Талтос - Энн Райс

Карлик засмеялся:

— Я называю его полным именем, когда хочу заставить сосредоточиться и придать ему сил.

Высокий не обратил на его слова внимания. Раздвинув пальцы, он грел руки над огнем — выглядели они нездоровыми.

— Вас мучает боль? — спросил высокий, отворачиваясь от огня.

— Да. Извините, пожалуйста, что я это выказал. Рана в плече, а это такое место, что каждое движение беспокоит. Вы меня простите, если я поудобнее устроюсь на этом диване и постараюсь не двигаться? У меня мысли путаются. Вы мне скажете, кто вы такой?

— По-моему, я уже сказал, — ответил высокий. — Теперь вы рассказывайте. Что с вами случилось?

— Юрий, я же тебе говорил, — вмешался карлик с добродушным нетерпением. — Это мой самый старый и самый доверенный друг во всем мире. Я тебе говорил, что он знает о Таламаске, причем куда больше, чем кто-либо из живущих. Прошу, доверься ему. Расскажи все, что он захочет узнать.

— Я тебе доверяю, — сказал Юрий. — Но с какой целью я должен рассказывать о своих делах или о своих приключениях? Что вы получите от этого знания?

— Мы сумеем тебе помочь, — медленно произнес высокий, мягко качнув головой. — Сэмюэль утверждает, что люди из Таламаски пытаются тебя убить. Мне это трудно принять. Я всегда по-своему любил этот орден, Таламаску. Да, я стараюсь защититься от таких чувств, как и от всего, что может помешать мне на моем пути. Но люди Таламаски редко становились моими врагами… по крайней мере надолго. Кто пытался причинить тебе вред? Ты уверен, что эти злые люди действительно из самого ордена?

— Нет, не уверен, — покачал головой Юрий. — В общем, дело было так… Когда я был мальчишкой-сиротой, Таламаска пригрела меня. Если точно, это был Эрон Лайтнер. Сэмюэль знает этого человека.

— Я тоже, — сказал высокий.

— И всю мою сознательную жизнь я служил ордену, в основном разъезжая по разным местам, частенько выполняя задания, которых сам толком не понимал. Постепенно помимо моей воли клятвы верности ордену свелись к преданности Эрону Лайтнеру. Когда он приехал в Новый Орлеан, чтобы изучить некое семейство ведьм, что-то пошло не так. Это была семья Мэйфейр. Прежде чем меня лишили доступа к архивам ордена, я читал историю клана в старых записях. Именно от Роуан Мэйфейр и родился тот Талтос.

— А кто или что было его отцом? — спросил высокий.

— Это был человек.

— Смертный человек? Ты в этом уверен?

— Без сомнения. Но были и особые обстоятельства. Много-много поколений этого рода преследовал некий дух — и добрый, и злой. Этот дух овладел младенцем в утробе Роуан Мэйфейр, захватил его и поспособствовал необычному рождению. Тот Талтос появился из женщины взрослым, с душой целиком и полностью овладевшего им духа. В семье называли это существо Лэшером. Я не знаю какого-то другого его имени. А теперь это существо мертво.

Высокий мужчина был откровенно изумлен. Он с сочувствием качнул головой. Потом подошел к ближайшему креслу и сел, вежливо повернувшись лицом к Юрию и скрестив ноги в лодыжках так же, как это сделал Юрий. Он сидел очень прямо, словно никогда не стыдился необычности своего роста.

— От двух ведьм… — прошептал высокий.

— Точно, — кивнул Юрий.

— Ты говоришь — точно? Что это может означать?

— Есть генетические доказательства, их множество. У Таламаски есть все факты. Род ведьм несет в себе необычный набор генов в разных своих линиях. Гены Талтоса, которые при обычных обстоятельствах никогда бы не смогли возникнуть естественным образом и даже с помощью колдовства, соединились в двух линиях. Видимо, так Талтос и появился на свет.

Высокий мужчина улыбнулся. К удивлению Юрия, улыбка, осветившая лицо Эша, придала ему выражение нежности, очарования…

— Ты говоришь так же, как все в Таламаске, — сказал высокий. — Ты говоришь, как какой-нибудь римский священник. Ты говоришь так, словно родился не в эти времена.

— Ничего удивительного, я же учился по их латинским текстам, — ответил Юрий. — И та история, о Лэшере, восходит к шестнадцатому веку. Я все о нем прочитал, а заодно и историю той семьи — о том, как они все увеличивали свое богатство и могущество, и о том, как они втайне поддерживали отношения с тем духом, Лэшером. Я прочел сотни таких документов.

— Вот как?

— Но не историй о Талтосах, если ты об этом, — продолжил Юрий. — Я вообще ничего об этом не слыхал, пока не оказался в Новом Орлеане, пока двое членов ордена не погибли там, пытаясь освободить того Талтоса, Лэшера, от человека, который его убил. Но я не могу рассказывать эту историю.

— Почему? Я хочу знать, кто его убил.

— Когда я узнаю тебя лучше, когда ты ответишь мне таким же откровенным рассказом о себе.

— А в чем я могу признаться? Я Эшлер. Я Талтос. И прошло уже много веков, с тех пор как я видел хоть кого-то, принадлежащего к моему виду. А ведь были и другие. Я слышал рассказы о них, гонялся за ними и в нескольких случаях почти нашел их… Отметь, я говорю «почти». Но уже многие века я не прикасался к собственной плоти и крови, как любят говорить люди. Ни разу.

— Ты хочешь сказать, что очень стар. Наша жизнь и в сравнение не идет с твоей.

— Да, видимо, так, — согласился Эш. — Я, должно быть, стар. Как видишь, у меня уже появились седые волосы. Но откуда мне знать, насколько я стар, каким может быть мое угасание и сколько времени оно займет по человеческому счету? Когда я счастливо жил среди таких же, как я, то был слишком юн, чтобы выяснять, что мне понадобится для такого долгого одинокого пути. Господь не одарил меня сверхъестественной памятью. Как и все обычные люди, кое-что я помню абсолютно четко, а другие воспоминания полностью стерлись.

— Таламаска о тебе знает? — спросил Юрий. — Это главное, что ты должен мне сказать. Таламаска была делом всей моей жизни.

— Объясни, что от этого изменится?

— Как я уже говорил, Эрон Лайтнер отправился в Новый Орлеан. Эрон — специалист по ведьмам. Мы изучаем ведьм.

— И так понятно, — сказал карлик. — Давай поподробнее.

— Тише, Сэмюэль, следи за своими манерами, — мягко, но серьезно произнес высокий.

— Не будь придурком, Эш, этот цыган уже почти влюбился в тебя!

Талтос был явно рассержен, но тут же покачал головой и сложил руки, как будто знал, как справляться с внезапно вспыхнувшим гневом.

Что до Юрия, он испытал очередное потрясение. Похоже, вся его жизнь теперь состояла из этого — из потрясений и открытий. Он был ошеломлен и задет, ибо понял, что уже испытывает к этому огромному существу теплые чувства, гораздо более теплые, чем к карлику, что было бы намного разумнее.

Юрий отвернулся, испытывая неловкость. Сейчас у него не было времени рассказать полную историю своей жизни — о том, как он подпал под влияние Эрона Лайтнера, и о той силе и власти, которые этот могучий человек частенько применял по отношению к нему. Он хотел сказать, что в этом нет ничего эротического. Но это было эротическим в той же мере, в какой бывает все и всегда.

Талтос холодно смотрел на маленького человека.

Юрий продолжил рассказ:

— Эрон Лайтнер отправился помочь Мэйфейрам в их бесконечной борьбе с Лэшером. Эрон понятия не имел, когда может появиться этот дух и что он собой представляет на самом деле. То, что некая ведьма призвала его в Доннелейте в тысяча шестьсот шестьдесят пятом году — да, это было известно, но больше — ничего. Когда эта тварь обрела плоть и после того как убила не счесть сколько ведьм, — только после этого Эрон Лайтнер увидел духа и услышал от него самого, что он был Талтосом и что некогда, во времена короля Генриха, имел тело и встретил свою смерть в Доннелейте, в горной долине, где и обитал, до тех пор пока та ведьма его не вызвала. Ничего такого не было в архивах Таламаски, известных мне. Прошло едва три недели, с тех пор как то существо было уничтожено. Но такого рода сведения могут содержаться в каких-то тайных бумагах, и кому-то о них известно. Как только в Таламаске узнали, что Лэшер, или как уж там следует его теперь называть, переродился, они принялись охотиться за ним, дабы использовать в собственных целях. Ради достижения цели они, пожалуй, могут спокойно убить несколько человек. Я не знаю. Я знаю только то, что Эрон не участвовал в их планах и чувствовал себя преданным. Потому я и спрашиваю, знают ли они о тебе. Ты представляешь собой часть знаний Таламаски? Если да, то эти знания держатся в глубокой тайне.

— И да и нет. Надеюсь, ты ни словом не солгал. Я прав?

— Эш, постарайся не говорить загадками, — проворчал карлик.

Он тоже откинулся назад, полностью вытянув свои короткие толстые ножки, и переплел пальцы на животе, на твидовом жилете. Ворот его рубашки был расстегнут. В глазах под тяжелыми веками вспыхнул огонек.

— Я всего лишь отметил это, Сэмюэль. Наберись терпения. — Высокий вздохнул. — И сам постарайся не говорить странных вещей.