Час великого волшебства - Ольга Дмитриевна Конаева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Но что же делать? Неужели вы прикажете мне сдаться?
– Зачем сдаваться? Нет, не сдаваться, а работать, работать и работать… Продолжать сеять Зло и ждать его обильных всходов. Ведь на земле ещё есть достаточно много людей, готовых безвольно плыть по течению жизни, которыми ты можешь управлять по своему желанию.
– Но вы хотя бы отнесёте меня к озеру? Не люблю я летать на метле…
– Вот как сказывается привычка к шикарной жизни, езда на дорогих машинах… – насмешливо сказал голос, – ты теряешь форму, дочь Мрака. Стремясь к удобствам и комфорту, ты потеряла способность к настоящему колдовству. Ладно, так и быть, я отнесу тебя куда надо, но больше ни на что не рассчитывай.
И Гермена, подхваченная вихрем, взвилась в воздух и вылетела из окна.
Пролетая над лесом, она спугнула воронью стаю, мирно спавшую в своих гнездах.
Крон сразу понял, откуда взялся этот чёрный вихрь. Узнав силуэт своей бывшей хозяйки, он приказал воронам замолчать, опуститься с верхушек деревьев вниз и затаиться под густыми ветвями.
Услышав за собой недовольное воронье карканье, Гермена развернулась и поспешила назад, что бы уничтожить стаю, но той уже и след простыл. Погрозив кулаком в пустоту, она понеслась дальше.
Подлетая к озеру, Гермена увидела Васю и Феофана, сидевших у костра. Они ожидали появления луны.
Доставивший её вихрь быстро улетел, а Гермена, возмущённая предательством Феофана, забыла прочитать заклинание, и, не удержавшись в воздухе, рухнула прямо на куст шиповника.
Она едва не закричала от невыносимой боли, которую причинили ей сотни впившихся в тело острых колючек. Выбираясь из куста, Гермена осыпала проклятиями ничего не подозревавшего Феофана.
– Будь ты проклят, Феофан, чтоб тебе вечно не знать ни сна, ни покоя, чтоб тебе прожить всю жизнь шатуном, не имеющим пристанища… – шипела она, вытаскивая из себя острые колючки. – Ну, ничего, ты ещё попросишь у меня зелья… Ты у меня ещё помучаешься от бессонницы… Нет – нет, я дам тебе зелья, дам столько, что бы ты мог напиться вдоволь и уснуть вечным сном. И тогда я сделаю из тебя чучело и поставлю в своем ресторане. Пусть все смотрят на тебя и знают, что бывает с предателями.
Закончив выбирать колючки, Гермена вспомнила о змее:
– Но где же Капа? Только она одна сохранила мне верность. Но почему она медлит, ведь сейчас самое удобное время расправиться с Васей? Наверное, она уже подбирается к нему. Надо подойти к ним поближе. Я должна своими глазами увидеть, как она его укусит, и полюбоваться на его мучения.
Гермена подобралась поближе к костру и затаилась за кустом.
И тут она увидела Капу. Змея мирно лежала на камне между Васей и Феофаном, грелась у костра и нюхала какой – то букет. У неё был такой счастливый вид, что Гермена чуть не взвыла.
– Ах ты, змеиное отродье… – шипела Гермена, едва сдерживаясь, чтобы не закричать во весь голос, – ишь, пригрелась, изменница… Ничего – ничего, всё равно я
заставлю тебя кусаться…
Гермена протянула руку сквозь куст, нашарила Капкин хвост и ущипнула его изо всех сил.
От боли змеюка взвилась в воздух, потом упала обратно на камень и завертелась на нём, как на горячей сковороде. Конечно, если бы не выбитый зуб, она обязательно укусила бы любого, кто был рядом с нею. Но зуба у неё не было.
Вася придержал Капу рукой, и, увидев выступившие на её глазах слезы, спросил:
– Что с тобой, маленькая?
– Не знаю, кто – то осень больно усссипнул меня за хвост, – прошептала бедная змея.
Вася взял Капу на руки и стал жалеть.
А Феофан сказал:
– Наверное, это крыса. Сейчас я ей покажу, как наших кусать.
Медведь поднялся, нашел большой камень и швырнул его в кусты, угодив Гермене прямо в лоб. Ведьма рухнула на землю и потеряла сознание.
В это время на небе появилась полная луна.
– Пора… – сказал Вася.
– Пора…– сказал Феофан.
– Пора…– сказала Капа.
Они поднялись. Вася взял букет, и пошел вдоль берега, раскладывая на своём пути цветы.
Вслед за ним шел Феофан, а сзади поспешала Капа.
Надо сказать, что Капа полюбила доброго, ласкового Васю, и никогда не призналась бы в том, что оставила себе на память три разных цветка. Она потихоньку отобрала их из букета и спрятала подальше, в кусты. Ведь Крон со своей подружкой постарались и принесли их так много.
Придя в себя, Гермена с трудом поднялась, охая и потирая огромную шишку, вскочившую на лбу, и вдруг обнаружила, что у затухшего костра никого нет.
– Сбежали… Куда они делись, где мне их искать? – вскричала она.
Гермена начала искать следы беглецов, и вдруг увидела лежавшие у воды цветы.
– Роза, лилия, маргаритка, – шептала она, собирая их в кулак, – а, так вот что они задумали… Они оставили знак для русалок, что бы они вспомнили свои имена… Ну нет, я не допущу, что бы к ним вернулась память.
И Гермена поспешила вслед за ними, подбирая по пути все цветы.
Когда Вася с друзьями, а вслед за ними Гермена скрылись из виду, из воды показались русалочки. Они друг за другом вышли на берег и медленно пошли вдоль озера, в поисках знака, который мог бы помочь вернуться их памяти, но Гермена, идущая далеко впереди, не оставила за собой ни единого цветка.
А ничего не подозревавший Вася обошел с друзьями вокруг озера, разложил все цветы, и снова вернулся к камням, откуда русалочки начинали свой путь.
– Посмотри, Феофан, цветы исчезли! – сказал счастливый Вася. – Девушки нашли их! Теперь будем ждать, что будет дальше.
Они спрятались за камни и притихли.
А Гермена подобрала все цветы, изорвала их на мелкие кусочки, а кусочки растоптала в пыль. Потом спряталась в кустах и тоже стала ждать.
И вот вдалеке показались русалочки.
Вася ожидал, что они будут счастливы и веселы, и пошел к ним навстречу.
Но они шли с пустыми руками, и были так же грустны и молчаливы, как будто бы не видели никаких цветов.
Вася бегом вернулся назад и горестно воскликнул:
– У них нет цветов… У них нет цветов, они не нашли их…
– Куда же они делись? – спросил медведь, – кому понадобилось уничтожать цветы?
– Это Гермена, – догадалась Капа, – это она усссипнула меня за хвост, это она собрала все цветы…
– Что же делать? – сказал Вася, – выходит, все старания оказались напрасными…
А Гермена смотрела из – за кустов на его расстроенное лицо и приплясывала от радости.
Но неожиданно
