Око времени - Артур Кларк

Джош укоризненно проговорил:

– Откуда она могла даже хоть что-то слышать про нас, Редди?

Редди задумчиво отозвался:

– Знаешь, у меня такое чувство, что что-то она про нас таки слышала – про меня, по крайней мере. Когда тебя узнают в лицо, ты это понимаешь!

Но Бисеза больше ничего не сказала.

Все быстрее сгущалась темнота, на небе загорелись мириады звезд. Маленький отряд сбился потеснее. Солдаты, до того обменивавшиеся прибаутками, притихли и шли, высоко подняв фонари.

«Идем в неизвестность», – подумал Джош.

И дело было не только в том, что они не могли знать, с кем могли встретиться, и вообще – куда направляются. Они не могли быть даже уверены в том, когда найдут самих себя… Он подумал, что все остальные тоже испытали облегчение, когда миновали невысокий холм и вышли на каменистую равнину, залитую холодным светом поднимающейся в небо Луны в первой четверти. Однако воздух был странным, неспокойным, а цвет Луны – непривычным, желто-оранжевым.

– Здесь, – неожиданно проговорила Бисеза. Подойдя поближе, Джош увидел, что земля рыхлая и сырая, словно ее недавно копали.

– Это стрелковый окоп, – объявил Редди, спрыгнул в яму и вытащил оттуда кусок металлической трубы, вроде дренажной. – А вот это и есть то самое страшное оружие, которым вас сшибли с неба?

– Это РПГ – ручной противотанковый гранатомет, – ответила Бисеза и указала на восток. – Там стояла деревня. Всего в ста метрах, не больше.

Солдаты подняли фонари. Никакой деревни не оказалось и в помине – до самого горизонта тянулась каменистая равнина.

– Может быть, где-то здесь поблизости – граница, – взволнованно выдохнула Бисеза. – Граница во времени. Какая странная мысль. Что с нами происходит? – Она запрокинула голову и посмотрела на Луну. – О… И «Клавиуса» нет.

Джош встал с ней рядом.

– Клавиуса?

– Я про базу «Клавиус». – Она показала на Луну. – Она построена внутри большого старого кратера на южном нагорье.

Джош вытаращил глаза.

– У вас есть города на Луне? – Она улыбнулась.

– Я бы не назвала это городом. Но свет от базы виден, она выглядит так, будто к полумесяцу прилипла звездочка. А теперь ее нет. Это даже не моя Луна. Наша экспедиция находится на Марсе, вторая – на пути туда или была на пути. Что же с ними могло случиться…

Тут кто-то выразительно ругнулся. Один из солдат осматривал дно ямы и вот теперь вылез оттуда с чем-то, похожим на кусок мяса, с которого еще капала кровь. Мясо противно воняло.

– Предплечье человека, – оторопело выговорил Редди, отвернулся, и его начало рвать.

Джош сказал:

– Мне кажется, тут потрудилась большая кошка… Судя по всему, тот, кто вас атаковал, недолго наслаждался победой.

– Наверное, он был так же потерян, как я.

– Да. И извините Редди. У него желудок не привык к таким зрелищам.

– Точно. И он никогда к такому не привыкнет.

Джош внимательно посмотрел на женщину. Ее глаза отражали свет Луны, выражение лица было отстраненно-равнодушным.

– О чем вы говорите?

– Он прав. Я знаю, кто он такой. Ведь вы Редьярд Киплинг, верно? Редьярд, будьте вы неладны, Киплинг. Боже мой, что же это за день такой?

Редди не отозвался. Он стоял на коленях, его тошнило, и его подбородок был залит желчью.

В это мгновение земля содрогнулась, повсюду поднялись маленькие облачка пыли, словно под ногами у множества людей. И пошел дождь из густых черных туч, заслонивших пустой лик Луны.

Часть вторая

Отверженные во времени

10

Геометрия

Для Бисезы первое утро стало самым тяжелым.

Бисеза догадывалась, что в тот день, который они теперь стали называть Разрывом, она продержалась благодаря шоку. Но ночью, на тонком перьевом матрасике, в комнатке, предоставленной им Гроувом – на скорую руку расчищенной кладовой, – она очень плохо спала. Утром, когда Бисеза неохотно проснулась и обнаружила, что она все еще здесь, адреналин снова хлынул по ее кровеносным сосудам, и она испытала чувство безутешной тоски. На вторую ночь, вняв настояниям Абди и отчаянно желая уснуть, она вскрыла аварийную аптечку. Достала беруши и матерчатые «очки», проглотила капсулу гальциона, которую Кейси называл «синим бомбардировщиком». В итоге проспала десять часов.

Проходили дни, а Бисеза, Абдыкадыр и Кейси оставались в форте Джамруд. Они не смогли выйти на связь ни с кем на военных каналах радиосвязи, телефон Бисезы постоянно жаловался на отсутствие сигнала, и в ответ на терпеливое попискивание радиомаячков и не думали появляться поисково-спасательные отряды с базы ООН. И не было нужных медикаментов для Кейси – в частности, универсальной вакцины «медевак». И ни единой белой полосы в небе, ни единого следа от пролетающего самолета.

Почти не было минуты, чтобы Бисеза не вспоминала о Майре, своей дочери. Она старательно прогоняла тревогу, не хотела смиряться с тем, что ее разлука с Майрой настолько реальна. Ей отчаянно хотелось чем-то заняться – чем угодно, лишь бы отвлечься от тоскливых мыслей.

А жизнь шла своим чередом.

В первые два-три дня, когда стало ясно, что у экипажа «Пташки» нет враждебных намерений, британские солдаты перестали за ними следить так бдительно, как прежде, но Бисеза подозревала, что капитан Гроув – командир слишком осторожный для того, чтобы совсем не приглядывать за чужаками. Их, естественно, и близко не подпускали к маленькому складу оружия двадцать первого века – к пистолетам, пистолетам-автоматам, ракетницам и всему прочему, извлеченному из «Пташки». Бисеза догадывалась, что сносное отношение британцев к ним объясняется тем, что Кейси – белый американец, а она и Абди принадлежат к «присоединенным» народам. Окажись в экипаже «Пташки» русские, немцы или, к примеру, китайцы – а таких военнослужащих на базе «Клавиус» находилось предостаточно, – отношение к ним запросто могло бы быть более враждебным.

Размышляя об этом, Бисеза удивлялась тому, что ей вообще приходится думать о таких вопросах, об этнических раздорах, разделяющих девятнадцатый и двадцать первый век. Все выглядело сюрреалистично, ей казалось, что она передвигается внутри мыльного пузыря. И она не переставала удивляться тому, как легко все остальные воспринимали эту ситуацию – жестокую и, видимо, неотвратимую реальность сдвигов времени. Она, Бисеза, переместилась на сто пятьдесят лет назад, а несчастная самка-питек со своим детенышем, наверное, на целый миллион лет вперед.

Абдыкадыр сказал:

– Не думаю, что британцы что-то вообще понимают в случившемся, а мы, быть может, понимаем слишком хорошо. Когда Г. Дж. Уэллс в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году опубликовал «Машину времени» – в этой временной зоне до этого события еще десять лет! – ему пришлось тридцать страниц посвятить объяснению того, что собой представляет машина времени. Не как она действует, понимаете, а просто что это такое. Для нас произошел процесс привыкания. После столетия чтения научной фантастики мы с тобой полностью свыклись с идеей путешествий во времени и можем легко принять все, что из нее проистекает, как бы странно ни было испытывать это на себе.