Голос сердца - Салли Лэннинг

— И то, что мы занимались любовью этой ночью, было всего лишь местью? — слабо прошептала Агнес.

— Занимались любовью? Мы не любим друг друга, Агнес! — резко сказал Гаролд. — Так что не называй этим дурацким словом то, что мы делаем в постели.

Она в ужасе отшатнулась от него.

— Премьера, ужин в ресторане… весь вечер были просто ловушкой?

— Я хотел, чтобы ты оказалась в моей постели… на моих условиях.

— На твоих условиях, — повторила Агнес тупо. Ей казалось, что она истекает кровью. На какое-то безумное мгновение мелькнула спасительная мысль, что она спит и видит кошмарный сон.

Но, увы, это был не сон. Гаролд обманул ее. Затащил в постель из чувства мести.

— Это ты называешь приручением, да? — Агнес почудилось, что ее голос прозвучал как из-под земли.

На его щеке дернулась мышца.

— Поспеши, а то опоздаешь на самолет.

Каждая клеточка тела Агнес отзывалась болью, глаза горели от непролитых слез. Но, твердо решив не плакать при Гаролде, она нашла убежище в гневе.

— Не опоздаю: уж больно не хочется, чтобы тебе пришлось снова беспокоить президента компании. Да ты манипулятор, Гаролд! Я ненавижу тебя. И презираю себя за то, что позволила играть собой. За то, что спала с тобой. На любых условиях.

В одно мгновение Агнес оказалась на ногах, совершенно не стесняясь своей наготы.

— Но этому больше не бывать!

— Стоит мне поцеловать тебя, и ты снова переспишь со мной.

— Ты получаешь удовольствие, занимаясь любовью с женщинами, которые ненавидят тебя?

Гаролд вскочил.

— Я не верю в любовь! — закричал он. — Любовь движет миром? Не смеши меня! Знаешь, что такое любовь, Агнес? Это коммерция, это деньги, просто деньги! Благодаря ей продаются цветы и духи, строятся романтические курорты — я немало об этом знаю. Мне принадлежит парочка таких предприятий, и я зарабатываю на этом хорошие деньги! Но все это основано на мифе. Нас соединила похоть — и ради Бога, прекрати называть это как-нибудь еще!

Слишком злая, чтобы следить за словами, Агнес прокричала в ответ:

— Чтобы сравнять счет, я тоже скажу, что ни капельки не люблю тебя, и готова на коленях благодарить Бога за эту милость! Но когда я ложусь с кем-нибудь в постель, я ожидаю, что со мной будут считаться. Как с женщиной, имеющей чувства. А не с куклой. И я не товар, который можно продавать и покупать в зависимости от настроения.

— Когда я сплю с женщиной, — ответил Гаролд с не меньшей яростью, — я делаю это так, как мне нравится!

— Тогда ты вовсе не богат, — заявила Агнес с внезапным ледяным спокойствием.

На долю секунды ей показалось, что она увидела боль, промелькнувшую по лицу Гаролда, будто его ударили. Но прежде чем решила, как надо реагировать, к нему вернулось прежнее презрение.

— Ты не знаешь, о чем говоришь.

— Нет, знаю. Просто ты не хочешь допустить, что я права! — Слова вырывались против желания Агнес. — Как ты мог целовать и ласкать меня, если жаждал одного — отомстить?

— Легко, — ответил он.

— Нет, это меня ты получил легко, — заметила Агнес с горечью. — Все, чего я тебе стоила, — это пара билетов на премьеру и ужин в ресторане. Надеюсь, ты не переплатил, Гаролд, и получил желаемое. Жаль, что не удастся повторить, не правда ли?

— А может, я и не хочу повторения.

Да и зачем ему это, подумала она. Он доказал мне то, что собирался доказать. Внезапно Агнес охватила усталость, и гнев прошел. Опасно близкая к слезам, с трудом сдерживаясь, она сказала:

— Знаешь, что хуже всего? Что я была такой доверчивой. Не утруждай себя, я сама найду дорогу.

Она подобрала с полу одежду и, не обернувшись, вышла из комнаты.

Ты вовсе не богат…

Гаролд стоял совершенно неподвижно. Неправда. У него денег больше, чем ему нужно, и не меньше власти. Более того, его империя ему бесконечно интересна. И он может получить любую женщину, когда бы ни пожелал.

Включая Агнес. Он хотел эту женщину, и она провела ночь в его постели и ушла, когда стала ему не нужна. Чего же желать еще?

Как ей было больно, когда он признался, что это была всего лишь месть. Очень больно. Как будто он вонзил нож ей в сердце и провернул в ране.

Ведь он этого хотел, не так ли? Отплатить болью за боль, которую испытал, проснувшись в «Максвелл-холле» в совершеннейшем одиночестве.

Гаролд слышал, как Агнес открыла дверь и вышла в коридор. Он мог кинуться за ней, остановить. Но не сделал ни шагу. Гаролд стоял у кровати, неподвижный, как статуя, вспоминая, как щедро она дарила ему себя, ее низкий смех, прерывистое дыхание и стоны удовольствия.

Похоть. Секс. Черт возьми, и то и другое неплохо. Но он и Агнес не занимались любовью! Чтобы заниматься любовью, зло подумал Гаролд, надо знать, что такое любовь. Он ни разу не влюблялся за все свои тридцать восемь лет. Почему — любой психоаналитик объяснил бы ему — за соответствующую сумму, естественно. Объяснил бы, что, когда умерла его мать, Рейчел окрутила овдовевшего отца, и Гаролд перестал доверять женщинам. Рейчел. Как он ненавидел ее!

А потом годами его преследовали из-за денег, и вот результат: человек, невосприимчивый к заблуждению, именуемому любовью.

Ему не нужен психоаналитик. Ему не нужна Агнес — неважно, какие чувства отражались на ее лице. Ему не нужна любовь. Все что ему нужно — это вернуться к делам своей империи.

Спустя пять недель Агнес возвращалась из Таиланда. Она очень продуктивно провела месяц в Бангкоке, но, к сожалению, подцепила какую-то инфекцию, хотя следовала всем гигиеническим правилам. И чувствовала себя Агнес, мягко говоря, скверно. Первое, что она сделала, войдя в квартиру, — это позвонила своему врачу и записалась на прием.

Обычно Агнес нравилась суета, неизбежно возникавшая после возвращения домой. На этот раз она проведет дома довольно продолжительное время: после того как напишет отчет, впереди будут три недели честно заслуженного отдыха.

Когда Агнес открыла полупустой холодильник, она почувствовала, что ее тошнит, и бросилась в ванную. Второй раз за день. Первый раз был в самолете. А туалеты там не слишком приспособлены для женщин, которым не по себе.

Умывшись холодной водой, Агнес посмотрела на себя в зеркало. Под глазами залегли глубокие тени, лицо бледное. Она ничем не напоминала то светящееся радостью существо, каким была, когда ходила в Лондоне на премьеру «Аиды» с человеком, притягивающим ее, как огонь — мотылька.

Может, она чувствовала себя погано из-за Гаролда, а не из-за тропической инфекции. Как ни старалась, на этот раз она не сумела избавиться от мыслей о нем. Он преследовал ее днем и ночью. Тело Агнес жаждало его прикосновений, хотя душа страдала от его жестокости.