Вацлав Дворжецкий – династия - Яков Гройсман

В творческой натуре разорвать понятия «аналитик», «прагматик», «философ» и «человек, творчески воплощающий замысел» очень трудно. Дворжецкий умел проанализировать явление, проникнуть в его суть и любил это делать. Это обретало у него образную, художественную форму. Просто сухо «разобрать» у него не хватало терпения, потому что его всегда обуревала фантазия, которая моментально проявлялась, хотя надо сказать, что он был не из тех эмоциональных людей, которые не ведают, что творят, и идут только вслед интуиции. Ему доставляло удовольствие вовремя остановиться, понять и определить место, которое это явление или человек должны занять в его жизни. Трудно кратко определить характер Вацлава. Он был страшно ревнив, как всегда казалось, абсолютно уверен в себе. Однако эта уверенность была результатом сомнений, переживаний, волнений. Он всегда оставался требовательным к себе. «Работа должна быть сделана на «отлично», – считал Дворжецкий. Вместе с тем рациональное начало было ему не чуждо, как всякому думающему человеку и художнику.

А что касалось ревности – так это тоже актерская черта. Актерская профессия предполагает эгоистичность: человек должен утверждаться, быть замеченным, обязательно должен накапливать, чтобы потом отдавать…

Он ревновал меня и к мужчинам, и к женщинам, и к работе.

Вацлав Янович обладал удивительной способностью молниеносно реагировать словом на всё происходящее. Такая реакция, способность моментально включаться – тоже свойство настоящего актера. Он им обладал в полной мере.

Например, однажды он ехал по Одессе и превысил скорость. Милиционер его останавливает и говорит: «Куда же вы так торопитесь?» Дворжецкий отвечает: «Навстречу XXII съезду!» Оказывается он увидел плакат-растяжку, где было написано: «Вперед, к XXII съезду партии!» И таким образом на любое явление мгновенно возникала реакция – стихотворная или в прозе, но очень хлесткое определение, меткое выражение. Вот, например, фрагмент цикла «Чернобыльские частушки», написанного им в 1986 году как отклик на официозные публикации о катастрофе.

Хочу сказать несколько слов о родителях Вацлава Яновича и близких родственниках.

Родители его были чистокровными поляками. Папа по происхождению -дворянин (корни рода восходят к временам восстания Костюшки), по образованию агроном, мама – домохозяйка. Она жила с нами в Саратове и какое-то время в Горьком. Прежде жили они под Киевом, в Ирпене. Можете представить, какие выпали годы: революция, гражданская война. Маме Вацлава Яновича пришлось испытать очень много. Муж умер во время войны, а сын попал в страшную мясорубку. Женщина она была строгая, замкнутая, безумно любила сына. В ее представлении у Вацлава не могло быть изъянов. Человек она была сложный и во взаимоотношениях с внуками, и с людьми из окружения сына. Она всегда относилась к ним ревниво, требовательно и очень непросто. Скончалась она в Горьком, где и похоронена.

Не боись, моя Феклуша,Тех чернобыльских лучей!Опасайся лучше слушатьВражьих радиоречей!

Нас пугают ерундою,Не тревожься и молчи.Хороши у нас удои,Хороши у нас лучи!

Луч не трогает того,Кто у нас сознательный.Он лишь классовых враговГубит обязательно!

Облучает всех «до кучи»,А Ивана – н и к о г д а!Человека не облучит,Если он Герой Труда.

Повстречались, «облучились»…Целовались, не умылись…И теперь, как видно, яРадиоактивная.

Облучай меня глазами,Я не стану возражать.Мы прекрасно знаем сами,Что теперь нельзя рожать…

Под твоими я очамиИздаю и плач, и стон,Будто бы рентгенлучамиПрошпигован начисто!

Я рентгенов не боюся,Все согласен облучить.И тогда меня МарусяБудет титьками лечить.

Ни компоты, ни варенья,Ни грибы, ни овощи…От «стратегии ускорения»Дожидайтесь помощи.

Нас и раньше облучали,И теперь облучили.Мы с тобой всегда молчали,Как бы нас ни мучили.

Из близких родственников Вацлава Яновича осталась его младшая сестра Ира, она живет сейчас в Аргентине. С ней мы (я, Женя и Владик) познакомились в 1975 году, когда она впервые после отъезда из СССР приехала в Киев, потому что в Горький (тогда наш город был закрытым) ее не пустили. Женщина она необыкновенная, просто замечательная. В свое время была чемпионкой Киева по плаванию, закончила физкультурный факультет Киевского педагогического института. Умная, складная, красивая, добрая. Славная женщина с исключительно трудной судьбой. Война застала ее в Киеве. Она с детьми, двумя мальчиками, добралась до Аргентины. Подумайте, сколько это в пространстве, во времени, а главное, в душевных тратах. Она добралась, работала, вырастила прекрасных детей. Старший ее сын живет в Варшаве с семьей, а младший – в Венесуэле, видится она с ними нечасто. В Аргентине у нее есть внуки. С ее старшим сыном мы хорошо знакомы. Было время, когда он приезжал в Москву, и мы все увиделись, полюбили друг друга, стали близкими людьми. С Ирой мы переписываемся по сей день, это дорогой мне человек.

В Ирпень, к родным пенатам, Вацлав Янович нас с Женей возил в 1966 году. Показывал дом, в котором жил в юности, огромные деревья, которые посадил вместе с отцом. А на пляже сохранился даже столбик, с которого он нырял, будучи мальчишкой. Мы с Женей тоже попробовали. Место там чудесное: река, лес, воздух – дух захватывает.

Сейчас я хочу рассказать немного о младшем сыне, который всегда был счастлив тем, что рос в семье, папа и мама были рядом. Родители, каждый в меру своего понимания, участвовали в его развитии и воспитании, кто-то громче, кто-то тише, кто-то более настойчиво, кто-то менее. То, что у него был такой отец: сложный, талантливый, неоднозначный, – для сына в результате оказалось очень серьезным примером. Правда, Женя однажды на вопрос: «Кто тебя воспитывал?», связанный с каким-то проступком, ответил: «Рива Яковлевна Левите и улица».

Женя не принимал активного участия в увлечениях Вацлава Яновича, его подавлял авторитет мастерства и требовательности. Но когда он стал взрослеть, то понял, что даже присутствие рядом такого человека, как Вацлав Янович, – пример его жизни, его интереса, его кругозора, требовательности к профессии. Пример отца, безусловно, внедрялся в характер сына. Он теперь умеет многое.