Алмазная лилия (СИ) - Красовская Марианна

Пришлось доставать из сундука платье, надевать его и плестись на кухню.

Видимо, было еще очень рано. Альв (забыла, как его имя), отчаянно зевая, растапливал печь, а больше на кухне никого не было.

— О, блондинка, — прокомментировал он мое появление. — Первый раз цверга с белыми волосами вижу. Вы наполовину альв, госпожа?

— Наполовину человек.

— Ага, ясно. Что-то хотели?

— Иен просил рассолу. После вчерашнего.

Альв улыбнулся одними губами и указал на стол, где уже стояло несколько низких пузатых кувшинов.

— Сейчас начнется паломничество. Я чай заварил. Облегчающий головную боль и снимающий интоксикацию.

— Меня Лиля зовут, — представилась я на всякий случай, заглядывая в кувшин. Пахло оттуда ромашкой.

— Я Валенуэль, или просто Валик.

— Спасибо, Валь.

— К вашим услугам, госпожа.

— Здесь есть рабство, Валик? — мне было ужасно неловко перед ним.

— Нет, госпожа. Только для дураков. Я сам себя в карты проиграл, а потом покатилось. Здесь, в Цвергбьенгене, рабства нет. И в Эглунде нет. А в некоторых землях людей, к примеру, в Беломорье, есть.

— Тогда почему ты здесь, в кухне?

— Господин Холодный меня выкупил у… одного очень мерзкого человека. Выкупил за огромные деньги. Мы подписали с ним договор, что я смогу отработать свой долг и освободиться.

— Но что-то пошло не так? — догадалась я.

— Все пошло не так. Цверги не склонны к честности, тем более по отношению к альвам. Плату он мне положил не в золотых, а в серебряных, а я и не заметил. Но если честно, я в таком состоянии был… что согласился бы даже на медяки. Уж лучше здесь, в Холодном замке, поваром, чем постельным рабом.

— Сочувствую, — я осторожно прикоснулась к пальцам Валенуэля. Он зажмурился на мгновение, а потом встряхнулся как пес и заулыбался.

— Все в порядке, госпожа. Вы что на завтрак хотите? Есть омлет с брокколи… есть каша.

— Брокколи? — не поверила я своим ушам. — Настоящая брокколи?

— Ну да, зеленая тошнотворная хрень, как говорят цверги. Неужели — любите?

— Обожаю!

Улыбка альва стала настоящей, даже ямочки на щеках появились.

— Я брокколи сам выращивал летом, — похвастался он. — У меня был прекрасный урожай в этом году! Несите же своему мужу отвар и приходите, я вам как раз наложу.

— Уже бегу. И, Валик, со мной можно на «ты», я же не княгиня какая-нибудь!

Когда я вернулась в свою комнату, Иен уже оделся. Жаль, я так и не рассмотрела его татуировки. Цверг забрал у меня кувшин и осушил его в два глотка, сунул мне обратно и сказал:

— Ты найдешь чем заняться? Я в мастерскую, у меня заказы. Хочешь, пойдем со мной. Что-то мне подсказывает, что завтрак сегодня будет в обед.

— Спасибо, я пока сама осмотрюсь, — вежливо отказалась я, потому что хотела еще поболтать с Валиком. — А мне наружу выходить можно?

— Конечно, здесь замок, а не тюрьма. Только за ворота одна не суйся. Я тебе попозже всё покажу. Ходи, где хочешь. Здесь запретных мест нет. Разве что мастерские, но туда тоже можно, только с кем-нибудь, а то может быть опасно.

— Хорошо, я поняла.

— А после обеда мы договор подпишем, ладно?

— Да, ладно.

Иен, кажется, хотел что-то еще сказать, но потом покачал головой и ушел, оставив меня одну. Я же вернулась на кухню, где с огромным удовольствием умяла целую тарелку омлета с брокколи в компании Валика.

Он мне рассказал, что альвы, по большей части, вегетарианцы, но ему мясо можно, он в плену. Хотя и предпочитает овощи и фрукты, но зимой мерзнет и оттого любит мясные бульоны и супы. На кухне все еще было тихо.

— После пира всегда так, — пояснил мне альв. — К обеду только и проснутся. Странно, что твой вскочил в такую рань.

— Наверное, это я его разбудила, — повинилась я. — У тебя работы много?

— А чего хотела?

— Посмотреть твой огород.

Валенуэль просиял и побежал одеваться. Через полчаса мы уже были снаружи, и он с упоением показывал мне грядки.

— Вот, здесь капуста, поздние сорта. А тут у меня были лук и свекла. Ты знаешь, что лук и свеклу хорошо сажать рядом, тогда луковая мушка не заведется? А на следующий год я посажу здесь чечевицу, она обогащает почву. А еще в этом году был урожай яблок, мы сделали кучу яблочного сидра. Смотри, еще петрушка зеленеет, надо к обеду набрать.

Он казался совершенно счастливым.

— Валик, но ты ведь… все равно раб? — осторожно спросила я. — Тебя не обижают?

— Нет, — потускнел он. — Но и не разрешают многого. Я б парники поставил и оранжерею, здесь хорошая земля и места много, но Холодный сказал, что мне арбуз в задницу засунет, если я еще раз заикнусь про бахчу. А жаль, в горах солнца много и источники горячие близко. Я б отопление провел в оранжерею, была бы зелень круглый год.

— А чем ты дома занимался?

— Прожигал жизнь бесцельно, — пожал плечами альв, одновременно улыбаясь и хмурясь. — Пил, буянил, играл в карты. Рванул путешествовать в земли людей. Дураком был, Лиль. За это и поплатился.

— А семья у тебя осталась? Жена, дети?

— Нет, только родители и сестра. Но я и вправду был идиотом, Лиль, думаю, они выдохнули, когда я пропал. Меньше проблем. Во всяком случае, мне так легче думать. Я ведь уже в рабстве больше пятнадцати лет, и ни разу не слышал, чтобы меня искали.

— Прости.

— За что? — Валенуэль улыбнулся и принялся щипать петрушку. — Я и вправду научился быть счастливым при любых обстоятельствах. А жизнь, она длинная. Рано или поздно я выплачу долг… и тогда начну всё заново. А пока мне нравится в горах. Здесь красиво, правда. Посмотри вокруг, разве это место не прекрасно?

Я посмотрела. На небо — с белыми барашками. На ровные грядки. На каменную стену вокруг замка. Да и на сам замок, сложенный из серого камня. На замки Баварии он был не похож, скорее уж, на шотландский. Крепкий и приземистый, как и сами цверги, с двумя круглыми башнями, с хозяйственными деревянными пристройками.

— Лиль, а правда, что тебя в жены Холодному привезли?

— Ага, — кивнула я. — Обманом. Я думала, что за Иена замуж вышла.

— За Морозного, оружейного мастера?

— Да.

— Ну, ясен пень, Морозный лучше, — неожиданно поддержал меня Валик. — Он спокойный и добрый. Один из самых приятных здешних обитателей. Хотя знаешь, Холодный тоже не гад и не сволочь. Он хоть и строгий, но справедливый. Почем зря не ругается, руки не распускает, никого не унижает. Может, и зря не согласилась. Была бы княгиней, хозяйкой. А теперь придётся быть просто женщиной. Тут хлеб зря никто не ест, тебе быстро дело найдут. Будешь со мной на кухне куриц ощипывать или портки штопать.

— Ну что делать, значит, буду, — пожала плечами я. — А библиотека тут есть? Я умею в библиотеке работать.

— Есть, но должность архивариуса занята. Хотя попробуй к нему помощницей, он уж старый, может, и согласится. Всяко лучше, чем на кухне.

— Я думала, у цвергов женщинам спокойно.

— На самом деле, да. У людей гораздо хуже. Там женщина — почти что рабыня. И стирка на ней, и уборка, и готовка, и шитье, и дети… У цвергов женщину с маленьким дитем или беременную вообще никто ничего делать не заставляет, да и в целом… всё справедливо. Мужчины в мастерских, мужчины торгуют, они же и в кухне помочь могут, и стирают свои вещи сами. Есть у нас женщины, которые шьют, есть и Мастерицы. К примеру, Юнона чеканкой занимается, ее наручи — это просто высшее искусство. Поэтому в кухне ей просто делать нечего. И тебе выбор дадут, да, наверное, ты и сама сидеть без дела не захочешь. Скучно.

Ну, в отцовском доме я прекрасно дурака валяла: книжки читала да с Вилли в архиве торчала. Скучно мне не было. Но он прав — я не княгиня, терпеть мое безделье не будет никто. Нужно искать себе место. И начну я однозначно с библиотеки. Вильгельм советовал про артефакты перемещений почитать в эльфийских источниках, вот я и займусь поисками. Даже если про «лилию» ничего не будет, то может, что-то вроде папашиного секстанта найду.