Суррогатный папа поневоле - Марина Орлова

вновь сконцентрировался на зрителях. Какого черта?! – Знаю, многие были удивлены тому, что свадьбу мы отложили. И да, я в курсе про различного вида слухи. Но сегодня мы хотим развеять их и все прояснить, – продолжил он, заставив меня замереть. Не так я себе представляла оповещение о нашем расставании. Это что, его месть мне напоследок? Я, конечно, знала, что Игорь – не самый выдающийся стратег, но подобной недальновидности даже от него не ожидала. Он же закапает нас! Фирме не простят такого публичного скандала!

– Игорь, прекрати, – прошипела я, стараясь делать это незаметно. Но разве меня послушались? Нет, разумеется!

– Сейчас мы, наконец, готовы всем признаться! – улыбнулся Игорь и взял театральную паузу. Ну, в артистизме ему точно не откажешь. А вот в здравомыслии – тут другое. – По семейным и довольно пикантным обстоятельствам нам пришлось повременить с официальной регистрацией брака, но теперь все хорошо. Итак! Мы с моей любимой вместе. Свадьба состоится в ближайшее время! – выдал он то, от чего у меня глаза на лоб полезли. Какая свадьба? Какая к черту любимая?! Что происходит???

Но едва ли мое лицо и выражения шока на нем кого-то волновали, так как зал разразился аплодисментами и улюлюканьем.

Выругаться в микрофон мне не дали и Кравцов, словно посчитал, что этого мало, решил продолжить и вновь взял слово:

– Ты чего творишь?! Остановись! – просила я, дергая мужчину за пиджак, но была проигнорирована.

– Я так же безумно рад сегодня открыть и другую нашу тайну!

– Нет-нет-нет, – затрясла я головой, уже предчувствуя, чего он хочет сообщить с таким дебильным выражением самодовольства на лице.

– Мы ждем ребенка! Скоро я стану отцом! – выкрикнул он, отчего зал взорвался аплодисментами и свистом, а мой мат потонул в крепком поцелуе Кравцова, который держал мое лицо в своих ладонях, не давая увернуться.

Я попала… чертовски, просто чертовски попала!

Вывернуться получилось лишь тогда, когда я встала каблуком мужчине на ногу. Однако Кравцов предпочел сделать вид, что этого не было, придержал меня за талию, а после стал махать публике. Лишь после повел меня со сцены в сторону сидящих родителей, чего мне делать не хотелось. Но кто меня сегодня вообще спрашивает о моих желаниях?

С нашим приближением акционеры заулыбались, часть поднялась, чтобы пожать руку Игорю и лично поздравить. Вероятно и меня поздравляли, но я была в таком шоке и прострации, что могла смотреть лишь на отца, в глупой надежде, что он поможет, вступится, защитит… Но отец, судя по всему, и сам не знал, как реагировать на подобное известие, что скоро станет дедушкой. Потому несмело улыбался своим друзьям, принимая поздравления со скорым пополнением. Посмотрев на меня, отец нахмурился, но быстро отвлекся на очередное поздравление.

Мама… здесь должна быть мама. Ну, хоть она же должна понять меня… Отец же не любил, когда она пропускает официальные мероприятия, особенно в фирме. Мечущимся взглядом осмотрела лица облепивших меня людей, зацепилась вниманием за несостоявшегося свекра, и отчего-то почувствовала, как меня от пристального, даже негодующего взгляда прошибает пот. Словно он… обвинял меня в чем-то.

В конечном итоге поиски матери не увенчались успехом, а я поняла, что задыхаюсь. От вороха голосов, прикосновений, приторных и напрочь фальшивых улыбок голова стала кружиться, а меня замутило.

Попыталась отступить, но Кравцов держал крепко.

– Мне… Мне нехорошо… – попыталась я произнести, но в гуле голосов мои жалкие попытки быть услышанной оказались бессмысленны.

– Света? – чисто случайно услышала я обеспокоенное и мельком заметила рядом лицо отца. Вот только было поздно, и желудок взбунтовался. Как итог: рубашка, брюки и даже туфли Игоря оказались залиты скудным содержимым моего желудка. Однако, позлорадствовать у меня не получилось…

Воцарилась тишина, в которой особо громко послышалась ругань Игоря. Я же зажала рот рукой, убедилась, что меня больше никто не держит, а спазмы отступили. Напротив, все расступились, словно от прокаженной, а Игорь был занят тем, что требовал у окружающих салфетку.

Бросила слезящийся взгляд на отца, в котором наравне с шоком, прослеживалось недовольство.

Решила, что с меня достаточно, потому просто сбежала. Не совсем поняла, куда и зачем, но бежала, стараясь сдержать слезы и не разбиться на этих чертовых каблуках, которые в бешенстве просто сбросила по дороге. Со стороны, вероятно, выглядело эпично, но мне было на это откровенно плевать, даже если я этими туфлями попала кому-нибудь в башку. Надеюсь, попала бы по Кравцову-младшему.

Каким-то чудом выбежала в фойе, а после и на крыльцо ресторана, где, наконец, смогла выдохнуть и перевести дыхание.

Но подумать времени не было. Так как, обернувшись, я заметила движение. И движение было в мою сторону. То ли родственники, близкие или потенциальные, то ли коллеги с поздравлениями. И то, и другое вызывало лишь ужас и панику.

Лихорадочно попыталась найти место, где спрятаться, но не нашла: вся парковка как на ладони, и даже мою машину с водителем Кравцов отправил восвояси! Да что б ему!

Чего я не ожидала, что передо мной едва ли ни с визгом тормозов остановится незнакомый автомобиль, а с водительского сиденья покажется знакомое лицо.

– Подвезти? – коротко спросил… Смирнов.

Судорожно сглотнула, пытаясь понять, какого черта, растерянно обернулась, убедилась, что продвижение никуда не делось, и решилась на отчаянный шаг: насколько позволяло положение, сбежала с крыльца, чтобы сесть в машину к мужчине, от которого жду ребенка.

Кажется, я опять совершаю большую ошибку…

Глава 5. Павел

Как-то быстро пролетели почти четыре месяца с моего последнего появления в той клинике. Уходя оттуда в чувствах стыда и растерянности, я в ту минуту искренне надеялся, что данный этап останется в прошлом и даже в воспоминаниях всплывать не будет. Что все забудется, словно того и не было. И, казалось, что так и есть: Аксенова больше не объявлялась, а через несколько недель сестра с радостным визгом сообщала мне, что с нее все подозрения сняты, а деньги удалось вернуть в фирму. С тех пор Лика уже устроилась на новую работу и, казалось, вновь зажила своей беззаботной жизнью, не вспоминая о плохом. И я бы не вспоминал, если не одно «но».

Проходили дни, недели, даже месяцы, а я, как последний кретин, не мог заснуть без мыслей об Аксеновой. Точнее, о ее возможной беременности. Прибегла она к медицинской услуге или не стала? А если стала, получилось ли забеременеть, или нет? Быть