Точка пересечения - Вера Семенова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 15
Дела по восстановлению усадьбы в городе продвигались быстрыми темпами. Сергей зачастил в свое родовое гнездо. И встреч с ним Нике избежать было просто невозможно. Сергей Владимирович любезно приглашал Веронику Аркадьевну на очередную встречу, и она просто не могла выдумать причину для отказа! Каждый раз они обедали или ужинали в полюбившемся им ресторане, и Сергей с упоением рассказывал Нике о новых подробностях и семейных тайнах рода Вильегорских. И даже зачитывал ей целые отрывки из личной переписки своих предков.
– Вот согласитесь, Вероника Аркадьевна! Общение людей в наше время во многом проигрывает общению в предыдущие эпохи. Я открою вам один секрет. После того, как я узнал, что в моих жилах течет голубая кровь, что-то во мне изменилось. И возникло такое чувство, нет-нет, только не подумайте о чувстве превосходства! Ни в коем случае! Мне сразу показалось, что все встало на свои места. Будто бы вся моя прошедшая жизнь была в состоянии временного забвения. А теперь это забвение исчезло. Наверно, во мне заговорила память рода… Как вы думаете? Такое возможно? У меня даже изменился выбор книг для чтения. Я предпочитаю сейчас мемуарную литературу. Хочется восполнить этот период забвения истинной историей. И я чувствую, что только мемуары мне в этом помогут.
«Какой же он искренний, что-то есть в нем от ребенка. А в первую встречу он показался мне слишком рационально мыслящим человеком», – подумала Ника, слушая Сергея.
– Сергей Владимирович, как вы говорите, так и есть на самом деле. Это ваше новое мироощущение основано на памяти рода. Я читала о родовой трансформации. Знаете, что это такое? Она происходит в эмоционально-чувственной сфере и требует особого душевного состояния. Ведь вы же испытали шок, когда узнали о своем происхождении?
– О, ещё и какой! Все перевернулось в моей голове, как «все смешалось в доме Облонских». Возникла какая-то неразбериха, так как я просто не мог увязать свою жизнь с новой информацией. Но потом пришло осознание.
– Я это как раз имею в виду. Вы приняли эту новость, и дальше произошла коррекция вашего мировоззрения, то есть изменение отношения к происходящему и изменение образа жизни. Сами говорите, что даже книги другие читать захотелось. И я думаю, что это не один ваш секрет, Сергей Владимирович. Сознайтесь! Иными словами, вы прошли через родовую трансформацию.
– Как интересно вас слушать, Вероника Аркадьевна!
– Мне статья о родовой трансформации попалась случайно, – ответила Ника. Но здесь она слукавила. После обнаружения внешнего сходства детского портрета деда Никиты и Сергея Вильегорского, как мы знаем, она пришла сначала к выводу, что ее дед – незаконнорожденный сын графа. «Значит и во мне течет графская кровь», – думала она тогда. С целью пробуждения родовой памяти Ника стала искать интересующие ее статьи. Только получив ответ из архива на запрос о деде, она поняла свою ошибку. Незаконнорожденным сыном графа и ее прабабки Прасковьи был дед Сергея Вильегорского. Хотя в Нике графского происхождения не было ни капельки, однако родство с Сергеем Вильегорским точно было через прабабку Прасковью. Можно сказать, седьмая вода на киселе. Но даже это отдаленное родство беспокоило Нику, так как она не знала, что ей делать со своими чувствами. Хорошо, что Сергей о родстве ничего не знал.
Нике очень хотелось иметь доказательство своих преположений. Пока у нее были только домыслы. «Ясно, что документы о рождении деда Сергея должны быть липовыми. Сергей говорил, что у него есть фото выписки из метрической книги русской церкви Святых Николая и Александры в Ницце. То есть, дед Сергея родился во Франции. Вот и зацепка! – ликовала Ника. – Ни в какой Ницце он родиться не мог. Но документ липовый сделали, были бы деньги. И как священнослужитель мог пойти на такой подлог?» Вероника Аркадьевна была наделена способностью логического мышления. Ее косвенная догадка была верна. Но ясно, что никаких документов о рождении деда Сергея в России быть просто не могло. Повитухи и знахарки никаких документов не выдавали. И она это отлично понимала. Оставалось только надеяться на чудо. И Ника продолжала делать запросы в Курский архив, прослеживая документально жизнь деда Никиты. Прошло полгода, но сдвинуться в этом вопросе ей так и не удалось.
За это же время в деле реставрации и реконструкции усадьбы Вильегорских произошли большие подвижки. Вся городская пресса ежедневно писала об этом. Вся документация была подготовлена, и на территории бывшей усадьбы были проведены необходимые аварийные работы. Были установлены временные складские помещения, и начался завоз материалов. Главное, шел отбор рабочих для проведения работ по реконструкции. Что касается реставраторов, которым предстояло восстановить сохранившуюся часть усадебного комплекса, то они были приглашены из Москвы. Активные работы предполагалось начать следующей весной. В городе было большое оживление по этому поводу. А имя Вероники Аркадьевны было у всех на устах. Тем более, что ее часто видели с владельцем усадьбы. Но отзывались все по-доброму. Однако, Нику очень беспокоили эти нескончаемые разговоры. Она не привыкла, чтобы ее персона находилась в центре внимания.
Во время очередного приезда Сергея в город, он как всегда позвонил, но Вероника Аркадьевна отказалась с ним встретиться. Вильегорский не мог понять причину ее отказа. Да и как понять, если никакого объяснения с ее стороны не было. На следующий день после отказа Ники Вильегорский пришел лично в библиотеку. Увидев его, Вероника Аркадьевна быстро скрылась за стеллажами. А Сергей, не обращая на то внимания, поздоровавшись с Валечкой и бабой Лизой, спокойно прошел в кабинет к Зинаиде Петровне. Через полчаса он ушел, вежливо попрощавшись со всеми. Остаток дня Ника провела как на иголках. Зиночка Петровна держала оборону и ничего никому не говорила о причине визита Вильегорского. Но не выдержав, к концу рабочего дня все-таки проговорилась, так как Валечка и баба Лиза постоянно осаждали ее вопросами.
– Ладно, скажу. Не могу больше молчать. Заказчик просил выдержать паузу, – заявила она.
– Паузу, но не полдня, – съязвила Валечка.
– Я думала, Никуся, ты меня осаждать будешь вопросами. А ты – кремень. Молодец! Вильегорский просил нас подготовить и
