Мильтон в Америке - Питер Акройд

— Он мне смутно вспоминается, Гус, но все было таким новым и странным, что я едва…

— Мне это тоже показалось странным, потому что я увидел вслед за ним молодого индейца в седле. До того я индейцев не встречал.

— Ты испугался, Гус? Я так точно перепугалась, как только их увидела.

— Нет, ни чуточки. Мне стало ужасно интересно. Видно, я на него таращился изо всей мочи, и он из вежливости отвернулся. А знаешь, как он был одет?

— В мантию из перьев?

— Нет, по-английски: рубашка из голландского полотна, белый шейный платок и отличные чулки. Я вполголоса описал его мистеру Мильтону-и наш хозяин, по своему обыкновению, пробормотал: «Ну-ну, так-так». Преподобный Калпеппер шумно представил нам своего спутника как «благочестивого юношу со стороны», получившего имя Джозеф. Мне было любопытно, ту же ли самую одежду юноша носит в лесу, а мой хозяин и не скрывал своего желания разузнать побольше о «языческой пастве». «Богу было угодно, — ответствовал кудесник, — наслать на племена заразный недуг. Он попустил, чтобы десять лет назад, подстрекаемые сатаной, индейцы выступили против англичан, но чума поразила их с такой силой, что вигвамы были завалены горами трупов. Мерли, как овцы от ящура. Такова была Божья воля».

Мистер Мильтон крепко стиснул мое плечо. «Что же это? На мой взгляд, бойня какая-то». — «О нет, сэр. Ничуть. Здесь, если мне будет позволено так выразиться, вы выказываете предрассудки вашей прежней отчизны. Выжившие приползали к нам в город на четвереньках за водой и провизией. Они были готовы к спасению — и, когда я сообщил им, что Господь наделил англичан властью загонять чуму под землю, они воззвали к милости и помощи свыше. Все это действовало очень вдохновляюще». — «Безусловно». — «Они все равно что дети, милостивый сэр: чтобы их приручить и утихомирить, нужна сила». Я тем временем поглядывал на юношу-индейца, не будучи уверен, что ему понятны суровые слова этого чудодея, но он смирно стоял за своим господином, скрестив руки на груди и устремив взгляд вперед. «Грешники блуждают во тьме, мистер Мильтон…» — «Я это знаю». — «.. И эта раса невежественных язычников привыкла спотыкаться сами не зная на чем. Теперь они целуют и прижимают к сердцу Библию, как любой благочестивый англичанин. Вот этот малый, Джозеф, предан мне целиком. Коваутам.

— Ты хорошо произнес это слово, Гус.

— Ты всегда твердишь, будто я язычник, вот я и стал изучать языческое наречие. Никто из нас тогда его не знал, и мистер Мильтон наклонил голову набок, словно желая получше расслышать. «Что это значит?» — «Я спросил Джозефа, понимает ли он меня».

Юноша смотрел теперь прямо на святого Калпеппера. «Куккакиттоу», — ответил он. «Он сказал всего лишь, что слышит меня, мистер Мильтон».

Наш хозяин негромко повторил незнакомое слово. «Я попрошу его говорить с вами по-английски, сэр, если желаете. Джозеф, Аванагусантовош». - «Два сна мы идем. Один сон приходим сюда». — «Аскуттаакуомпсин, Джозеф. Для них по-английски». — «Как поживаете, друзья, как поживаете?»

Он выговаривал слова как настоящий лондонец — и я, не удержавшись, присвистнул. Мистер Мильтон, все еще сжимавший мне плечо, глубоко втянул в себя воздух: «Как это понимать, мистер Калпеппер? Языком англичан владеет неразумное существо и передает через его посредство человеческий смысл! Какого цвета у него лицо?» — «Рождаются они якобы белыми, сэр, но их матери изготовляют настой из листьев орехового дерева — при умывании им кожа становится светло-коричневой». — «Это действительно так?» — «Хм! — Он издал неприятнейший раздраженный смешок. — У меня есть причины сомневаться на этот счет. Вы позволите привести цитату из книги пророка Иеремии?» — «Разумеется». — «"Может ли Ефиоплянин переменить кожу свою и барс — пятна свои? Так и вы можете ли делать доброе, привыкнув делать злое?" По-моему, глава тринадцатая, стих двадцать третий». — «Хорошо, белого они цвета или бурого, каково их происхождение? Впервые закопошились они в иле под влиянием солнечных лучей или как?» — «Одни говорят, будто эти язычники — потомки не то татар, не то скифов. Другие утверждают, будто они отпрыски рассеянных по свету евреев».

Наш господин велел принести два стула и расположился с удобством. Ты же знаешь, как он обожает вести спор и подробно расследовать вопрос. «Но вы же не имеете в виду десять колен, которые Салманассар вывел пленными из их собственной страны?» — «Именно. Мы читаем об этом во Второй книге Царств, сэр». — «Глава семнадцатая? Поразительно, если это правда. И все же, заверяю вас, говорят, что они придерживались языческих обычаев…» — «Еще более поразительно, мистер Мильтон, верование в то, что здешние туземцы происходят от разбитых троянцев. Брут якобы вывел их из Лациума». — «Но этот народ наверняка не смог сохранить с тех древних времен письменности». — «Исчезла, сэр. Вывелась из употребления. Остались одни дикие слова. — Кудесник прочистил горло. — И сами они дикари дикарями. Причем лишенные нравственности».

Хозяин подался вперед с жадностью блохи, вспрыгнувшей на вола: «Объяснитесь подробнее, мистер Калпеппер». — «Среди них царит сплошной разврат. Их поселения — места похоти и распутства. Азартные игры. Продажность женщин. О завтрашнем дне они и не задумываются, сэр. Склонны к лживости и безделью». — «Несомненно, это соответствует их смутному восприятию мира. Если они — всего лишь жалкая кучка бродячих потомков исчезнувшего народа, чего от них ожидать, кроме сломленности и разлада? Поистине, я испытываю жалость к их плачевной страдальческой участи». — «Меня также переполняет сочувствие, сэр, однако ни в коем случае нельзя забывать, что при всем том они сущие дикари — тщеславные и коварные». — «Не пересохла ли в них кровь от избытка солнца и огня?»

«Возможно. — Почтенный богослов придвинул свой стул поближе. — Более того, правление у них в основном монархическое».

Наш господин с шумом перевел дыхание.

«Я мог бы об этом знать. — Он махнул рукой в сторону простиравшихся за нами лесов. — Вижу теперь, что мы в самом деле находимся на краю пустыни, на последней грани неприкрытой духовной порчи». — «О да, совершенно верно». — «Меня повергает в дрожь мысль о низменном семени, порожденном их похотливостью. Как вам удается держать их в подчинении?» — «Лучше всего, сэр, поощрять их каким-нибудь небольшим подарком вроде яблока или печенья. Конечно же, они и понятия не имеют о деньгах. Прошлой зимой Бог повелел им давать нам рыбу почти что даром».

Собеседники развлекали друг друга на манер чипсайдских сплетниц, и я, утомленный лицемерием чудодея, решил завязать разговор с молодым индейцем. «Гусперо», — сказал я, ударив себя в грудь. Потом наставил палец на него и воздел руки вверх, изобразив тем самым живой вопросительный знак. «Маммичис», — ответил он. «Вовсе не Джозеф? — Он покачал головой. — А что же тогда молол здесь этот тупоумный старый святоша?»

Индеец поймал мой взгляд, брошенный на Кудесника Калпеппера: я смотрел на него не с большей дружелюбностью, чем приговоренный к повешению смотрит на петлю. Калсется, он что-то угадал в моих мыслях и свирепо пробормотал: «Мановессас». — «Что ж, приятель, все это очень интересно. Почему бы нам не погулять вместе и не обсудить то да се? Ты не против, если мы что-нибудь разопьем? — Я поднес сложенные руки ко рту, изображая глоток из бокала, чем вызвал у него улыбку. — Мы собираемся поизучать Писание, — сообщил я мистеру Мильтону. — Вы нам позволите?»

Хозяин махнул в мою сторону, не снизойдя даже до кивка, и мы с Джозефом — прошу прощения, Маммичисом — зашагали в сторону леса. По счастью, вышло так, что при себе у меня оказалась фляжка с крепкой настойкой.

— Охотно верю, Гус.

— Спасибо за веру в меня, Кейт. Можно попозже выпить за твое здоровье? Итак, очень скоро мы с Маммичисом беседовали самым дружеским образом. «Дерево», — сказал я, указывая на ствол, к которому мы прислонились. — «Михтук». - «Ветер», — я показал рукой на ветви, качавшиеся на ветру, и надул щеки. «Ваупи». — «Земля», — я ткнул пальцем в травяной покров. «Ауке». - «Слушай, ты замечательный парень».

Джозеф положил руку мне на грудь. «Ваутако - науог. Человек в плаще. Английский человек». — «Да, я ношу плащ. Лондонской зимой нужная вещь». — «Чаукуакок. Люди с ножами. Английские люди. — Он показал в сторону поселения братьев. — Сердца из камня». — «Я знаю. Нрав у этих набожных людей мог бы быть и помягче». — «Они пришли с изнанки мира отобрать наш мир». — «А вот это очень похоже на правду, не так ли? Почему бы нам не выпить еще за их погибель?»