Нет, спасибо - old-crow

— Когда мы изучаем трансфигурацию или чары — ты только что их видел — я первая способна правильно выполнить заклинание. Но как только заклинание получается у Гарри, в дальнейшем он его применяет лучше всех. Использовав заклинание Репаро, я только что восстановила чашку, но Гарри с помощью этих чар может восстановить целый дом. Когда ему было четырнадцать, у него возникли проблемы с призывающим заклинанием. Но как только он понял, что надо делать, тут же сумел призвать метлу с расстояния примерно в милю.

В глубине души Поттер понимал, что эта девушка с прелестными карими глазами абсолютно права. А Олливандер разглядел эту силу ещё пять лет назад. В нём буквально бурлила магия, но вот с теорией всегда были проблемы.

— Может, нам стоит вместе тренироваться, раз уж получили разрешение? — предложил он.

Эмма бросила лукавый взгляд на супруга и подмигнула ему.

— Вы двое можете сидеть здесь и обсуждать свои планы, а мы с Дэном отправляемся в постель. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — хором ответили подростки.

* * *

— Итак, если верить книге, это — разрешённые чары. Правда, при условии, что ты используешь их на собственном доме или у тебя на руках письменное разрешение хозяев, — сказала Гермиона голосом «я совершенно в этом уверена».

Её друг на минуту погрузился в размышления. «Так вот в чём дело! Сириус не накладывал на свой особняк эти чары. Это сделал Дамблдор. Вероятно, одно заклинание наложилось на другое, и Сириус стал узником в собственном доме».

— Гарри?

— Я подумал о Сириусе. Похоже, профессор Дамблдор запер его в его же собственном доме. И получилось, что последний год немногим отличался от тех двенадцати, которые крёстный провёл в тюрьме. Разве что постель стала более удобной, да прибавились насмешки Снейпа в никчёмности.

Гермиона молча выслушала юношу и одарила ободряющим взглядом. С тех пор, как умер Сириус, Гарри впервые упомянул крёстного, а другу этот разговор очень нужен.

После паузы Поттер продолжил:

— Думаю, он был гораздо счастливей, когда на нашем четвёртом курсе жил в пещере рядом с Хогсмидом, чем когда застрял в фамильном особняке. За весь прошлый год я видел, как он радовался, только один раз — на Рождество, когда в доме было полно людей.

— Ты был с ним, Гарри, — прибавила девушка. — Твой визит ненадолго скрасил ему жизнь. Ты был его надеждой на счастливое будущее. Всё, что ему было нужно для счастья — знать, что у тебя всё хорошо и ты рядом. Уверена, если бы он увидел, как ты барахтался в нашем бассейне и наглотался воды, очень бы порадовался. — Она легко коснулась щеки друга и улыбнулась.

— Может и так, но Дамблдор так здорово его защищал, что забыл обо всём, что делало его счастливым. — Гермиона сейчас точно не знала, о ком это Гарри — о Сириусе или о себе.

А юный маг ещё не закончил:

— Ничего удивительного, что той ночью Сириус настоял на своём. Никто не захочет, чтобы его заперли в ненавистном доме. И я тоже. Я этого не заслуживал.

Волшебница увидела, как из глаз Гарри хлынули слезы, и тут же обняла его.

— Это бывало часто, да?

— Когда мне было восемь, меня целый месяц сразу после школы запирали в чулане— случайно аппарировал от банды хулиганов. Даже в туалет не выпускали. Я никогда не делал ничего плохого. Чем я заслужил такое обращение? Почему он не пришёл и не спас меня? Он ведь знал.

— Кто?

— Дамблдор. Первое письмо из школы было адресовано в чулан под лестницей. Он знал, где меня держали. После первого курса они на целый месяц заперли меня в комнате. Меня оттуда вытащили Фред с Джорджем. Я был такой голодный!

Слёзы текли по его щекам и капали на грудь. Юноша смахнул их ладонью.

— Пока твоя мама не свозила меня в «Харви Николс», у меня никогда не было собственных джинс, и уж тем более подходящего размера. Сколько раз я бывал в кабинете Дамблдора! И он постоянно видел мои перемотанные скотчем кроссовки. Он ведь мог мне помочь!

Гермиона поцеловала его в щёку.

— Гарри, завтра мы достанем все твои старые вещи и сожжём. Меня никогда не интересовало, во что ты одет. И Рона с Джинни тоже. Уверена, что Чжоу тоже об этом не беспокоилась, а Парвати даже не замечала. Я нисколько не сомневаюсь, что ты не преувеличивал, и никогда не смогу представить, каково это — быть запертым в крошечном чулане. Но я никогда не смешиваю богатство человека и его личные качества. Ты был моим лучшим другом, даже когда у тебя в кармане не было и пяти фунтов. Меня это нисколько не волновало. Пока у тебя не было нормальной одежды, я себя чувствовала не очень уютно, но из-за этого никогда не думала о тебе хуже.

Она сжала друга в объятиях.

— Мне очень жаль, что профессор Дамблдор ничего не сделал для Сириуса, и особенно жаль, что директор ничем не помог тебе. Мы можем только догадываться о его мотивах, но не обязаны постоянно с ним соглашаться. Пожалуйста, поверь, я никогда и ни за что не оставила бы тебя голодным!

«Я люблю тебя, Гарри Поттер, и буду о тебе заботиться».

— Спасибо. Я бы тоже.

— Уже поздно, Гарри. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

* * *

Воскресным вечером Минерва, Артур, Тонкс, Кингсли, Муди и Люпин сидели на собрании Ордена. Каждый из них терзало чувство вины: кого-то — за смерть трёх людей, кого-то — за сломанную карьеру, а кого-то — за разброд в семье. Минерва ещё никогда так не злилась на Дамблдора. Она чувствовала себя соучастницей наихудшего преступления против Гарри Поттера — кражи младенца у законного опекуна, Сириуса Блэка, пятнадцать лет назад.

События прошлой недели и последующие разоблачения в глазах этих людей оправдать не так просто. На самом деле, ещё немного, и Орден мог распасться.

Фениксовцы совершали одну ошибку за другой. Каждое решение сначала казалось превосходным, но, как показывало время, это был очередной провал. Беспристрастный наблюдатель мог бы поинтересоваться, не идут ли они за своим лидером так же слепо, как последователи Риддла — за своим.

Дамблдор сообщил присутствующим, что Гарри нашёлся, и теперь его охраняют несколько старших авроров. Молли поинтересовалась, где он будет жить потом.

— На самом деле, — ответил директор, — утром в понедельник этот вопрос будут обсуждать несколько сотрудников отдела опеки и попечительства. Я подал прошение, чтобы Гарри поместили под защиту школы как на эти, так и на следующие летние каникулы. Полагаю, так лучше всего обеспечить его безопасность.

Ремус Люпин был стольким обязан профессору, но даже он задался вопросом, не становился ли старый маг жертвой непонятного синдрома, когда начинал рассуждать о безопасности Гарри. Перед собранием ему удалось переговорить с Артуром и порадоваться, что сын его лучших друзей проведёт лето там, где ему рады.