Земляной А. Орлов Б. Рокировка в длинную сторону - О З

- Мы с ним едем вместе. На дачу... - И повернулся к Саше - Родители знают, где ты?

Белов мотнул головой:

- Сирота. Я потом позвоню, можно?.. - И спохватившись, добавил, - Товарищ Сталин...

- Кому?

- Не скажу, - упрямо сказал Александр, на этот раз выдержав тяжелый пристальный взгляд вождя. - Ее потом затаскают, а она ничего не знает.

Сталин усмехнулся:

- Своих не сдаешь? Правильно... - Потом чуть приобнял мальчика здоровой рукой, и спросил неожиданно ласково - Пошли?..

... Два человека сидели за столом в малой столовой Ближней Дачи. Один из них был главой первого в мире социалистического государства, другой... Другой выглядел мальчишкой, разве что взгляд у него был не совеем детский. А вернее - совсем не детский...

- Чаю хочешь, товарищ Белов? - спросил Сталин, и не дожидаясь ответа приказал куда-то в пространство, - Чаю нам.

- Спасибо, - сказал Саша, принимая стакан, принесенный горничной. Отхлебнул, - Вкусно, спасибо.

Иосиф Виссарионович молчал, мешая чай ложечкой. Ситуация складывалась - глупее не придумаешь: Сталин не понимал о чём можно разговаривать с таким странным мальчишкой, который совсем не напоминал ребёнка, а Белов, который в жизни никогда не встречался с первыми лицами государства, не представлял о чём можно вести беседу с самим Сталиным.

- Ты кто? - внезапно спросил вождь, вперив в Белова тяжелый, давящий взгляд. - Говори. И правду говори: мне врать нельзя.

- Все равно не поверите, - ответил Саша и отвел глаза. - Я бы не поверил.

- Говори, я попробую поверить.

- Александр, только не Белов, а Ладыгин. Шестьдесят восемь лет, полковник в отставке, подразделение специального назначения внешней разведки. Погиб в две тысячи тридцать четвертом году. И вот... - Он развел руками и повторил, - Вот...

Сталин молчал. Очень долго молчал. Потом тряхнул головой:

- Значит, ты в шестьдесят шестом родился?

- Да.

Снова долгое молчание.

- Когда я умер?

На этот раз Белов не отвел взгляд:

- В тысяча девятьсот пятьдесят третьем.

Сталин покачал головой, затем принялся обстоятельно набивать трубку, ломая в нее папиросы. Взял со стола спички, закурил, выпустил клуб дыма, потом вдруг спохватился:

- Сам курить не хочешь?

Белов усмехнулся и покачал головой:

- Вообще-то, я - курящий... был. Но новый организм портить не хочу.

- Правильно...

Снова повисло долгое молчание. Белов не знал, что сказать Сталину, Сталин не знал, что спросить у Белова.

- Война будет?

- С немцами, - предваряя очевидное продолжение, сказал Саша. - Начнется двадцать второго июня сорок первого года.

- А когда победим? - быстро спросил Сталин, и Александр восхитился его уверенностью.

- В сорок пятом. В мае. Восьмого числа они подпишут капитуляцию, через двадцать четыре часа мы ее признаем.

- Долго, - покачал головой Сталин.

- Да. Потеряем Киев, Севастополь, Одессу, Минск, Смоленск, - Белов запнулся, пытаясь вспомнить основные города, которые потом освобождали с таким трудом. - Еще Харьков, Ростов, всю Прибалтику. В сорок первом немцев с большим трудом остановили у Москвы, а они в сорок втором снова как поперли! Под Сталинградом только остановили... Ленинград в блокаде с сорок первого, прорвут только в сорок третьем...Двадцать миллионов человек...

- Как же это вышло? - после паузы спросил Сталин. - Что было не так?

Саша задумался. Потом решительно ответил:

- Да, в общем-то, все! Связь, транспорт... Танками пользоваться не умели... Предателей было много... С двигателями авиационными - засада. Для них хороший бензин нужен, высокооктановый, а у нас... В общем, получилось, как получилось. Немцы к нападению на нас - два года воевали, а у нас только пограничные конфликты. Ну и вообще...

- Про предателей - поподробнее, - попросил Сталин.

- Так ведь товарищ Сталин, я же - не историк. Генерал Власов, но про него у нас все знали... Был кто-то еще, только уж извините - не помню...

Они снова молча смотрели друг на друга. Потом Сашка решился:

- Товарищ Сталин, Иосиф Виссарионович, давайте я Гитлера сактирую. Мне это будет несложно: во-первых, я знаю немецкий язык в совершенстве, во-вторых - на меня никто не подумает. Мальчишка, что с него возьмешь?

Сталин чуть-чуть улыбнулся и отрицательно покачал головой. Снова повисла пауза.

'Что я еще могу ему предложить? Что?! - Калаш? А толку? Пока на другие патроны перейдут - может еще хуже получиться...' И тут вдруг в его голове, будто искра, проскочила ИДЕЯ...

- Товарищ Сталин. Можно попросить несколько листов бумаги, и карандаш?

- Рисовать будете?- усмехнулся Иосиф Виссарионович и, открыв ящик стола, достал небольшую пачку бумаги. Поднялся, обошел стол и положил её перед Сашкой. Потом подхватил со стола металлический стаканчик с карандашами и поставил его рядом с бумагой. - Прошу...

'Как же там?..' Естественно Александр прекрасно помнил, как именно устроена установка для риформинга прямогонного бензина, потому что это как минимум было его специальностью, а в институте имени Губкина учили на совесть. Тонкие линии ложились на бумагу, словно сами собой, и чётким 'чертёжным' шрифтом он делал поясняющие надписи. Потом собственно формулы, которые возможно советским химикам были и не нужны, но для солидности - не помешает. Затем - параметры процесса, которые были, безусловно, неизвестны советским спецам. Да и несоветским - тоже...

Затем последовало скрупулезное описание установки каталитического крекинга. Саша поколебался, описывать ли установку пиролиза , и решил оставить ее 'на потом'. Полиэтилен и полипропилен пока могут подождать...

- Что это? - поинтересовался Сталин когда на стол перед ним легластопка листов с текстом и чертежами.

- Вот это - установка для риформинга прямогонного бензина. Позволяет получить высокооктановый бензин без тетраэтилсвинца. Можно и 'сотку' .

Он остановился, и посмотрел на Сталина, определяя его реакцию. Да и просто: понимает ли его вождь, или нет? Вроде понимает...

- Из того же количества бензина мы получим куда больше топлива, причем двигатели не будут освинцовываться. Меньше нагара, больше срок службы. Нефти нужно почти вдвое меньше. Правда требуется некоторое количество - около трехсот килограмм, платины, но она пока ведь в промышленности не используется. Да и тут она почти не теряется, просто потом потребуется регенерация.

Он перевел дух, и показал на следующие листы:

- А вот это - установка каталитического крекинга темных нефтепродуктов. Можно получать бензин и дизельное топливо из мазута. Выход светлых из нефти повышается для бакинских нефтей в полтора, а из татарских и башкирских - в два с лишним раза! Тут тоже потребуется платина, примерно с полтонны. Но и безвозвратные потери составят не больше пяти-шести килограмм за три года. Можно показать это товарищу Губкину? Он насколько я знаю, лучший специалист в этой области, - добавил Александр после паузы.