Неразгаданные сердца - Мэрилайл Роджерс

— Я по натуре не убийца и не хотел учиться убивать. — За этим гордым заявлением последовала робкая оговорка. — Мне даже на охоту ездить противно.

— А чем бы ты занимался в деревне все эти годы? — Амисии было любопытно узнать то, что лежало за пределами ее собственного опыта.

— Там никого не нужно убивать. Там можно наблюдать, как зарождается и растет все сущее. Лучше трудиться во имя обновления жизни, чем видеть, как создания природы в одночасье уничтожаются огнем и мечом. — В речах Фаррольда зазвучала искренняя убежденность.

— Почему же ты не сказал об этом Гилфрею? — Амисии казалось, что это было бы просто и естественно.

Лицо Фаррольда исказилось ужасом.

— Разве мыслимо сказать ему, что его выродок ко всему еще и неблагодарный пес? Разве можно отказываться от родительского благодеяния? Ну нет, я должен всю жизнь помнить о том, сколь многим я ему обязан — начиная от своего появления на свет и кончая тем, что он позволил мне жить, как живут благородные господа, вместо того чтобы копаться в земле, как скотина. — Он хотел скрыть свои растоптанные мечты под маской убежденности.

Амисия поняла, что не вправе судить Фаррольда за его образ мыслей. Теперь до нее дошло, что судьба незаконнорожденного сына целиком и полностью находится в отцовских руках. Келда от души сочувствовала его незавидной доле. Амисия тоже решила сгладить неловкость, вызванную их бездумными расспросами, и перевела разговор на другое. Она повернулась к Келде и возобновила прерванную беседу:

— Так ты говоришь, барон объявил охоту на моего героя?

— Именно так. — Келда и сама была рада дать Фаррольду желанную передышку. — Стражники отправляются на рассвете.

Брови Амисии удивленно поползли вверх. Каменистая коса появлялась из-под воды лишь некоторое время спустя после восхода солнца.

— Значит, они возьмут лодки?

Мало кто в гарнизоне по доброй воле пользовался водной переправой — ведь в конюшне, которая стояла на дальней оконечности острова, на всех хватало лошадей. С другой стороны, до рассвета Гилфрей нипочем не решился бы отправиться на такое дело — совесть его была нечиста, и кто-либо из недругов всегда мог нанести ему ответный удар под покровом ночной темноты.

Келда слышала, как бахвалился барон перед своими людьми, собрав их в зале.

— Лорд Гилфрей намеревается прибыть на место спозаранку, чтобы застичь разбойников врасплох при выходе из аббатства.

Амисия усмехнулась:

— Выходит, он и сам понимает, что мои разбойники завладели деньгами не ради корысти, а ради помощи аббатству?

— Ой, и впрямь! — Келде такое и в голову не приходило; она даже вытаращила глаза от неожиданности. Ее безмятежное чело наморщилось: как же барон до этого додумался?

— Если отряд отправится из Дунгельда рано поутру, значит, мне нужно бежать прямо сейчас, пока вода еще стоит не слишком высоко, тогда я смогу предупредить Галена, — вслух размышляла Амисия, решительно глядя перед собой.

— Что? — в ужасе выдохнула Келда. — Ты хочешь в одиночку пробраться по отмели в кромешной тьме, чтобы пойти к человеку сомнительных достоинств? — За столь короткое время на нее обрушилось так много переживаний, что она совсем запуталась.

Амисия тихонько рассмеялась:

— Неужели же я буду просить вас меня сопровождать? Вы и так натерпелись от злобы Темного Лорда.

— Но ты-то как пойдешь? — Келда чуть не плакала. — Гнев барона — это не самое страшное: ведь есть еще темный лес, дикие звери, а главное — Волчья Голова. Вот где настоящая опасность!

Опасность? Мучительные воспоминания о серебристом блеске зеленых глаз, об огненном поцелуе, о странно волнующих объятиях сильных рук — да, это опасность, но ради нее стоило идти на любой риск.

От Келды не укрылась мечтательная улыбка подруги. Ее тревожные предчувствия только усилились, но за прошедшие два дня Амисия прожужжала ей все уши, вздыхая о прекрасных глазах и мужественных чертах Галена, поэтому Келда догадывалась, что никакие увещевания не помогут.

— Если ты не боишься за себя, подумай хотя бы обо мне. Что я скажу, когда одна спущусь к завтраку? Как оправдаюсь перед мамой, когда она станет меня ругать, что я тебя не удержала и никому не сказала о твоей затее, чтобы тебя могли вовремя остановить?

Какая же я негодяйка, спохватилась Амисия. Она не имела права подставлять под удар Келду и ее мать, но, как всегда, не подумала, какой ценой близкие будут расплачиваться за ее поступки. Впрочем, она быстро взяла себя в руки: если знаешь, откуда ждать беды, значит, можно найти выход. Всегда можно найти выход. Закусив губу, она смотрела на горизонт, где лишь слабое розовое сияние разделяло сине-лиловые тени наступающей ночи и черную бесконечность.

Несмотря на сгустившиеся сумерки, Келда заметила, как нахмурилась Амисия, и мысленно порадовалась, что удержала подругу от очередной глупости.

— А ты им скажи, что я приболела. — Амисия уже все продумала. — Мелли нас выручит. Прикажи ей лечь в мою постель и задерни полог. Если твоя матушка поднимется меня проведать, объясни ей, что после бессонной ночи я только-только задремала. Она ничего не заподозрит. — Подступив поближе, Амисия прочла в глазах Келды страх и недоверие. — Вот увидишь, она не станет тревожить больную, а я мигом вернусь, как только спадет вода. Клянусь!

Келда терзалась самыми мрачными опасениями, выслушивая рискованный замысел, но понимала, что не сможет помешать этой бунтарке осуществить задуманное. Ей даже показалось, что она так разволновалась исключительно из-за собственной трусости.

— Мне совсем не хочется навлекать неприятности, а тем более беды, на тебя и твою мать, — искренне заверила Амисия. — Но и своих лесных друзей я никак не могу бросить в минуту опасности.

Келда устыдилась, что хотела, заботясь лишь о собственном покое, помешать подруге совершить благое дело. Если у Амисии достанет мужества осуществить задуманное, то она, Келда, обязана по мере сил ее поддержать.

— Не забудь плащ — перед рассветом будет холодно. Я сейчас разыщу Мелли. А Фаррольд может отвлечь Освальда.

Хотя стражник, несущий вахту на куртине, все равно не смог бы остановить одинокую фигуру, движущуюся вдоль отмели, Амисия поспешила с благодарностью откликнуться:

— Отличная мысль! Так и сделаем.

Надо было торопиться, пока Келда не передумала. По-видимому, она считала само собой разумеющимся, что подруга будет ночевать в их тайной пещере, и Амисия порадовалась своей предусмотрительности: она утаила, что там расположились разбойники. Признайся она в этом Келде, та нипочем не стала бы ей помогать. Скорее всего, она побежала бы к леди Анне, и все пошло бы прахом.