Круг обреченных - Ирина Лаврентьева

Если вы думаете спустить это дело на тормозах, предупреждаю: не получится.

Материалы об этих происшествиях появятся в газете. В центральной прессе. У меня, видите ли, муж — журналист. Ваша доблестная районная милиция и так отличается в борьбе с мирным населением. Я читала публикации. Думаю, если появятся новые, сюда очень скоро приедут представители Генпрокуратуры. В порядке надзора. И за делом Кириллова, и за следствием по инфекционной вспышке в детском саду. А я постараюсь, чтобы это волнующее событие произошло как можно раньше.

Свиридов молчал, все так же бессмысленно передвигая по столу бумаги.

— А теперь, чтобы вы во мне не сомневались, прямо из вашего кабинета я позвоню главному прокурору Москвы Сергею Михайловичу Павлову.

Лена потянулась к телефону.

— Не надо, — процедил Свиридов.

Калинина поднялась и вышла из кабинета.

— Позвони Звереву. Пусть немедленно приедет, — приказал Свиридов в селектор своей верной Лизавете.

Зверев появился через полчаса.

— Приветствую. Что случилось? Зачем я так экстренно понадобился? — с неудовольствием в голосе осведомился Алексей Васильевич.

— Читайте, — буркнул Свиридов, протянув ему через стол листки с машинописным текстом.

Зверев надел очки, углубился в чтение. Конец документа он прочитал вслух:

— "…На основании изложенного, руководствуясь статьей 200 УПК РСФСР…

Прошу: постановление от 22.06.99 г. о прекращении уголовного дела в отношении Кириллова Н. Г. по факту производства им выстрела, приведшего к смерти Чернова Л.П., по ст. 5 п. 2 УПК РСФСР отменить как вынесенное по недостаточно проверенным материалам; одновременно с отменой постановления следователя о прекращении уголовного дела указать на необходимость производства следственных действий, о которых ставится вопрос в настоящей жалобе.

Адвокат Е. А. Калинина".

— Это как понимать? — снял очки полковник.

— Так и понимать.

— Кто такая Калинина?

— Там же написано — адвокат! — рявкнул вдруг Свиридов.

Повисло молчание.

— Это кто же тебя, голубь, до такого состояния довел? — ласково спросил Зверев.

— Вы на каком основании мне тыкаете? — взревел прокурор. — Вы что себе позволяете? Я…

— Ты вспомни лучше, сколько взял с меня за это дело, — задушевно посоветовал Зверев.

— Не имеете права! Я на вас в суд за клевету!..

— Ладно. Ты… То есть вы. Вы мне одно скажите: чем вас эта Калинина так напугала? Я что-то про такого адвоката не слышал. Как ее звать-то?

— Звать ее — Елена Андреевна. Бывший прокурор. Работала в Московской городской прокуратуре. Сохранила связи с бывшими коллегами. В том числе в Генеральной прокуратуре. Можете не затруднять себя проверкой этих сведений — я навел справки.

— Ну и что? Это она в Москве прокурором была. А здесь, как говорится в анекдоте, вот вам еще и кепочка.

— Это вы после будете анекдоты рассказывать! Когда закончится следствие в отношении вашего подчиненного, которое будет идти в установленном законом порядке. Если, конечно, вам будет весело. Если не обнаружится, что Чернова устранили умышленно!

— Что-о? — взревел Зверев.

— То! Между прочим, у этой Калининой сын посещает тот самый детский сад, где были массовые заболевания. И где работала умершая жена Чернова. Вот такая вот загогулина! Лично я с этой бабой связываться не намерен. Ставлю вас в известность, что сейчас же подготовлю постановление о возобновлении производства по делу Кириллова.

— Ох, зря вы со мной так, товарищ прокурор. Евгений Юрьевич Беседин…

— Ваш покровитель далеко! Гораздо дальше, чем Генпрокуратура! Все! Не смею больше задерживать. Пока…

Зверев посмотрел на прокурора тяжелым взглядом, поднялся.

— Пожалеешь! — уже в дверях бросил он. Свиридов ослабил узел галстука.

Надоело! Осточертело! Вся эта нищая продажная жизнь осточертела! Он открыл сейф, достал початую бутылку зверевского самогона, плеснул полстакана и залпом выпил.

* * *

…Зверев вышел от прокурора в самом дурном расположении духа. Да что же это такое? Сколько можно заниматься этой блошиной возней! То одно, то другое. Дело-то закрыли. И кто поднял волну? Кто посмел подняться против него?

Оказалось, какая-то адвокатша, баба, зачуха! Сын у нее, оказывается, в этом саду гребаном! Да что за история чертова! Как в болоте — одну ногу вытаскиваешь, другая еще глубже увязает! В церковь, что ли, сходить, помолиться? Кому? Святых таких нет, чтобы…

Ладно, оборвал себя Алексей Васильевич. Пусть возбуждают дело. Потянут следствие пару месяцев — и прикроют по новой. Свиридов трус. Он, Зверев, продемонстрирует, кто в районе хозяин. Надо будет лишь Кольку Кириллова успокоить, чтобы не обосрался от страха.

Едва усевшись в машину, не стесняясь водителя, который, как и положено водителю, был абсолютно доверенным лицом, Зверев защелкал кнопками сотового.

— Степаныч? Нужно установить личность некой Калининой Елены Андреевны.

— Которая Чернова защищала?

— Да.

— У меня ее телефончик есть.

— Откуда? — оторопел Зверев.

— Как — откуда? Когда я в камере с придурком сидел, он мне ее номер дал. Это ведь он ей про ампулу-то рассказал. Как доверенному лицу. Я же вам докладывал.

— Да! Черт меня побери со всеми делами! Как же я забыл? Тем более. Ее надо нейтрализовать! Срочно!

— Принято, — откликнулась трубка.

— Как я мог забыть? — пробормотал Зверев. Впрочем, что удивительного?

Тут такие агентурные данные поступают, что не знаешь, за что и хвататься!

— Куда сейчас? — спросил водитель.

— В областное правительство.

* * *

Вернувшись домой, Елена первым делом позвонила мужу. Виктора в редакции не оказалось. Обычное дело — вечно носится по городам и весям. Вообще-то ему, пожалуй, пришло время купить «трубку», а то у нее никакой связи с мужем, кроме… М-да, Лена невольно заулыбалась, вспомнив, чем вчера закончилась их встреча на кухне. Правда, вчера она накормила мужа черт знает чем. Какими-то угольями под видом макаронных изделий. Витька человек в еде непритязательный, но нельзя же это качество так бессовестно эксплуатировать!

— А не устроить ли нам легкий разврат? — подумала она вслух и с энтузиазмом принялась за приготовление обеда.

В самый разгар ее священнодействия в прихожей раздался звонок.

— Кто? — спросила Елена.

— Откройте, пожалуйста. Я провожу осмотр электроплит, — послышалось из-за двери.

— Но мы никого не вызывали. У нас все в порядке.

— Это профилактический осмотр.

— У нас все в порядке, — повторила Лена.

— Мне нужно, чтобы вы расписались в ведомости, — терпеливо объяснил голос.

Вытирая руки о полотенце, Лена накинула цепочку, приоткрыла дверь.

* * *

На площадке стоял невысокий мужчина с широким мясистым носом. Он держал на виду какой-то расчерченный лист бумаги и шариковую ручку.

Лена скинула цепочку, и в этот же момент отворилась соседняя дверь, в ее проеме показалась полная особа лет пятидесяти — соседка Софья Марковна.

— Товарищ, у меня плита не в порядке! Здравствуйте, Леночка! А мой Аркаша как раз в прихожей светильник чинит и слышит ваш разговор. Такая слышимость!

— Добрый день! — улыбнулась соседке Лена. — Ну, так где расписаться?

Мужчина вдруг уставился в свой листок:

— Черт! Не ту ведомость взял! Другие квартиры! Один момент, я сейчас вернусь.

С этими словами он исчез в лифте, который, на его счастье, — редкий случай! — так и стоял почему-то на площадке, будто ждал его.

— Товарищ, куда же вы? При чем тут ведомость? — закричала вслед соседка. — При чем здесь ведомость? — спросила она уже Лену.

Лена недоуменно пожала плечами и закрыла дверь.

На плите у нее томился борщ, в духовке доходила рыба под майонезом. Что бы еще такое предпринять, задумалась Лена, глядя в окно. «Вот оно!» — едва не вскрикнула она. На противоположной стороне проспекта торговали арбузами. Вот чего просит ее организм! И Витькин организм тоже против первого арбуза возражать не будет. И какой организм возразит? Вон, даже очередь небольшая образовалась. Елена подумала, выключила плиту, накинула куртку и вышла.

Пешеходный переход через широкий проспект был около самого их дома, и Лена шустро перебежала улицу на уже мигающий зеленый сигнал, не обратив внимания на стоявшую у тротуара «пятерку» цвета «белая ночь».

Сидевший за рулем «пятерки» мужчина, напротив, проследил за нею с большим вниманием. Калинина пристроилась в хвост очереди, выбирая среди полосатых шаров самый крупный. В ней жила святая уверенность, что вкусным бывает только крупный арбуз. Пока она была занята своим делом, «пятерка» неспешно развернулась на ближайшем перекрестке и, двинувшись назад, остановилась в самом крайнем ряду, метров за двадцать до палатки с арбузами.

Нагруженная огромным пластиковым пакетом, едва вместившим выбранный ею пузатый арбуз, Лена подошла к переходу. Постояла, глядя налево. Можно было бы пойти и на красный — проезжая часть была свободна, — и двое молодых людей, стоявших рядом с ней, так и поступили. Но Елена правила дорожного движения соблюдала так же свято, как истинный христианин соблюдает Великий пост. И она, едва удерживая свою тяжелую ношу, терпеливо ждала зеленого сигнала. Наконец светофор мигнул зеленым глазом, и Лена шагнула на проезжую часть. На ходу она переложила пакет в левую руку, машинально еще раз глянула влево и увидела мчащийся прямо на нее светлый автомобиль.