Воскресение мертвых - Алексей Фомин

«Распят, умер и погребен Иисус Назарянин, Царь Иудейский», – так, по-видимому, завершилась земная жизнь Спасителя мира. Надменные враги Христа торжествовали над Ним. Друзья Иисуса Христа, поверженные в уныние, трепетали как агнцы посреди волков. Врагам Иисуса Христа казалось, что Его, Распятого на кресте, ожидала печальная участь обыкновенного смертного человека, т. е. что Его жизнеописание не переступит за пределы могилы. Им казалось, что словом «совершилось» – был положен конец всем действиям Иисуса Христа. Но в действительности произошло совершенно наоборот.

Распятый, умерщвленный Христос не остался во власти смерти; Он с победною славою исходит из врат смерти. На третий день после Его Крестной смерти, в глубокую полночь, в прекрасном и тихом саду, где находился гроб Богочеловека и слышался лишь говор стражи и лязг ее оружия, поколебалась земля, и Христос после смертного покоя «воскрес из мертвых, первенец из умерших» (1 Кор. 15, 20). Это величественное и необыкновенное событие, одних приведшее в смертельный ужас, других же поразившее такою радостною вестью, что в волнении они не могли поверить всему случившемуся и только дивились, совершилось на заре дивного весеннего дня, осветившего всю вселенную, в 34-м году нашей эры. Воскресение Иисуса Христа из гроба последовало по разрушении Им ада и состояло в том, что человеческая душа Господа Иисуса Христа воссоединилась с пречистым телом, которое покоилось в гробе, но восстало прославленным, светоносным, одухотворенным и бессмертным. «Христос воскрес из мертвых, ибо Он, будучи, Бог, был и человек: умер и погребен и затем восстал; чем умер, тем и воскрес; телом умер, телом и воскрес»[17].

Факт светоносного воскресения Иисуса Христа из мертвых приковывает к себе внимание всего человечества и вызывает у последнего, с одной стороны, чувство благоговейного удивления, а с другой, – восторга и преклонения перед «тайной» воскресения. Причина этого обстоятельства лежит в чудесности величайшего события воскресения Иисуса Христа и в особенной важности его для христианства: все христианство, в сущности, покоится на величайшем акте воскресения Иисуса Христа, ибо, по словам св. ап. Павла: «если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера наша» (1 Кор. 15, 14).

Весть Ангела: «воскрес Христос, Его нет здесь» (Мк. 16, 6), в первый раз им сообщенная женам мироносицам, для христиан всегда является вестью сладкою, небесною. Христианам она приносит радость, восторг и торжество. Воскресение Христа из мертвых празднует вся тварь; не только люди – христиане, живущие на земле, но и обитатели неба радуются и поют: «Христос воскресе!»

Для христианина воскресение Христово есть вожделенный и спасительный праздник, есть праздник праздников и торжество из торжеств, царица дней, торжество, превосходящее, как солнце – звезды, не только все человеческие и земные праздники, но и праздники в честь Христа. В течение каждой недели св. Церковь отделяет день для славного воспоминания воскресения Христова, – и этого высокого и умилительного торжества не могут омрачить у верных членов ее ни пост, ни слезы. Но духовная наша Мать (св. Церковь) не довольствуется этим, она назначает особое время, в продолжение которого светло и с величественною в самой простоте своей торжественностью поет: «Христос воста – веселие вечное». В дни светлой седмицы Св. Церковь предлагает своим чадам в своем богослужении все самое высокое, таинственное, непостижимое. Светлое, отрадное и утешительное для души человека – христианина. Небесная радость слышится в каждом звуке священных песнопений св. Церкви. Церковно-богослужебные обряды и священные песнопения в честь и славу воскресшего Господа своею торжественностью и умилительностью превосходят другие обряды и другие песнопения. В пасхальных песнопениях содержится такое дивное богатство мысли и чувства и вместе с этим такая художественная красота, что ими поражается и умиляется самое черствое сердце.

Радость и торжество св. Церкви и каждого в отдельности человека – христианина о Воскресшем Христе вполне законны, справедливы. Телесное воскресение Спасителя рода человеческого есть самое твердое основание всего христианства. Оно есть начало христианства – веры и Церкви Христовой. На этом пресветлом событии утверждаются все наши надежды и наша любовь, в нем – все наши радости, все наше счастье, о котором мы с младенчества тоскуем. «Воскресение Иисуса Христа из мертвых, – справедливо говорит один почтенный отечественный богослов, – есть величайший акт в земной жизни Спасителя мира, славное завершение Его земного служения, – акт окончательной победы жизни над смертью, имеющий поэтому неизмеримое значение в истории человечества, как освобождение его от уз смерти».[18]

Эту глубокую и непреложную истину о значении великого события воскресения Христова в системе христианского вероучения подтверждают и иностранные мыслители. По словам Д. Штрауса: «Воскресение Иисуса образует центр центра, собственное сердце христианства, – христианство стоит и падает с фактом воскресения».[19] По свидетельству Пресансе: «если воскресение не останется, как основная часть христианства, то о прочем не стоит и говорить».[20]

Как же, поэтому, не радоваться о Воскресшем Христе, как не просветиться торжеством в день Светлого Христова Воскресения. Как не веселиться душой?! Добрые люди! Возрадуемся и возвеселимся в светлый день Воскресения Христова! Войдем все в радость Господа своего, и радость Христова, радость вечная да будет со всеми нами!..

(из книги С. Д. Булгакова «Воскресение Господа нашего

Иисуса Христа из мертвых и его значение в деле

искупления человеческого рода». Курск, 1912)

Да, Христос действительно воскрес!

Апостол Павел, в первом послании своем к Коринфянам (гл. 15, 14) говорит, что если Христос не воскрес, то тщетна и вера наша. Да, вера наша в Божественность Иисуса Христа основана на твердом убеждении нашем, что Он действительно умер и воскрес. Вот почему неверующие люди стараются подорвать в нас веру в воскресение Его.

Против действительности воскресения Иисуса Христа они приводят обыкновенно три возражения: 1) ученики Иисуса украли Его тело и разгласили, что Он воскрес; 2) Иисус не умер на кресте, а был погребен мнимоумершим, затем ожил и явился своим ученикам; и 3) Иисус воскрес не в действительности, но лишь в воображении Его учеников.

Рассмотрим эти возражения по порядку.

Евангелист Матфей свидетельствует, что после погребения Иисуса Христа, на другой день, в субботу, пришли к Его гробу (пещере, высеченной в каменной скале) первосвященники и фарисеи, приложили к камню, которым заложен был вход в пещеру, печать и приставили стражу, дабы ученики Его, придя ночью, не украли Его и не сказали народу, что Он воскрес из мертвых (Мф. 27, 63–66).

Принимая такие предосторожности, как прикладывание печати синедриона к камню и приставление стражи, они, конечно, предварительно удостоверились: в гробу ли тело Иисуса? Не украдено ли уже оно Его учениками в предшествовавшую ночь? Если бы тела уже в то время не было в гробу, то незачем было бы и стражу приставлять. Поэтому, следует признать, что первосвященники и фарисеи тогда только успокоились, когда увидели тело Иисуса Христа лежащим в гробу; только тогда они приложили к камню печать, поставили стражу и удалились.

Из дальнейшего повествования Ев. Матфея мы знаем, что когда Иисус Христос воскрес и стражники объявили о том первосвященникам, то они, собравшись со старейшинами и, устроив совещание, довольно денег дали воинам и сказали: скажите, что ученики Его, пришедши ночью, украли Его когда мы спали; и, если слух об этом дойдет до правителя, мы убедим его, и вас от неприятности избавим. Они, взяв деньги, поступили, как научены были (Мф. 27, 11–15).

Итак, первосвященники и старейшины, подкупая стражников, обещали им освободить их от ответственности перед римским правителем, Пилатом. Если бы стражниками были служители синедриона или храма, неподчиненные в служебном порядке Пилату, то они не могли бы быть привлечены Пилатом к ответственности за неисполнение служебного долга, и потому незачем было бы обещать им освобождение от такой ответственности, от которой синедрион мог освободить их собственной властью. А если такое освобождение было обещано, то это означает, что стражниками были римские воины, предоставленные в распоряжение синедриона на праздники Пасхи для охранения порядка. Им действительно угрожала бы большая ответственность, если бы Пилат узнал, что они на карауле спали все до единого. В римских войсках была строгая дисциплина, нарушение которой беспощадно наказывалось: Ирод казнил воинов, карауливших апостола Петра в темнице, за то, что они не устерегли его, освобожденного чудесным образом (Деян. 12, 19). Такой же казни подлежали и воины, на дежурстве которых произошло бы похищение охраняемого ими тела Иисуса. Однако, их не только не казнят, но даже не судят. Несомненно также, что вмешательство ненавистного Пилату синедриона не могло бы освободить стражников от ответственности. С другой стороны, если бы действительно апостолы украли тело Иисуса, то неужели озлобленные враги Христа не пожелали бы воспользоваться удобным случаем, чтобы сразу избавиться и от всех ближайших учеников Его? Неужели они не потребовали бы от Пилата и их крови? Ведь расследованием этого дела и казнью апостолов они не только оправдались бы перед народом за отвержение Иисуса, но еще и значительно окрепли бы в своем влиянии на него. Однако ничего подобного синедрион не предпринимает. Мало того, через несколько недель, когда апостолы своей проповедью о воскресении Иисуса стали обращать к Нему тысячи евреев, и синедрион потребовал их к себе, то и здесь не решился обвинять их в похищении тела Иисуса, а ограничился лишь запрещением проповедовать (Деян. 4, 18). Что же за причина такого поведения первосвященников, фарисеев и старейшин народных? Причина понятна: сами они выдумали сказку о похищении тела Иисуса и потому прекрасно понимали, что возбуждение преследования стражников и апостолов обличит их самих в обмане, навлечет на них страшную ответственность и усилит в народе веру в действительное воскресение Иисуса. Лучше молчать, решили они, и затем, по прошествии некоторого времени, обратить в свою пользу невыясненность дела; тогда еще кто-нибудь поверит им, а при возбуждении преследования против мнимо-виновных никто не поверит. Вот почему они постыдно молчали.