КГБ – ЦРУ: Кто сильнее? - Игорь Атаманенко

Не знал молодой лейтенант с начальным школьным образованием, с кем столкнула его судьба и какой прожжённой бестией оказалась обхаживаемая им «кандидат на вербовку»…

…На следующий после разговора Коршунова с Раневской день, рано утром, в приёмной КГБ при Совете Министров СССР появился какой-то мужчина с испитой рожей и неопределённого возраста — от пятнадцати до восьмидесяти пяти — и попросил принять от него заявление. Настаивал, чтобы оно было обязательно зарегистрировано, потому как дело чрезвычайной государственной важности…

Коллективное заявление жильцов высотки на Котельнической набережной, где уже месяц проживала Раневская, через час лежало на столе у Грибанова, потому что ему и было адресовано.

В своём обращении квартиросъёмщики (всего десять подписей), проживавшие над квартирой Раневской, просили органы госбезопасности разобраться с некой артисткой (фамилия Раневской в заявлении не указывалась), которая ночи напролёт вопит о происках империалистических разведок. Рассуждает, как разделается с ненавистными супостатами, и какую кузькину мать она им покажет, едва только её примут в органы госбезопасности внештатным сотрудником.

Через час Коршунов стоял по стойке «смирно» в генеральском кабинете. Грибанов отдал ему заявление со словами:

«На Фаине поставь крест, ищи кого-нибудь другого… Молчащего во сне. Всё! Свободен!»

По прошествии некоторого времени Коршунову от агентуры, окружавшей Раневскую в театре им. Моссовета, стали известны подробности создания пресловутого «коллективного заявления».

Артистка за две бутылки водки соблазнила на эту акцию сантехника из ЖЭКа, того самого заявителя с испитым лицом.

Но… поезд уже ушёл, и квартира осталась за Раневской!

Впоследствии Фаина Георгиевна, приглашая коллег (среди них было немало агентов КГБ, которые по ней и работали, что для неё секретом не являлось) на чашку чая в свою новую квартиру на Котельнической набережной, ещё долго вспоминала своё общение с Коршуновым и, как бы оправдывая свой дьявольски изощрённый трюк с «коллективным заявлением», неизменно повторяла:

«Девочки, вы должны меня понять. Я отказала ГэБэ лишь по одной причине. Дать много органам госбезопасности я не могу, а мало мне не позволяет совесть — проклятое воспитание!»

Глава вторая

Дочь «адмирала» танкерного флота — агент КГБ?

Самый сенсационный брак XX века

В 1975 году, согласно завещанию покойного адмирала мирового танкерного флота Аристотеля Сократеса Онассиса, единственной наследницей всего движимого и недвижимого имущества стала его дочь Кристина.

К этому времени из взбалмошной девицы она превратилась в настоящую хозяйку и правительницу миллиардной империи Онассиса, в которую, помимо танкерного флота, давно уже вошли и авиационная компания, и банковский, и строительный, и игорный бизнес. Однако личная жизнь Кристины, в точном соответствии с народной мудростью: «не деньги приносят счастье», так и не сложилась, хотя желающих предложить тридцатилетней миллиардерше руку и сердце было более чем достаточно.

С ранней юности Кристина поняла, что отец разрешит ей выйти замуж только за богача не меньшего, чем он сам, калибра. Но отца уже нет в живых, и она вольна остановить свой выбор на том, кто ей понравится…

1 августа 1978 года во Дворце бракосочетания, что расположен на улице Грибоедова, был зарегистрирован самый сенсационный брак двадцатого века. Кристина Онассис, дочь греческого миллиардера, вышла замуж за скромного клерка «Совфрахта» Сергея Каузова.

Обыватели Советского Союза едва не захлебнулись желчью. Остальная часть цивилизованного мира замерла в шоке от изумления и возмущения, потому что такая невеста могла бы выбрать хоть принца датского, хоть короля испанского, хоть эмира аравийского — она же вон что выкинула!

«Во-первых, он русский! Во-вторых, — коммунист! А в-третьих — агент КГБ! Это же настоящий ящик Пандоры! Кто из вас, скажите вы мне, — обращалась Кристина к своим многочисленным оппонентам из числа друзей и родственников, — отважится туда заглянуть?! А вот я загляну, и никто мне не смеет помешать, ясно?!»

Это был самый весомый аргумент миллиардерши, парировать который не сумел никто из отговаривавших её от вступления в брак с русским…

Мистер Каузов, мы знаем, на кого вы работаете!

Кристина и Сергей познакомились в Москве, в «Совфрахте», куда миллиардерша прибыла по делам своего танкерного флота. Каузов работал в отделе танкерных перевозок. Так что вначале их сблизила отнюдь не общность духовных интересов…

После первой встречи в Москве обстоятельства (скорее, Комитет госбезопасности СССР!) столкнули Кристину и Сергея в Париже, где оба находились в служебных командировках. Странное совпадение, не правда ли?

Они стали тайком встречаться в маленьких гостиницах в предместьях Парижа, где, сохраняя инкогнито, можно было снять номер на пару часов. Да вот только появления Кристины, где бы ей ни пришлось бывать, не утаишь — уж слишком она была известна на Западе вообще и Париже в частности.

О встречах Каузова и Кристины первыми пронюхали французские спецслужбы и ЦРУ и «слили» информацию во все западные СМИ.

Советские разведчики парижской резидентуры, действовавшие с посольских позиций, как и партком «Совфрахта», делали вид, что ничего не ведают…

Западные журналисты, узнав о романе Кристины Онассис с рядовым чиновником из «Совфрахта», были едины во мнении: к этому приложила руку нечистая сила с Лубянки. Уж больно дерзко и безоглядно вёл себя Каузов на чужой территории!

Они утверждали, что Каузов не мог по собственной инициативе так безответственно и бесшабашно действовать. Ведь дома жена, двое детей. К тому же он член КПСС, а ему плевать на всё… Безрассудная отвага влюблённого по уши стареющего ловеласа, решившего устроить последний бал плоти?! Нет, конечно! Просто у него надёжная «крыша» — Комитет госбезопасности СССР.

…Тьерри Вольтон, автор фундаментального исследования деятельности советских спецслужб на территории Франции в 70–80-е годы прошлого века, прямо заявлял на страницах «Figaro», что в случае с Кристиной не обошлось без штатных гипнотизёров и специалистов по НЛП (нейролингвистическому программированию) из КГБ, которые де и зомбировали миллиардершу, подготавливая её вербовку в качестве агента влияния. Свой посыл француз подкреплял информацией о русском полицейском сыске и о деятельности ОГПУ-НКВД. Он писал:

«В конце XIX — начале XX века московская полиция часто обращалась за консультациями к знаменитому российскому психиатру Владимиру Михайловичу Бехтереву. Используя гипноз и другие приёмы воздействия на опасных убийц и мошенников, Бехтерев помогал следователям подобрать ключ к разгадке самых запутанных дел. Негласное сотрудничество с правоохранительной системой он продолжил и при Советской власти. Одним из лучших учеников Бехтерева и по совместительству сотрудником Спецотдела при ОГПУ, занимавшимся секретными разработками в области гипноза, был Александр Васильевич Барченко. В 20-е годы по заданию руководителей ОГПУ он совершил несколько тайных поездок в Сибирь и на Алтай для изучения экстрасенсорных способностей шаманов и буддийских монахов. Кроме того, Барченко систематизировал сведения о главарях сект скопцов, бегунов, хлыстов и т. п., практиковавших гипнотическое воздействие на своих адептов. Он разработал для НКВД методики психологического воздействия на арестованных, которые затем применялись для подготовки процессов над „врагами народа“ — с их публичным покаянием. Я уверен, что и сегодня КГБ использует архив Барченко в своих практических целях».

…Впрочем, ничего удивительного в пассажах Тьерри Вольтена нет. Ибо чем ещё можно было объяснить западному обывателю мгновенную всеобъемлющую любовь молодой, эффектной и самой богатой женщины мира к тщедушному лысеющему человечку со стеклянным глазом, коим и был в действительности Сергей Каузов?!

И миллиардерши занимают очередь к унитазу

В Москве бывшей семье Каузова — жене и дочерям — Кристина ссудила деньги для покупки кооперативной квартиры. Сами же молодожёны поселились в так называемой «полуторке» с престарелой матерью Сергея.

По рассказам Кристины, каждое утро, проведенное ею в Москве, начиналось с битвы за возможность первым попасть на унитаз. А если учесть, что Каузов страдал жесточайшими запорами, то у двери туалетной комнаты можно было простоять не менее часа. К тому же туалет был совмещен с мини-ванной…

«Что уж и говорить, — с иронической улыбкой рассказывала своим друзьям Кристина о своем московском житье-бытье, — квартира, в которой мы жили, это был далеко не Зимний дворец русских царей…»