Убиенный поэт - Гийом Аполлинер

Была еще в мастерской роковая вещь, огромный кусок разбитого зеркала, прикрепленный к стене загнутыми гвоздями. Зеркало казалось бездонным мертвым морем, поставленным вертикально, в глубине его притворная жизнь оживляла несуществующее. Так, рядом с Искусством живет его подобие, о котором люди и не догадываются и которое принижает их, в то время как Искусство их возвышает. Сидя на диване с упертыми в колени локтями, Крониаманталь наклонился и отвел глаза от картины, чтобы перевести их на листок бумаги, валявшийся на полу; кисточкой на листке было начертано:

Я В БИСТРО

Бенинский Птах

Он несколько раз перечитал эту фразу, а Бенинский Птах в это время, покачивая головой и то отходя, то приближаясь, разглядывал свою картину. Наконец он повернулся к Крониаманталю и сказал:

— Вчера вечером я видел твою жену.

— Кто она? — спросил Крониаманталь.

— Не знаю, я ее увидел, но не знаю ее. Это именно такая девушка, какие тебе нравятся. У нее печальное детское лицо женщины, которой судьбой предначертано быть причиной страданий. В числе ее достоинств — руки: они поднимаются, чтобы оттолкнуть; а также то, что она лишена того благородства, которое не смогли бы полюбить поэты, ибо оно помешало бы им предаваться страданию. Я видел твою жену, я же сказал. Она и уродство, и красота; она то, что нам нравится сегодня. И она должна пахнуть лавровым листом.

Но Крониаманталь, который совершенно не слушал, перебил его:

— Вчера я сочинил мое последнее стихотворение, написанное классическим стихом:

Кифаре —

По xape! —

и мое последнее стихотворение, написанное стихом свободным (обрати внимание, что во второй строфе слово «девушка» употреблено в плохом смысле):

РЕКЛАМА НОВОГО ЛЕКАРСТВА

Почему он вернулся Хиальмар

Серебряные чаши с черпаком

Остались пустыми

Вечерние звезды

Стали дневными звездами

Одна за другой

Ведьма Грюльского леса

Приготовила себе еду

Она питалась кониной

А он ее не ел

Маи Маи рамао ниа ниа

Вот утренние звезды

Опять стали вечерними

Одна за другой

Он вскричал —

Именем Марё

И его любимого ягнятника

Девушка из Арнамёра

Приготовит напиток героев

— Повинуюсь прославленный воин

Маи Маи рамао ниа ниа

Она взяла солнце

И опустила его в море

Подобно тому как хозяйки

Ветчину погружают в рассол

Но беда! прожорливый лосось

Проглотил погруженное в море солнце

И сделал себе парик

Из его лучей

Маи Маи рамао ниа ниа

Она взяла луну

И обмотала ее ленточками

Как делают с почетными мертвецами

И маленькими детьми

И потом при свете оставшихся звезд

О вечные звезды

Она сделала отвар из селажа

Из норвежского смоляного молочая

И харкотины эльфов

И дала его выпить герою

Маи Маи рамао ниа ниа

Он умер как солнце

И ведьма взобравшись на вершину ели

Слушала до вечера

Рокот ветра в пустом флаконе

Откуда лживые скальды поверяли свои слова

Маи Маи рамао ниа ниа

* * *

Крониаманталь минуту помолчал, потом добавил:

— Я буду писать только стихом, свободным от всяких пут, будь то даже путы языка.

Послушай, старина!

МАЭВИДАНОМИ РЕНАНОКАЛИПНОДИТОК ЭКСТАРТИНАП + в. с.

А.З.

Тел.: 33-122 Пан: Пан ОеаоиииоКТэн ииииииишши

— Последняя строка твоего стихотворения, бедняга Крониаманталь, — сказал Бенинский Птах, — не более чем плагиат из Фр.нс.с.а Ж.мм.а.

— Неправда, — сказал Крониаманталь. — Но я не буду больше заниматься чистой поэзией. И все из-за тебя. Я хочу заниматься драматургией.

— Лучше бы ты пошел взглянуть на ту девушку, о которой я тебе говорил. Она тебя знает и, похоже, без ума от тебя. В следующий четверг ты найдешь ее в Медонском лесу, место я скажу. Узнаешь ее по скакалке, которая будет у нее в руке. Она зовет себя Тристуз Балеринетт.

— Ладно, — сказал Крониаманталь, — пойду погляжу на Балеринетт и пересплю с ней, но прежде всего я бы хотел пойти к Театрам и предложить им мою пьесу «Иексималь Желимит», которую я написал у тебя в мастерской в прошлом году, питаясь лимонами.

— Делай что хочешь, мой друг, — сказал Бенинский Птах, — но не забывай о Тристуз Балеринетт, твоей будущей жене.

— Отлично сказано, — сказал Крониаманталь, — но мне бы хотелось еще раз проговорить сюжет моей пьесы. Слушай.

Человек покупает газету на берегу моря. Из дома, расположенного возле сада, выходит солдат, вместо рук у него электрические лампочки. С дерева спускается трехметровый гигант. Он трясет продавщицу газет, она падает и, будучи гипсовой, разбивается. В этот момент появляется судья. Он убивает всех ударом бритвы, а в это время движущаяся мимо вприпрыжку нога укладывает судью на месте ударом в нос и напевает милую песенку.

— Просто чудо! — воскликнул Бенинский Птах.— Я напишу декорации, ты мне это обещал.

— Само собой, — ответил Крониаманталь.

На следующий день Крониаманталь пошел к Театрам, они собрались у г-на Жадюля, финансиста. Крониаманталю удалось добиться, чтобы его пропустили, дав на лапу и своему, и чужому. Он без робости вошел в зал, где собрались Театры, их пособники, их наемные убийцы и их приспешники.

Крониаманталь

Господа Театры, я пришел, чтобы прочесть вам мою пьесу «Иексималь Желимит».

Театры

Будьте любезны, подождите немного, сударь, пусть вас познакомят сначала с нашими правилами. Вы теперь с нами, среди наших актеров и наших авторов, наших критиков и наших зрителей. Слушайте внимательно и по возможности молчите.

Крониаманталь

Господа, благодарю вас за оказанный мне сердечный прием, я уверен, что учту все, что услышу.

Актер

Пусть облетят слова, как облетают розы. О мне милы мои ме...ме...метемпсихозы, Мил Фок, и мил Протей, и их метаморфозы...

Старый режиссер

Вы помните, мадам? Снежный вечер 1832 года, заблудившийся незнакомец стучит в двери виллы, расположенной на дороге, ведущей из Шантебуна в Сорренто...

Критик

Сегодня для того, чтобы пьеса имела успех, важно отсутствие подписи автора.

Вожак медведей своему мишке

А ну, лентяй, на лапы вставай... Замри... Умри... Благодари... Польку танцуй... Мазурку давай...

Хор выпивох

Напиток красен И тем прекрасен. Коль можем пить, Тому и быть.

Хор едоков

К столам накрытым! Что до поры там Лежало, глядь — Сжевала рать.

Выпивохи

Тот рожей красен, Кто может пить, И тем прекрасен.

Р.д..рд К.пл.нг, Актер, Актриса, Авторы зрителям

Плати! Плати! Плати! Плати! Плати! Плати! Плати!

Проповедник

Театр, возлюбленные братья мои, это школа скандала, это гибельное место для души и для тела. По свидетельству рабочих сцены, в театре все фальшивое. Ведьмы, которым фея Моргана годится в дочери, приходят туда, чтобы сойти за пятнадцатилетних девочек.

Сколько крови проливается в мелодраме! Воистину говорю вам: пусть эта кровь и не настоящая, она падет на головы потомков, и авторов, и актеров, и директоров, и зрителей — и так до седьмого колена. «Ne mater suam»,— говорили в прежние времена своим матерям юные девушки. Сегодня они спрашивают: «Мы пойдем вечером в театр?»

Воистину говорю вам, братья мои: лишь немногие зрелища не угрожают душе. Кроме театра природы, я знаю лишь один, куда можно было бы пойти без страха: это балаган любителя пускать ветры. Вот зрелище, возлюбленные братья мои, воистину галльское и полезное для здоровья. Шум смешит до слез, он изгоняет Сатану из чресл, где он гнездится, именно таким образом отцы-пустынники добивались изгнания бесов из самих себя.

Мать актрисы

Ты п..., Шарлотта?

Актриса

Нет, мама, я рыгаю.

Г-н Морис Буассар

Вот таково сегодня чрево матери!

Актер, пьесу которого приняли в «Комеди-Франсез»

Друг мой, вид у вас не слишком смышленый. Я сейчас научу вас нескольким словам из театрального словаря. Выслушайте их внимательно и попытайтесь запомнить, если можете.

Артисты (мужского и женского рода). Используется только применительно к актеру или актрисе.

Ахерон (или Ахеронт, ad libitum [По собственному усмотрению (лат.)]). Река в Аиде, а не в аду.

Крандец. Это ныне устаревшее словцо лет двадцать назад удачно заменяло слово Камбронна.

Папа. Два отрицания равны одному утверждению.

Связи. Они в театре всегда опасные.

Тухлые яйца (не употребляется в единственном числе). Вредны и неудобоваримы для желудка.

Юнец. Избегать употребления этого существительного с качественным прилагательным «беспутный». Прилагательное «благонравный» является более подходящим. Nota bene: все это замечание не относится к оперетте.

High-life [Здесь: сладкая жизнь (англ.).]. Это совершенно французское выражение переводится на английский язык как fashionable people [Здесь: сливки общества (англ.)].