Тайна пропавшего ожерелья (сборник) - Энид Блайтон

И они с Эрном переложили старика на постель. Тот открыл глаза, пробормотал что-то и зашелся в страшном приступе кашля. Жена успокаивала его, протирая ему лицо влажной тряпочкой. У Эрна глаза наполнились слезами, и он с отчаянием взглянул на Фатти.

— Не беспокойся, Эрн, — шепнул ему Фатти. — Мы этого так не оставим. Оставайся здесь и постарайся помочь миссис Смит, а я сбегаю позвоню врачу. Кто ваш врач, миссис Смит?

Она назвала имя, и Фатти кивнул:

— Он и нас тоже лечит, так что все будет отлично. Я скоро вернусь.

Мальчик бегом добежал до ближайшей телефонной будки. Доктор Рэйни с удивлением выслушал его сообщение.

— Надо же, бедный старик! Я был у них вчера и сказал миссис Смит, что его надо положить в больницу, но она и слышать об этом не хочет. Я немедленно распоряжусь, чтобы ему приготовили койку. До встречи!

Фатти побежал назад в «Фиэлин-Холл». Старик, оказавшись в постели, немного пришел в себя.

— Куда же мы денемся? — повторял он жене, поглаживавшей его руки. — Мэри, куда мы денемся? Ох, сколько же тебе бед из-за меня! Всегда я был для тебя несчастьем, всегда…

— Нет, Джон, никогда! — горячо разубеждала его жена. — Это я подвела тебя тогда, много лет назад, когда заболела и ввела тебя в такие расходы. Если бы не надо было платить за мое лечение, ты бы никогда не продал эти проклятые секреты и не попал бы в тюрьму — это все было из-за меня! — Она повернулась к Фатти и тронула его за рукав. — Вы добрый молодой человек. Прошу вас, не судите строго моего мужа, что бы он вам ни рассказал. Он расплатился за то, что совершил, и расплачивается снова и снова. Понимаете, я была так больна, и нам так нужны были деньги, чтобы я поправилась… Он поступил дурно только потому, что любил меня!

— Прошу вас, не беспокойтесь, — ответил Фатти, тронутый доверием старой дамы. — В больнице ему станет лучше. «Скорая» приедет через несколько минут.

— Когда он вышел из тюрьмы, мы сменили фамилию, понимаете? — Миссис Смит опять заплакала. — Ведь если однажды совершишь дурной поступок, люди всю жизнь будут показывать на тебя пальцем. Мы пытались спрятаться, но всякий раз кто-нибудь докапывался, кто мы такие. А затем добрая старая миссис Хастерли позволила нам поселиться здесь как смотрителям этого дома.

— Миссис Хастерли! — Фатти был удивлен. — Разве она еще жива? Она ведь была владелицей этого дома, когда он еще назывался «Плющ», верно?

— Да. Теперь она уже совсем старенькая, — ответила миссис Смит. — Еще старше меня. Вы, наверное, слышали о ее сыне, Уилфриде Хастерли? Он задумал и осуществил самую крупную кражу алмазов, о которой я когда-либо слышала, и попался, но камней так и не нашли. Сам Уилфрид умер в тюрьме, разбив сердце своего отца. Его мать тоже так и не смогла оправиться, а дом сразу был выставлен на продажу. О господи, во всех газетах страны были тогда фотографии этого дома… Раньше он назывался «Плющ»…

— А после этого его переименовали в «Фиэлин-Холл»? — спросил Фатти, слушавший с огромным интересом.

— Да. Но получилось, что его так никто и не купил, — продолжала миссис Смит. — Он ведь пользовался дурной славой, понимаете? Бедный мистер Уилфрид. Нехорошие были у него друзья. Сам-то он был не так уж плох, только очень легкомыслен. Два его соучастника были поумнее. Один из них вместе с мистером Уилфридом попал в тюрьму, а второго так и не поймали. Он бежал куда-то за границу — в Бирму, как я слышала. Тюрьма — ужасное место, сэр. Видите, что она сделала с моим бедным мужем?

— По-моему, едет «скорая». Эрн, — сказал Фатти, вскидывая голову. — Ступай-ка взгляни. И попроси их подъехать как можно ближе к дому.

Старик открыл глаза.

— Мэри, куда ты денешься? — прохрипел он. — Куда ты денешься?

— Не знаю, Джон, не знаю, — покачала головой его жена. — Но все будет в порядке. Я буду навещать тебя в больнице.

В дверь заглянул Эрн.

— Там двое санитаров с носилками, — сообщил он. — И очень симпатичная медсестра. Врач приехать не смог, но медсестра в курсе.

Розовощекая медсестра заглянула в дверь и с одного взгляда разобралась в ситуации.

— Вот, значит, мой больной? — бодрым голосом обратилась она к миссис Смит. — Не беспокойтесь, дорогая, мы вам его выходим. А ну-ка, Поттс, заноси носилки прямо в дом.

Все было сделано очень быстро. Понадобилось меньше минуты, чтобы погрузить мистера Смита в машину «скорой помощи». Он так и не смог ничего сказать на прощание, потому что на него опять напал приступ кашля, но жена держала его руку до самой последней минуты. Затем дверь машины захлопнулась, и фургон «скорой помощи» покатил по аллее и за ворота.

— Но я не могу сегодня переехать, — механически проговорила миссис Смит. — Мне некуда идти.

— Значит, останетесь на эту ночь здесь, — успокоил ее Фатти. — А к завтрашнему дню я все для вас улажу. Моя мама сообразит, что делать. Но сейчас вы слишком расстроены и устали, чтобы разговаривать о делах. Только вот… не стоит вам, по-моему, оставаться на ночь одной, миссис Смит.

— Я могу остаться! — внезапно предложил Эрн. Вся эта история тронула его так, как никогда в жизни ничто не трогало. Эрн жаждал сделать для Смитов что-нибудь полезное, неважно что, но он твердо решил, что обязан сделать хоть что-нибудь. А единственное, что он мог придумать, — это остаться с расстроенной старушкой и присмотреть за ней.

— У тебя доброе сердце, Эрн, — растроганно сказал Фатти. — Огромное тебе спасибо. Я собирался предложить тебе переночевать у нас, раз твой дядя тебя выставил, но если ты устроишься здесь, я думаю, миссис Смит будет только рада.

— Ну конечно! — миссис Смит улыбнулась Эрну слабой благодарной улыбкой. — Он может устроиться на диване в соседней комнате. Как тебя зовут? Эрн? Спасибо тебе, мой мальчик. Я приготовлю тебе славный ужин, вот увидишь.

— А я пойду домой и поговорю с мамой; она обязательно что-нибудь придумает, миссис Смит! — пообещал Фатти.

— Знаешь, я ведь могу работать! — порывисто сказала старая дама. — Наш дом я всегда содержала в чистоте. И еще я умею шить. Я не буду обузой, я отработаю свой хлеб, честное слово!

— Я в этом уверен. — Фатти был восхищен мужеством миссис Смит. — А Эрн, я знаю, прекрасно о вас позаботится. Кстати, Эрн, не приготовишь ли ты чашку чая для миссис Смит?

— Одну минуту! — Эрн, сияя, проводил Фатти до дверей. Там он потянул друга за руку и тихо спросил; — Фатти, а о чем мне с ней разговаривать? Ну, понимаешь, чтобы она не волновалась?

— А записная книжка у тебя с собой? — поинтересовался Фатти. — Вот и почитай ей свои стихи! Она очень удивится, когда узнает, что ты поэт!

— Ну конечно! А мне это и в голову не пришло! — обрадовался Эрн. — Это ведь может ее развлечь, верно? До скорого, Фатти. Увидимся завтра.

— До скорого, Эрн, и спасибо тебе за помощь. От этих слов на лице Эрна появилась довольная улыбка. Он гордо посмотрел вслед Фатти, который исчез в январских сумерках. Эрн был абсолютно уверен, что равного Фатти нет в целом свете!

Фатти очень удивил свою мать, вернувшись домой точно к чаю. Вид у него был такой серьезный, что она даже забеспокоилась.

— Мама, я хочу с тобой поговорить, — сказал Фатти. — Мне просто позарез нужна твоя помощь.

— Ох, Фредерик, дорогой… Надеюсь, ты не попал опять в какую-нибудь неприятность, а?

— Не больше, чем обычно, — ответил Фатти с ухмылкой, которая сразу успокоила миссис Троттевилл. — Слушай, мама, история эта довольно долгая.

И он начал рассказ об анонимных записках, поиске заросших плющом домов, мистере Гримбле, Смитах и о том, как с ними обошелся Гун. Миссис Троттевилл слушала его в изумленном молчании. И во что только не влезает ее неугомонный сын!

Наконец Фатти дошел до главного.

— Мама, поскольку старого мистера Смита забрали в больницу, а миссис Смит одинока и ей некуда идти, то не можешь ли ты ей как-нибудь помочь? Ты же все время кому-то помогаешь, а она, может выполнять работу по дому, да еще и шить умеет.

— Так она ведь может переехать К НАМ! — воскликнула миссис Троттевилл. — Поможет мне шить новые шторы. Мне будет очень приятно приютить бедную старушку. И наша повариха — женщина добрая, она будет рада гостье. Больница от нас недалеко, и миссис Смит может хоть каждый день навещать своего мужа. Конечно, пусть переезжает к нам, Фредерик!

Фатти встал и горячо поцеловал мать.

— Я знал, мама, что ты что-нибудь да придумаешь, — сказал он. — На тебя можно положиться. Я очень рад, что у меня такая замечательная мама!

— Ладно, Фредерик, все это слова, хоть и очень милые, — ответила польщенная миссис Троттевилл. — Я только хотела бы, чтобы старая дама перебралась к нам уже сегодня. Мне не по себе, как подумаю о том, как она там, одна-одинешенька, в огромном пустом доме.