Мифы древности - Ближний Восток - Александр Немировский

Таблица II.

Временем тем же из степи Шамхат и Энкиду выходят,К дыму костра и к овинам, и к деревеньке пастушьейВидя гостей необычных, пастухи побросали работуИ окружили толпою шумливой Шамхат и Энкиду.Слышались речи: — Похож он на самого Гильгамеша.— Нет! Он немного пониже но костью, пожалуй, покрепче.Уж не Энкиду ли мы принимаем, рожденного степью?Как он могуч. Словно воин небесного царства.Вынесли хлеба гостям и поставили перед Энкиду.Он без внимания, словно бы бросили под ноги камень.Мех притащили с сикерой — к нему он не прикоснулся.Был не обучен еде он, в которой жизнь человека,И голова его от хмеля ещё не кружилась.— Ешь же, Энкиду, — Шамхат увещевала гиганта.Пей же сикеру, напиток зверью незнакомый.Хлеба отведал Энкиду, так что другим не досталось.Мех осушил глотком он единым, и душа разгулялась.Тело свое он ощупал и умастился елеем.Шерсть свою полотном добротным прикрыл он.Спать улеглись пастухи, отправился он на охотуЛьвов по степи погонять и волков, что овец истребляют.Утром в Урук несравненный ушли Шамхат и Энкиду.В стены вступил он, едва не разрушив ворота.Домы покинул народ и улицы града заполнил,Чтобы чудо узреть, шагающего исполина.Руки и ноги, подобные бревнам, какие привозятС гор Ливана далеких. А где же блудница,Где Шамхат, красотой которой гордилась Эанна?Словно ягненок, плетется она за Энкиду.Как жеребенок на поле за маткою-кобылицей.Вот и клич раздается, всему Уруку знакомый.Клич, при котором обычно мужья закрывали все двери,Чтоб на глаза Гильгамешу их жены не попадались.Настеж распахнуты двери и страхи былые забыты.Город у храма Ишхары застыл в ожидании битвы [12].Кто-то от полного сердца желает победы пришельцу.Может быть, время наступит, какого не чаяли люди,Может быть, новый правитель спокойнее прежнего будет,Женщин оставит в покое, каким-нибудь делом займется.Меж тем герои схватились, пытаясь друг друга осилить.Ноги от напряженья в землю ушли по колена.И земля застонала от боли, какой от рожденья не знала.Вздулись жилы на шеях и стало тяжелым дыханье.Капли соленые пота льются с лиц их потоком.— Что мы, подобно баранам, друг в друга лбами уперлись?Молвил властитель Урука и первым мышцы ослабил.И вот они друг против друга стоят, обсыхая на солнце.Нe только люди Урука, Шамаш, что землю обходит,От сотворения мира схватки подобной не видел.— Ты вразумил меня силой, — царь обратился к Энкиду.Прежде, признаюсь, в тщеславьи себе и не мыслил я равных.Силой равны мы, Энкиду, в равенство — дружбы основа.В день этот оба они перед ликом Нинсун появились— Мать, вот тот друг, о котором ты, сон разъясняя,Мне говорила недавно: Энкиду, рожденный пустыней,Равновеликий во всем мне и брата родного дороже.Вот он, не знающий рода, рожденный горами и степью.Но никому не сравниться с другом моим в целом мире.В голос заплакал Энкиду, услышав слова Гильгамеша.Слезы катились со щек, прожигая у ног его землю.— Что же ты плачешь? — спросил Гильгамеш у Энкиду.Что тебе в речи моей показалось обидным?— Я не обижен, — сказал Гильгамешу Энкиду.Время проходит. Безделием я недоволен.Силы мои иссякают. Не вижу я им примененья.— Прав ты, — сказал Гильгамеш. — Ведь о деле и я помышляю.Слушай: страна мне известна, на степи она не похожа.Высятся горы Ливана, покрытые кедровым лесом.Лес этот оберегает чудовищный воин Хумбаба [13].Необозримые горы. Никто в глубину не проникнет.Собрано зло в его теле. Давай, уничтожим ХумбабуИ зло изгоним из мира, и кедры также порубим.— Эти места мне знакомы, — Энкиду тотчас ответил.Там по соседству бродил я вместе со стадом газельим.Необозримый там лес. Никто в глубину не проникнетЗа ров, за границу лесную. Голос Хумбабы я слышал.Он урагану подобен. Уста же Хумбабы — пламя.Он смерть из уст выдыхает. Кто с ним захочет сразиться?— Этого я и желаю, — Гильгамеш ответил Энкиду.Ни лес меня не пугает, ни ров, что его окружает.В лес мы проникнем с тобою. Оружие есть боевоеТопор у меня, а другое мы мастерам закажем.И сломим, Энкиду, с тобою любую враждебную силу.Тотчас, голос возвысив, Гильгамеш призывает умельцев:— Вы, умельцы Урука, раздуйте горнила мехами.Пусть поднимается пламя, пусть видит его Хумбаба.Пусть расплавятся камни зеленые — те, что привозятНа кораблях из-за моря, пусть медь разливается в формыИ превратится в секиры, что нам по руке придутся.Царю поклонились умельцы, взметнулся огонь над Уруком.Издали город казался огромной пылающей печью.Узнав, что замыслил владыка, народ жилища покинул.Старцы шагали степенно, шествие возглавляя.Шум голосов на собраньи подобен был шуму ЕвфратаВ дни, когда льдины крошатся где-то в его истоках.— Слушайте, старцы Урука, — царь свой голос возвысил.Слушай, народ Урука. Хумбабу хочу я увидеть.Чье имя страны сжигает и сотрясает все горы.И среди кедров могучих хочу его одолеть яИ имя aicauneou Урука, — пусть мир это имя услышит.И мне поклонятся кедры, как пленников, вам их доставлюИ имя свое навеки прославлю среди народов.— Ты молод еще, владыка, — все разом ответили старцы.Следуешь зову сердца, с разумом не считаясь.Могуч и страшен Хумбаба, погибнешь в бою тяжелом.Ведь для него оружье твое, что кедровая хвоя.Бросив взгляд на Энкиду, старцам владыка ответил:— Старцы, на брата взгляните и свои оставьте волненья.С ним мне Хумбаба не страшен. Вместе добудем победу.Мне ли Хумбабы бояться, друга такого имея.Не одолеет один кручи, а двое взберутся.Скрученный вдвое канат разорвется не скоро.Сильного друга обрел я. Готов с ним идти на любого.

Таблица III.

Благословили старейшины братьев, проговорив на прощанье:Ты, Гильгамеш, повелитель, на силу свою не надейся.Во всем положись на Энкиду. Степные он ведает тропы,К дальним походам привычен и к кедрам он знает дорогу.Ты же, Энкиду, о друге заботься. Устанет — подставь ему спинуГрудью прикрой его в битве и вырой в пустыне колодец.Чтобы мог о н напиться. Царя мы тебе поручаем.Если в Урук возвратится, ты будешь с великой наградой.Только из города вышли, Гильгамеш свой голос возвысил:— Друг мой, давай в Эгельмах [14] возвратимся,Там пред Нинсун предстанем.Жизни пути ей известны, богиня поможет советом.В дом величайшей богини с робостью братья вступили.Сына увидев, Нинсун удивленно вскинула брови:— Вижу я, ты при оружьи, — к Гильгамешу она обратилась.Враг ли какой угрожает Уруку и ты моей помощи ищешь?— Враг не опасен Уруку, — Гильгамеш богине ответил.Мы угрожаем Хумбабе, защитнику кедров ливанских.Зло все земное вобрал он, и мы его уничтожим.Братьев оставив одних, богиня к себе удалиласьЧудное тело свое освежить очищающим корнем,Грудь ожерельем украсить и лентою опоясаться.Это все совершив, она на кровлю восходит.Там, совершив воскуренье, свой возвысила голос:— Шамаш, бог справедливый, огибающий небо и землю,Гильгамеш мне тобою дарован, объясни же, коль пожелаешь,Почему ты вложил мне на горе в него беспокойное сердце,Почему на дорогу направил, ему грозящую смертью?Говорят, что зла в мире много, но пускай с ним бьются другие.Так возьми же по крайней мере над сыном моим попеченье.Когда ты во мрак уходишь, поручай его стражам ночи.Помолившись, с кровли спустилась и кадильницы погасила,А затем позвала Энкиду и к нему обратилась с речью:— Ты воин могучий, великий, хотя и не мною рожденный,Тебя посвящаю я сыну, служи моему Гильгамешу.С девами-жрицами вместе, какие верно мне служат.И в знак посвящения надела ему на могучую шеюТалисман, от бедствий и сглаза, а также ему вручилаКаравай самой испеченный…

Таблица IV.

Снова двинулись братья Шамаша торной дорогой,Дружеским взглядом хранимы. День завершив, отдыхали,Хлеба ломоть съедали, и утром двигались дальше.После ночи одной Гильгамеш обратился к Энкиду:— Звал ты меня. Меня ты коснулся? Сон почему оборвался?С тройкою туров могучих один в степи я схватился.Пыль столбами взметнулась от мощных копыт и от рева.Был я сражен. Но кто-то, не ведаю — зверь, человек лиМне поспешил на подмогу, дал из кувшина напиться.Что означает видение это и что оно мне предвещает?— Слушай меня, Гильгамеш! — отозвался Энкиду.Сон твой прекрасен и пусть он тебя не пугает.Тот, кто пришел на подмогу — не человек и не зверь он,Шамаш, наш бог милосердный или, возможно,Родитель твой Лугальбанда. Поверь мне:Подвиги, что совершим мы, не будут людьми позабыты.Снова шагали они и вновь становились на отдых,Хлеба съедали ломоть и были тревожимы снами,Ибо виденья ночные богами даны человеку.Вновь проснувшись средь ночи, к Энкиду царь обратился:— Звал ты меня. Меня ты коснулся? Сон почему оборвался?Сон расскажу я другой. В ущельи мы оказались.Вдруг послышался грохот. На меня гора обвалилась.Ноги мои придавив. И вдруг появляется некто.Видом прекрасный. Он с моих камни отбросилСердце мое успокоил и дал из кувшина напиться.Кто этот друг неизвестный? Узнать хочу я, Энкиду.— Друг мой, — молвил Энкиду, — этот твой сон превосходен.Благо тебе он сулит, хотя ты и был им напуган.Ведь не гора обвалилась, это рухнул Хумбаба.Кедров хранитель могучий больше нам не опасен.Сбросим мы тело Хумбабы птицам и паса на съеденье.И снова шагали они и вновь становились на отдых.Хлеба съедали ломоть. Энкиду вырыл колодец.К краю его Гильгамеш подошел и бросил щепоткуВзятой из дома муки, и к горе обратился:— Слушай, гора, и ночное пришли мне виденье.Ветер холодный подул. Энкиду накрыл Гильгамеша,Рядом остался стеречь он друга, уснувшего сразу.Вновь проснувшись средь ночи, к Энкиду царь обратился:— Третий сон мне привиделся, самый ужасный.Небо вопило, словно от боли, земля грохотала.Молнии в небе сверкали, ливень был смерти ужасней.Гора, что вчера нависала, сделалась пеплом летучим.Смысл сна распознавший, Энкиду сказал Гильгамешу:— Вот что сон означает: Хумбаба намного опасней,Чем мы с тобою считали. В пламенном он одеяньи,Точнее — в семи одеяньях, одетых одно на другое.Он под могучей защитой, и чувствую я, что разумнейБудет в Урук возвратиться, с ним не вступая в сраженье.Тело мое онемело, и в ногах появилась слабость.— Брат, — Гильгамеш возражает. — Неужто ни с чем мы вернемся,Путь проделав великий? Неужто уступим Хумбабе?Вспомни победы былые, и дух твой, Энкиду, окрепнет,Оцепененье прогонит, вновь мышцы наполнятся силой.

Таблица V.