Мишель у Чертова источника - Жорж Байяр

– Должно быть, он там держит какие-то запасы, – прибавил Даниель.

– Если его, как ты выражаешься, запасы состоят из взрывчатки, возможно, скоро сверху посыплются обломки! – ответил Мишель.

– Ты хочешь сказать, что он собирается взорвать бункер? – спросил Даниель. – Он что, ненормальный?

Мишель пожал плачами.

– Может, и ненормальный… Только не в том смысле, в каком обычно употребляют это слово. Но у кого-то должны быть основания действовать таким образом – и, само собой, веские основания!

– Ну, и у кого же могут быть, по твоему мнению, веские основания? У Франции нет врагов. Она никому не мешает жить, – произнес Даниель.

– А если это защитник природы, которого не устраивает соседство бункера с ядерным оружием? – предположил Артур.

– Нет, старик, я с тобой не согласен! – возразил Мишель. – Настоящий защитник природы, может, и решит, что это оружие не нужно и что бункер портит пейзаж, но он не станет предпринимать подобных действий, рискуя убить сотни людей и загрязнить всю местность ядерными отходами… это как раз обратное тому, чего добиваются «зеленые», которые обычно бывают одновременно и пацифистами!

– Верно, – признал Артур. – Но тогда… кто?

Они тщетно пытались найти достаточно вескую причину, способную объяснить подобный поступок.

Мишель ломал голову над тем, что может означать отсрочка в три дня, названная в письме, но не находил ответа.

«Три дня… Это время, оставшееся до ярмарки… Может быть, это имеет значение для нашего неизвестного?» – твердил про себя Мишель,

Неожиданно раздался стук в дверь. Это оказался папаша Ефрем.

– Вы уж меня извините, – сказал старик, – но это дело не идет у меня из головы. Не слишком-то я поверил в вашу историю с поездкой Сильвии. У вас у всех похоронный вид, а в вашем возрасте это совершенно ненормально! Я не ошибся? И к тому же когда за ней приехали, за вашей Сильвией, у нее было время подоить коз! Ведь пожара не было, так?

Казалось, пастух не решается продолжить.

– Ну так вот я и подумал, что если у вас неприятности, Серж будет доволен, раз я помогу вам… Что вы на это скажете?

Доброта старого пастуха страшно смутила мальчиков. Им очень хотелось ответить откровенностью на его участие. Но слишком серьезная угроза нависла над Сильвией, рисковать они не могли.

Так что Мишель решил сохранить тайну.

– Вы очень добры, мсье Ефрем, – ответил он, – но у нас нет других неприятностей, кроме тех проблем, которые вызваны отсутствием Сильвии… я хочу сказать, проблем с козами!

Пастух лукаво поглядел на него.

– Так-то оно лучше, – сказал он. – Так-то лучше. И вдруг Мишеля осенило.

– Скажите-ка, мсье Ефрем… Вы ведь давно здесь живете?…

– О, и как давно! Я здесь родился и никогда отсюда не уезжал… только в армию, само собой, как все!

– А не происходило ли здесь когда-нибудь выдающееся событие… во время ярмарки?

Пастух удивленно вскинул голову.

– Ярмарки? Ну как же… Ярмарка, черт возьми, каждый год бывает!

– Конечно, мсье Ефрем, конечно… Но не случилось ли однажды чего-то необычайного как раз во время ярмарки?

Старик задумался, качая головой, как будто старался и не мог вспомнить. Потом внезапно воскликнул:

– Вот это да!… Ты своим вопросом как раз в точку попал! Вот именно что кое-что произошло, и как раз во время ярмарки! Черт меня возьми, если я об этом думал! Но что касается событий, так уж это было событие…

Казалось, старик нарочно медлит, томит своих юных собеседников, не спешит с ответом.

А те изнывали от нетерпения услышать рассказ, который, возможно, наведет их на след того, кто вынужден дожидаться дня открытия ярмарки, чтобы освободить Сильвию!

13

Старый пастух подмигнул и сказал:

– Уж не знаю, почему ты спрашиваешь меня об этом, парень, но… В день, когда должна была открыться ярмарка, – а в тот раз она те открылась! – французская армия взорвала остатки банкера. Могли бы получше выбрать день! Настоящий фейерверк, но удовольствия от него в наших краях никто не получил, скажу я вам. Вот какое было событие.

Мишелю показалось, что мысли у него в голове кружатся с бешеной скоростью, как на карусели. Понемногу он обрел уверенность. Срок, указанный похитителем Сильвии, объяснялся именно тем, что день открытия ярмарки был для него годовщиной, и он собирался эту годовщину отпраздновать на свой лад… И ничего хорошего это не предвещало. Папаше Ефрему было ужасно интересно, какое действие произвели его слова.

– Ну, это вы хотели узнать?

Мишель, погруженный в размышления, ответил не сразу.

– Угу… Да… В общем…

– Довольно странно, что ты, ведь ты не из местных, захотел узнать, что могло здесь произойти в день открытия ярмарки. Что это тебе взбрело в голову?

– Э-э… Ничего! Просто из любопытства!

Пастух не поверил, но настаивать не стал; уж слишком явно мальчик уклонялся от ответа.

– Ну, во всяком случае, что бы ни произошло, знайте, что на меня вы можете рассчитывать. Для Сержа я готов на все! До свиданья, молодые люди!

И панаша Ефрем снова ушел.

Оставшись одни, мальчики вернулись к нерешенной проблеме.

– Кажется, ты попал в точку! – заявил Артур. – От этой истории с годовщиной у меня просто мороз по коже!

– И не только у тебя! – отозвался Мишель. – Похоже, ни во что такое мы раньше не впутывались! Если мы ничего не предпримем… и бункер взорвется, будет много жертв, по крайней мере, в гарнизоне. А если мы предупредим военных, даже незаметно, начнутся какие-то действия, передвижении, наблюдения, это может встревожить похитителя. И человек, который мог додуматься до того, чтобы взорвать ракеты, не пощадит одной человеческой жизни! И тогда мы рискуем погубить Сильвию!

Они собирались сделать себе бутерброды и позавтракать, когда появился Мануэль в сопровождении господина Банона.

– Эй, гаджо! Вот вам еще один покупатель. Кажется, он попробовал сыр у мсье Дюмона… и захотел еще!

Мальчикам было трудно отвечать ему в том же веселом тоне.

– А где Сильвия? Ее нет дома? – продолжал цыган.

Артур объяснил. Мануэль почти не удивился.

– Надеюсь, она вернется вовремя, чтобы успеть к балу! – смеясь, воскликнул он. – Я уж как-нибудь исхитрюсь сбежать от лотереи хоть на один танец!

Потом цыган заявил, что ему хотелось бы заглянуть в сыроварню. Господин Банон присоединился к нему.

– Серж там просто чудеса творит, – сказал Мануэль.

Артур спустился впереди гостей по лестнице, ведущей в подвал. Они стояли на нижней площадке, когда лампа вдруг вспыхнула ярким светом – и стало темно.

– Ах, черт! – проворчал Артур. – Стойте, не двигайтесь, я поищу какой-нибудь другой выключатель.

Он плохо знал расположение подвала и продвигался ощупью. Обернувшись, мальчик не поверил своим глазам. В полной темноте горел огонек светлячка, на последней или предпоследней ступеньке лестницы.

Наконец ему удалось нащупать выключатель, зажглась другая лампа. Гости восторгались чистотой в сыроварне, устройством холодного погреба, который Серж делал своими руками от начала до конца, удивлялись количеству цедилок[7].

Артур выбрал сыры, завернул их в фольгу и, притворяясь рассеянным, выключил свет. Он поискал глазами «светлячка». На прежнем месте его не оказалось, но он горел теперь… совсем рядом с ним!

Включив свет, мальчик убедился, что Банон стоит как раз на том песте, где он перед тем заметил светящуюся точку. Артура охватило смешанное чувство возбуждения и тревоги. Он заставлял себя шутить, пока все трое поднимались из подвала, но не был уверен, удалось ли ему скрыть, как его лихорадит.

Мануэль и Банон не засиделись у них. Когда они отошли достаточно далеко, чтобы не слушать, что говорится в доме, Артур проговорил:

– Если вы интересуетесь фосфоресцирующей краской, я знаю, где ее найти!

Даниель с Мишелем, удивленные и заинтересованные, уставились на него.

– Ну, и где же? – спросил Даниель, прекрасно понимая, что Артур ждет этого вопроса.

– В самом низу брючины господина Эдуарда Банона! – Он рассказал, как заметил в темноте «светлячка». – И на этот раз это не может быть светящейся краской Мануэля! Эго точно та самая, какой покрашены камешки на горе! Она видна только в темноте!

Мишель промолчал. Доказательство показалось ему слишком ненадежным. Во все же это кое о чем говорило… Тем более что он помнил Банона, с корзиной в руке, около того места, где подобрали Амалфею. В самом ли деле он искал малину и ежевику – может, скорее, сумку и ее содержимое?

Он уверял, что исцарапал руки, продираясь через колючие кусты.

Правда, и Дюмон тогда оказался поблизости в то же самое время…

– Послушаете, – сказал Мишель. – Возможно, мы и ошибаемся, Но все-таки попробуем проследить за этим Баноном. Увидим, как он себя ведет, нет ли чего странного… Если он держит Сильвию где-нибудь взаперти, должен же он иногда ее кормить?