Супруга без изъяна, или Тайна красной ленты - Диана Чемберлен

Он множество раз брал у Анни интервью, тянул время, откладывая неизбежное написание статьи. Иначе у него не осталось бы никаких законных оснований, чтобы видеться с ней. Эти беседы были для него мучительными. Полу приходилось соблюдать дистанцию, обдумывать каждое слово, сидя за столиком в ресторане, хотя ему хотелось коснуться щеки Анни или пряди ее удивительных волос. Но он держал себя в руках и не переходил границу дозволенного. По выражению глаз Анни он понял, что ему следует вести себя официально.

Пол записывал все интервью на пленку, несмотря на ее сопротивление. «Пообещай мне, Пол, что ты будешь разговаривать со мной так, словно мы никогда раньше не встречались, как будто мы совершенно чужие друг другу», – попросила Анни. И Пол старался изо всех сил. Теперь он боялся слушать эти пленки, ему было страшно услышать ее живой хрипловатый голос с бостонским акцентом.

Анни все время говорила об Алеке. Пол ненавидел эти рассказы, потому что у Анни всегда теплел голос, когда она упоминала имя мужа. Ему незачем слушать истории об Алеке, заявил ей тогда Пол. Муж – это вовсе не обязательная часть интервью. Но Анни не сдавалась и продолжала вспоминать забавные случаи из их семейной жизни, окружая себя словами, словно доспехами. Пол позволил ей держаться на расстоянии, защищаться. До того памятного вечера, когда он больше не смог ей этого позволить.

В тот холодный вечер за пять дней до Рождества Пол приехал в мастерскую Анни. Он не планировал этого заранее, во всяком случае сознательно. Пол оставил машину на небольшой стоянке и посмотрел на окна мастерской. Внутри горел свет, и витражи словно ожили. Пол подошел к парадной двери. У него кружилась голова, то ли от буйства красок, то ли от волнения.

Через стеклянную дверь он видел Анни, склонившуюся над столом, ее рука медленно двигалась в тени цветного абажура. Дверь оказалась незапертой, он вошел. Анни удивленно подняла на него глаза, и Пол понял, что она немного испугана. Она была одна в этот поздний час в теплой, уютной, наполненной красками мастерской. Между ними больше не было спасительного ресторанного столика. Анни, вероятно, поняла, что Пол больше не позволит ей кормить его историями об Алеке и их семейной жизни, чтобы отвлечь. Он видел страх в ее глазах. Пол только не знал, его она боится или себя.

– Пол! – Анни откинулась на спинку стула и попыталась улыбнуться.

– Продолжай работать, – попросил он. – Я хочу посмотреть.

Она не шевельнулась. Ватный тампон застыл в ее руке. Пол подвинул стул к концу стола и сел.

– Продолжай, – повторил он.

Анни окунула вату в чашку с черной жидкостью, потом аккуратно провела им по выступающим линиям рисунка на абажуре. Она была в зеленых вельветовых брюках и толстом свитере ручной вязки из неотбеленной шерсти. Волосы упали ей на руку, распластались по столу, по стеклу.

Пол несколько минут смотрел, как она работает, и только потом заговорил:

– Я люблю тебя, Анни.

Эти слова разорвали тишину.

Она взглянула на него, убрала волосы назад.

– Я знаю. – Анни вернулась к работе, но потом снова подняла голову. – Тебе лучше уйти, Пол.

– Ты действительно хочешь, чтобы я ушел?

Она тут же опустила глаза на абажур. Потом Анни отбросила в сторону ватный шарик и переплела пальцы.

– Пол, прошу тебя, не усложняй ситуацию.

– Если ты уверена, что я должен уйти, только скажи мне об этом, и я исчезну из твоей жизни.

Анни закрыла глаза, и Пол протянул руку, коснулся ее пальцев. Они были холодными, напряженными.

– Анни, – позвал он.

Она снова посмотрела ему в глаза.

– Я благодарна тебе за то, как ты провел интервью, – начала Анни. – Ты не вспоминал прошлое, не пытался… воспользоваться ситуацией, хотя я понимала, что именно этого тебе и хочется.

– Мне так хотелось быть с тобой, а не…

– Но ты справился, – прервала его Анни. – Мы оба справились. Так зачем же ты пришел сюда и разрушаешь то, на что ушло три месяца борьбы с собой?

– Потому что я схожу с ума, Анни. Я думаю только о тебе.

Она вырвала руку и положила ее на колено.

– У тебя есть жена, думай о ней. А у меня есть муж.

Пол покачал головой:

– Я ужасно обращаюсь с Оливией с тех пор, как мы приехали на Внешнюю косу.

– Ты должен заботиться о ней и забыть меня. Вот смотри, – Анни открыла ящик стола, достала аптекарскую резинку и надела ему на запястье. – Каждый раз, когда станешь думать обо мне, сделай вот так. – Она оттянула резинку и отпустила. Та больно щелкнула по коже Пола. Он поморщился. – Ты очень скоро забудешь меня.

Пол улыбнулся:

– Все так просто, да? – Он посмотрел на свое запястье, потер покрасневшую кожу. – Ты тоже будешь носить такую?

– Мне это не нужно, – просто ответила Анни. – Когда я думаю о тебе, я сразу вспоминаю Алека. Мой брак всегда для меня на первом месте. Мне скоро сорок, и мои приоритеты давно определились. Не думай обо мне, Пол. Выйди из этой двери, закрой ее и забудь о моем существовании.

Он встал.

– Я никогда не смогу забыть тебя. – Пол стащил с руки резинку и бросил ее на стол. – И это мне тоже не нужно. Мысли о тебе причиняют мне достаточно боли. Но я уйду. Меньше всего на свете мне хочется причинить боль тебе.

Пол нагнулся, чтобы поцеловать ее макушку. Рыжие волосы были такими мягкими под его губами. Он пошел к двери, исполненный решимости уйти не оглядываясь.

– Пол!

Он обернулся. Анни встала, скрестила руки на груди. Пол видел, как она борется с собой.

– Я не хочу, чтобы ты уходил. Ты можешь просто… обнять меня?

Пол вернулся к ней и нежно привлек к себе. Анни прижалась к нему, от ее волос пахло солнцем. Она вздохнула, обняла его, по ее телу пробежала дрожь, и Пол почувствовал это.

Он поднял руку и коснулся ее шеи. Пульс лихорадочно бился под его пальцами.

– Я хочу любить тебя, – сказал он.

Анни откинула голову назад, чтобы взглянуть ему в лицо. Между ее бровями пролегла складка.

– Это опасное место для занятий любовью. Здесь всюду стекло. Осколки летят на пол, застревают в ковре…

– Тс-с, – Пол прижал палец к ее губам. – Мне все равно. – Он нагнулся, чтобы поцеловать ее, и не удивился, когда Анни ответила на его поцелуй.

Сделав шаг назад, она потянулась к выключателю, но он перехватил ее руку.

– Оставь свет, я хочу видеть тебя.

– Это стеклянный дом, Пол. – Она вырвала руку.

Разумеется, Анни была права. За окнами лежала темнота, и с улицы будет видно все, что происходит в мастерской, даже сквозь витражи.

Анни выключила свет и повела его за собой. Они прошли в дальний конец комнаты, где на белых стендах висели фотографии. Проходя между ними, Анни включала небольшие светильники над снимками, создавая вокруг них с Полом мягкое сияние. Она села на пол, спиной к стене.

Пол уже хотел опуститься рядом с ней, когда неожиданно его глаз упал на ближайшую фотографию. На них без улыбки смотрел Алек О’Нил. По спине Пола пробежал холодок. Все-таки он сел рядом с Анни. Когда она притянула Пола к себе, его тревога исчезла.

Раздевая Анни, Пол смотрел на ее лицо. В синих глазах плескалось желание, то самое желание, которое она старательно скрывала во время интервью.

– Я только хочу, чтобы ты обнял меня, – шепнула Анни, но не остановила Пола, когда тот расстегнул на ней лифчик. Она встала на колени, чтобы расстегнуть брюки, и Пол помог ей снять их. Ее тело оказалось мягким и полным, чего Пол не ожидал, и в нем ему захотелось утонуть.

Он уложил Анни на ковер и снова поцеловал, потом опустил голову, чтобы взять в рот сосок. Анни придержала его за подбородок и заставила посмотреть ей в лицо.

– Ты не мог бы удовлетвориться тем, что просто полежишь рядом со мной? – спросила она.

Пол медленно покачал головой. Он ласкал ее, целовал и гладил, и сопротивление Анни постепенно ослабело.

Он испытал радость, когда все закончилось, и он лежал, обнимая Анни, чувствуя, как их сердца бьются в унисон. Ему показалось, что они лежат так очень долго, и он не сразу понял, что Анни плачет.

– Что случилось? – Пол поцеловал ее глаза.

Анни резко оттолкнула его и закрыла лицо руками.

– Я такая дура, – пробормотала она.

– Нет, Анни, не говори так и даже не думай.

Она села и отодвинулась в угол, прижимая к себе одежду, прикрываясь ею. Анни горько рыдала, уткнувшись лицом в свитер. Пол попытался погладить ее по плечу, но она застыла от его прикосновения. В неярком свете он увидел седину в ее волосах, серебристые пряди в рыжих кудрях. Они делали ее еще уязвимее.

Пол погладил Анни по волосам. Он не знал, что сказать, кроме того, что любит ее. Пол снова и снова повторял это, а Анни все плакала, закрыв лицо руками.

– Анни, перестань плакать, – взмолился он. – Скажи, что злишься на меня. Скажи хоть что-нибудь.

Она не отвечала, и в этой гнетущей тишине Пол начал одеваться. Он выключил свет над фотографией Алека, а потом снова сел рядом с ней. Анни перестала плакать, но не поднимала головы.