили, вместе с Шаной прямо в больничном коридоре играли на гитарах, пили чай с пирожными, собирались домой. А сегодня… сегодня начался настоящий кошмар.
– Вильгельм? Вильгельм, что с тобой? – зайдя в школу и увидев друга, готового упасть без чувств, Хельга энергично потрясла его за руку.
– Хель-Хельга, тут такое, – тихо проговорил Вильгельм. – Шана и Азриэль считают, что я нацист, устроивший нападение на них.
– Чего-чего?! – воскликнула Хельга. – Похоже, наши ребята слегка перегрелись. Полный бред!
– Нет, Хельга, ты ошибаешься.
В дверях показались герр Фишер и фрау Вебер.
– Вильгельм, немедленно ко мне в кабинет! – приказал директор.
Раньше парня приглашали к директору исключительно по каким-то приятным или нейтральным событиям. Теперь же Вильгельм невольно ассоциировал себя со злодеем, много лет совершавшим ужасные преступления и попавшимся в руки правосудия. Правда, даже злодеи иногда совсем не злодеи, а судей и пострадавших по разным причинам это не волнует.
– Честно говоря, я в шоке, – садясь за рабочий стол, сказал герр Фишер. – В нашей школе всякое происходило, чего уж скрывать: и драки, и массовые прогулы уроков. Но чтобы травля на почве национальности! Никогда такого не было. Никогда.
– Причем здесь я, герр Фишер?! – воскликнул Вильгельм.
– Будешь отпираться до последнего? – презрительно посмотрела на него фрау Вебер. – Хорошо. Вчера вечером Шана нашла одну очень интересную записку.
– Какую?
– Если так хочешь перечитать, пожалуйста!
– «Неуважаемые недрузья! Довольно лжи и притворства. Надоело с вами играть. Надоело общаться с евреями. Говорю прямо – я нацист, и я всей душой ненавижу вас. А вы мне поверили, правда? Думали, мы друзья. Я просто решил пошутить! Удачно, да? Скоро мой последний привет вы получите от моих единомышленников. Не переживайте, они вас не убьют, по крайней мере постараются», – прочитал вслух Вильгельм и выронил записку.
– Я ничего такого не писал! – запротестовал парень.
– Правда? – хмыкнул герр Фишер. – Почерк в точности совпадает с твоим.
– А кроме того, когда я приехала к Шане и Азриэлю домой, – продолжила фрау Вебер. – Они кое-что мне передали. Мало того, а твоем дневнике я уже давно обнаружила похожие… распечатки. С разными цитатами, фотографиями.
Классный руководитель 9а выложила на стол несколько бумажек.
– Это не мое! – просмотрев их, сказал Вильгельм. – Впервые вижу! Меня кто-то подставил!
– Шана и Азриэль тоже так считали. Однако, никто, даже Винсенс, с которым вы враждуете с самой начальной школы, не станет общаться с бандитами.
– Кстати, полиция так и не нашла их, – добавил герр Фишер. – Как сквозь землю провалились.
– Да, вы, да вы не понимаете! – всхлипнул Вильгельм.
Обвинения, сыплющиеся со всех сторон, полное недоверие директора, осуждающий взгляд классного руководителя загоняли его в угол. Парень старался доказать, что все это кто-то специально подстроил, но с каждой секундой только сильнее убеждался – он проиграет.
– Довольно! – герр Фишер стукнул ладонью по столу. – Не хочу ничего слышать! Такое поведение непростительно! Ты отчислен, Вильгельм.
– К-к-к-ак отчислен? – похолодел парень.
– Очень просто. В Норддроссе есть и другие школы. Я не буду писать, за что тебя на самом деле выгнали и ничего не сообщу полиции. Надеюсь, ты воспользуешься этим шансом и исправишься. А теперь уходи.
– Почему вы мне не верите?!
Вильгельм пулей вылетел из кабинета директора. Сейчас он не соображал, где находится, в ушах до сих пор звенела последняя фраза Азриэля «нашей дружбе конец», сердце вырвалось из груди, отчаяние все больше овладевало душой и разумом.
Оказавшись на крыльце, Вильгельм лицом к лицу столкнулся с разъяренной толпой учеников. Они обступили его со всех сторон, лишая шанса уйти и с нескрываемым отвращением наперебой спрашивали:
– И каково оно, быть нацистом? Не расскажешь?
– У тебя дома есть портрет фюрера?
– Ну, давай, как вы там говорите? Германия превыше всего?
– Ну, ты и урод, Вильгельм! Не ожидали от тебя такого!
– И еще и скрывал это! Мерзкий лицемер!
– Видел бы ты, как плохо сейчас Шане и Азриэлю!
– Не в то время родился! Тебе лет на семьдесят назад надо! В какой-нибудь Бухенвальд иди Дахау на место заключенных-евреев!
– Что вам всем от меня надо?! – чуть слышно проговорил Вильгельм. – Отстаньте!
– Э, нет, нацист! – один из учеников-одиннадцатиклассников по имени Август загородил собой дверь, не пуская Вильгельма обратно в школу. – Ты от нас не удерешь. Ща мы тебе устроим Нюрнбергский процесс! Побудь немного на месте Шаны и Азриэля.
Август схватил Вильгельма за шиворот и столкнул с крыльца, а остальные ученики, уронив его, начали нещадно пинать. Откуда они так быстро узнали обо всем? Наверное, Шана и Азриэль поделились печальной новостью, потому что держать боль от предательства в себе не сможет никто.
– Что вы творите?!
На счастье Вильгельма всего через минуту на улицу выбежала Хельга, а за ней директор и классный руководитель.
– Прекратите сейчас же! – крикнул герр Фишер. – Что это за самосуд такой? Отправляйтесь обратно в школу, скоро прозвенит звонок на урок.
Скрипя зубами, ученики вынуждены были подчиниться.
– Ты как? – спросил директор, подойдя к Вильгельму.
– Все хорошо, – приподнимаясь, ответил он.
– Голова не кружится?
– Нет-нет. Все нормально.
– Я повожу его до дома, – проговорила Хельга.
– Отличная идея.
Фрау Вебер и герр Фишер вернулись в школу успокаивать разбушевавшихся учеников.
– Хельга, – позвал подругу Вильгельм. – Меня выгнали из школы.
– Серьезно?! Но за что?! Ой, осторожно, не падай! Тебе плохо?
– Хельга, Шана и Азриэль больше не хотят дружить со мной.
Как подкошенный Вильгельм рухнул на колени и разрыдался. Несправедливость, отчаяние, жгучая боль, чувство утраты кого-то очень дорогого – вот лишь небольшой список эмоций, захвативших душу и разум Вильгельма. Парню казалось, что вокруг него сгустились тяжелые грозовые тучи ненависти, которые теперь всегда будут сопровождать его либо уже совсем скоро просто погубят, сведут с ума.
– Вильгельм, мальчик мой, что же ты так, – Хельга села рядом с ним, и, крепко обняв, стала медленно гладить по голове.
– У тебя температура подскочила, – сказала она, коснувшись лба Вильгельма. – Где-то до 38, мне кажется. Все, идем домой. Как же хорошо, что я сегодня в школу на мопеде приехала! Подожди пару секунд!
Сомнительная радость
– Они уехали?
– Да, Вин.
– Уууф. Чуть не попались.
Винсенс и Зелда выбрались из своего «укрытия». Все это время они прятались за углом школы и