Демоны пустыни - Маркус Кас
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И, если замок не защищен, то… Щелк. Громкий звук открывающегося замка вынуждает замереть. Вроде тихо, никто не выбегает из темноты.
Я осторожно захожу внутрь, тихо прикрывая за собой дверь. Поворачиваюсь и вижу трех амбалов, охваченных красным призрачным огнем. Поздороваться я не успеваю, с шести рук срывается пламя и летит в меня.
Глава 8
Это что за джинны, мать их? Бросаюсь в сторону, призывая Белый доспех. Падая, кидаюсь чистой силой. Одного из них сносит, а меня задевает боком.
От удара доспех натурально нагревается и я моментально вспотеваю от жара. Один из них что-то злобно орет, но я не понимаю этого языка. А на мой чистый русский мат он никак не реагирует. Так, понятно, разговаривать бесполезно.
В меня летит очередная порция огня и я выставляю перед собой стену защиты. От столкновения дом встряхивает, защита сдерживает удар, но сдвигается ко мне. Амбалы продолжают лупить без перерыва.
Под их напором стена медленно приближается, грозя меня же и смять. А я, матерясь впустую, пытаюсь воспроизвести один из символов, что умудрился выучить. Зеркало, такое полезное против «жучков».
Получается из рук вон плохо, символ дрожит и вот-вот развалится, так что я просто направляю его на одного из атакующих. Ему прилетает своим же зарядом и дом опять трясется.
От одного защита перестает стремительно приближаться, но первый уже стонет на полу, приходя в чувства. Леплю еще одно зеркало, но во второй раз плетение не поддается, рассыпаясь.
Плююсь и мой плевок с шипением растворяется. Жар стоит такой, что полыхает кожа. Я чувствую, что еще немного и пойдет волдырями. Надо бы его охладить…
Не зря я совал нос в тетрадку артефактора! Его неудавшийся походный морозильник сейчас может меня спасти. Сооружаю охлаждающий символ и вливаю в него столько силы, что внутри ухает.
И последний оставшися на ногам замирает. Натурально мгновенно замерзает, покрываясь сначала инеем, а затем и слоем льда. Ох ты ж, надеюсь ему удастся оттаять, когда я отсюда уберусь.
Первый окончательно очухивается и с ревом кидается на меня с кулаками. Я наконец немного расслабляюсь, добавляя слой защиты. На что он надеется…
Удар его огромной лапищей пробивает и защитный слой и доспех, словно их и нет. И татуировка не помогает. Я только и успеваю, что чуть отклониться и кулак смазано проезжается по щеке.
Из такого положения мне остается только вдарить снизу под челюсть и пнуть ногой, отталкивая. Вижу шевеление за его спиной, у подножия темной лестницы, уходящей наверх.
Да лежите вы! Прибиваю их к полу силой и кидаюсь вперед. На лету включаю режим берсерка и врезаюсь в амбала на огромной скорости, не рассчитав.
Мы влетаем в стену, вызвав еще один мощный толчок. Наши силы, соприкасаясь, отпружинивают и резонируют в стену. Да кто они вообще такие?
Задать этот своевременный вопрос не успеваю, получив под дых. Бью головой в нос и чуть сам не отрубаюсь, перед глазами плывут круги. Отскаиваю, пока амбал машет руками, загребая к себе.
Отвлекаясь на него, упускаю из виду остальных и сила, держащая их, слабеет. Меня дергают за лодыжку и я падаю. В памяти мелькают символы, но я не успеваю вспомнить ничего подходящего.
Только тот, что артефактор использовал для Светлячка. Мы их столько сделали, что он врезался в мою память. Ну, сейчас вам будет взрыв сверхновой!
— Прекрати! — кричит откуда-то сверху брат, а за ним звучит похожий крик на чужом языке.
Я бью уронившего меня в живот и прекращаю. Ну не останавливать же руку на подлете? Хтонь, этот режим берсерка плохо на меня влияет.
— Ты чего тут устроил? — Яр спускается по лестнице и помогает мне подняться, подавая руку.
— Пофему сфазу я то? — ворчу, двигая челюстью — вроде не сломана. — Эти милые ребята даже здрасте не сказали, сразу напали.
— А ты как сюда попал? — вкрадчиво интересуется он.
— Нууу… Открыл.
— Понятно, — хмыкает брат. — То есть ты взломал замок, втихаря влез и ожидал теплого приема?
— Ну, его то я получил. Горячий прием, я бы сказал.
Я наконец осматриваюсь. Все вроде живы, ледяная статуя сама себя расплавляет изнутри. Но небольшое помещение немного обуглилось. Да и из дыры в стене тянет свежим воздухом.
Мужчина, спускающийся за Яром, усмехается, оглядывая погром. Еще здоровее огненных ребят, бочки мускул вот-вот разорвут кожу. Смуглый, коротко стриженный, но с объемной бородой, торчащей во все стороны бородой. Словно морского ежа на лице надул.
И покрытый татуировками с ног до кончика носа. Наверняка и бороду поверх узоров отрастил. Я разглядываю его, открыв рот. Это же не человек — ходячая татуировка.
— Про этого младшего братишку ты говорил? — обращается он к брату густым басом, очень подходящим под колоритную внешность. — Смотрю, буйный нрав — это у вас семейное.
— Про этого, — Яр вздыхает и коротко представляет нас друг другу: — Игорь. Иредж. Ты уж извини…
Он рассеянно обводит рукой нашу помятую композицию.
— Да ничего, моим парням размяться не помешает, — не расстраивается мужик. — Ха, смотри-ка, пацан чуть троих ифритов не уложил.
Его глаза темнеют и он добавляет еще что-то, звучащее угрожающе. Судя по невеселым лицам охраны, это был не комплимент. Я насчет «чуть» сильно сомневаюсь не в свою пользу, но вежливо молчу.
Надо же послушаться совета бабки и помалкивать.
— Ладно, уговорил, — Иредж машет рукой наверх. — Пойдем. Вижу, что такому бойкому понадобится мое мастерство. Но с одним условием — расскажешь чем ты его, — он указывает на оттаявшего амбала, стоящего в растекающейся по полу луже.
Мне не очень хочется сдавать прием, против которого в следующий раз будет защита. Но брат кивает, и я следом за ним. Ладно, буду тушить песком.
Я раздумываю над возможностью создания локальной песчаной бури, пока следую за Яром. Узкими крутыми лестницами мы поднимаемся на пятый этаж, проходим длинный коридор и попадаем в то, что татуированный с гордостью называет мастерской.
Глаза, от резкого контраста, сначала не верят. Идеальная чистота и порядок. Почти стерильная комната, облицованная светлым крупным кафелем. И даже воздух какой-то нейтральный, со слабым запахом дезинфекции.
Посреди помещения стоит медицинский топчан, такой, со сгибающейся спинкой. И ремнями, что сразу меня напрягает и вынуждает отступить.
— Это для исключительных случаев, — объясняет мне мужик и поворачивается к Яру. — Ты ему вообще ничего не
