Как зовут вашего бога? Великие аферы XX века. - Сергей Голубицкий

Самым парадоксальным образом идею Эйнштейна горячо поддержал один из крупнейших международных магнатов своего времени Ивар Крёгер и тем самым опроверг большевистский стереотип о кровожадной природе капитализма. Крёгер пошел еще дальше и добился аудиенции американского президента Гувера, на которой страстно изложил собственный план разоружения демократической Германии и создания мирной Европы, еще не оправившейся от разрушительных последствий Первой мировой войны. План Крёгера по стабилизации Европы состоял из трех пунктов:

1. Выведение капитала из США.

2. Общеевропейская кооперация.

3. Инвестиции за пределами военно-промышленного комплекса.

Главным орудием воплощения поставленных задач было льготное кредитование национальных правительств под божеский процент. Ясное дело, Гуверу план не понравился. Не понравился до такой степени, что через месяц Ивар Крёгер покончил жизнь самоубийством. Видимо, от огорчения. Впрочем, в версию самоубийства почти никто не поверил: ведь действовавшие рука об руку Альберт Эйнштейн и Ивар Крёгер представляли собой такую большую угрозу милитаристам и человеконенавистникам всех мастей, что одного из них следовало ликвидировать.

На пацифизме, однако, сходство Альберта Эйнштейна и Ивара Крёгера заканчивается. Во всем остальном два выдающихся деятеля XX столетия стояли на полярных позициях: Альберт предпочитал теорию, витал в облаках и создавал формулы, которые никто не мог проверить, а Ивар увлекался практикой и демонстрировал такое политическое могущество и богатство, что пощупать его мог не только любой рядовой гражданин мира, но и целые государства и правительства: в конце 20-х годов концерн Крёгера контролировал 50 процентов мирового производства железной руды и целлюлозы, владел несчетными объектами недвижимости во всех столицах мира, самыми большими шахтами, концессиями и монополиями, давая фору группе Гуггенхайма, Рокфеллерам, Вандербильтам и Барухам. Кредиты Ивара Крегера получали правительства Польши, Греции, Эквадора, Франции, Югославии, Венгрии, Германии, Латвии, Румынии, Литвы, Эстонии, Боливии, Гватемалы и Турции.

Кредиты, выданные Иваром Крёгером в период с 1925 по 1931 год

Год / Государство / Размер кредита

1925 / Польша / 6 000 000 долларов

1926 / Греция / 10 000 000 шведских крон

1927 / Эквадор / 2 000 000 долларов

1927 / Франция / 75 000 000 долларов

1928 / Югославия / 22 000 000 долларов

1928 / Венгрия / 36 000 000 долларов

1929 / Германия / 125 000 000 долларов

1929 / Эквадор / 1 000 000 долларов

1929 / Латвия / 6 000 000 долларов

1929 / Румыния / 27 000 000 долларов

1930 / Польша / 32 400 000 долларов

1930 / Литва / 6 000 000 долларов

1930 / Польша / 1 000 000 долларов

1930 / Боливия / 2 000 000 долларов

1930 / Эстония / 7 600 000 шведских крон

1930 / Гватемала / 2 500 000 долларов

1930 / Турция / 10 000 000 долларов

1931 / Греция / 10 000 000 шведских крон

В свете всего сказанного, полагаю, у читателя не возникнет ни малейшего сомнения, почему на роль героя нашего повествования я однозначно предпочел чудаковатому ученому замечательного шведского предпринимателя.

Глава 1. Цветы

Больше всего на свете Ивар Крёгер любил спички, цветы и живопись. О спичках мы обречены говорить много, поэтому сначала отдадим дань романтической природе выдающегося скандинава.

Все жилища Крегера утопали в цветах: цветами были усыпаны апартаменты в Париже по соседству с королевским дворцом (Grand Palais), цветы украшали берлинскую резиденцию (Pariser Platz), замок на персональном острове под Стокгольмом, зимний сад в пентхаусе небоскреба на Парк-авеню в Нью-Йорке. На крыше офисного здания головной компании империи Крегера Kreuger & Toll, прямо на шикарной парижской площади Вандом, раскинулась целая оранжерея, в которой Ивар колдовал до самых последних дней своей жизни, планируя японский сад.

Перечисляю все эти роскошные объекты недвижимости и вместе с читателями вспоминаю несчастного Чарльза Понци, пострадавшего от американской фемиды за какой-то жалкий домишко в банкирском квартале провинциального Бостона. Эх! Полет Ивара Крегера проходил на таких заоблачных высотах мирской власти и богатства, что впору удивиться: неужели и этот Олимп доступен финансовым авантюристам? Оказывается, еще как!

А кроме того, Ивар Крёгер уважал картины. У него была изумительная коллекция старых голландских мастеров, рисунки Рембрандта, Цорна, Лильефора, Грюневальда, скульптуры Родена и Милля — его любимцев.

Да что там Рембрандт! Крёгер вообще любил все яркое, необычайное, выдающееся. В его представлении любовь была синонимом обладания, поэтому Ивар стремился заполучить все самое яркое, необычное и выдающееся. Так, по спецзаказу в 1930 году на британском заводе Роллс-Ройс был сконструирован и собран вручную самый дорогой автомобиль в мире — Фантом II. Конечно, для Ивара Крегера.

Глава 2. Спички

Почти во всех биографических источниках сказано, что Ивар Крёгер родился 2 марта 1880 года на шведском берегу Балтийского моря в семье местного русского консула, владельца транспортной компании. И лишь в одном добавляется: у отца будущего магната было две спичечных фабрики, что в конечном счете и предопределило деловую ориентацию наследника. Больше ничего вразумительного отыскать не удалось, поэтому остается довольствоваться тем, что есть, хотя и непонятно, как можно совмещать службу короне Российской империи с торговлей шведскими спичками и при этом еще заведовать перевозками. Как бы то ни было, но и транспорт, и спички, и русские связи сыграли в жизни Ивара Крегера ключевую роль.

Как и подобает будущему гению, маленький Ивар рано начал проявлять экстраординарные таланты. Доподлинно известно, что Моцарт дал первый свой концерт в Зальцбурге, когда ему исполнилось три года. И хотя за Крёгером ничего столь умопомрачительного не замечалось, восхищенным биографам все же удалось раскопать удивительный факт: у Ивара к шести годам выработалась феноменальная фотографическая память, а в семь лет он пошел в школу и — просто поразительно! — мальчику очень нравилось учиться.

Спешу заверить читателя, что я вовсе не приукрашиваю события: в официальной краткой биографии Ивара Крегера, доступной на шведском, английском, французском и испанском языках, так и написано: «1886 — The little boy seem to have a photographic memory. School is fun»: «Маленький мальчик кажется проявлять фотографическую память. Школа доставляет удовольствие». Из почтения к источнику я сохранил в переводе орфографию оригинала, тем более что фраза «мальчик кажется проявлять» несет в себе очарование и колорит скандинавской экзотики.

В 1902 году Ивар Крёгер успешно сдает экзамен в Стокгольме по специальности «инженер-строитель». При этом он страстно стремится вступить в брачные отношения со своей норвежской подружкой, однако в лучших традициях мелодрамы опекун девушки дает ему от ворот поворот, мотивируя отказ плачевным финансовым положением жениха. Здесь в официальной биографии героя случается нестыковка, потому как трудно представить себе финансовые затруднения юноши, у которого папа — русский консул и при этом владелец двух спичечных фабрик. Если б у всех норвежских девушек были столь завышенные требования, то население Норвегии давно бы вымерло.

В 1902 году Ивар Крёгер эмигрирует в Соединенные Штаты. В официальной биографии этому периоду соответствуют лишь несколько строк. Зато каких! «Ивар посещает Новый Орлеан и спасает девочку, тонущую в Миссисипи, за что его наградили медалью „Только герой готов пожертвовать своей жизнью ради ближних“.

В том же году Крёгер совершает молниеносный трудовой бросок в Гавану, а затем в мексиканский Веракрус, где участвует в строительстве моста. Вся бригада Ивара подхватывает желтую лихорадку и погибает. Чудом удается спастись только Крёгеру и еще одному рабочему.

В 1903 году Крёгер приезжает в Нью-Йорк, где знакомится с Андерсом Йордалом. Оба работают на фирме M.N.Pott & Со. Йордала делегируют в качестве главного инженера на строительство самого большого отеля в мире — Карлтон в Йоханнесбурге, Ивар, как всегда — транзитом, отрабатывает на стройке в Германии, а затем прямиком устремляется на более перспективный объект своего приятеля в Южной Африке, и здесь случается событие, изменившее всю жизнь Крёгера: свои сбережения он вкладывает в строительство ресторана в надежде на то, что после окончания англо-бурской войны бизнес в стране пойдет в гору семимильными шагами. Первый инвестиционный опыт Крёгера приносит хоть и мелкий, но золотой дождь, Ивар твердо усваивает главный урок жизни: строительство — хорошо, а инвестиции — еще лучше.

В следующем году Крёгер неуемно путешествует: по Трансваалю вдоль восточного побережья Африки, затем в Дар-эс-Салам, оттуда — прямиком в Индию.

В 1905 году Ивар образовывается: изучает в Париже языки, историю, литературу и законодательство. Основательно пополнив багаж знаний, Крёгер мчится в Нью-Йорк, затем в Чикаго, оттуда в Сан-Франциско, наконец, в Денвер. У неподготовленного исследователя голова идет кругом: создается впечатление, что Крёгер постоянно отовсюду сбегает. Что-то такое делает — и убегает, делает — и убегает. В самом деле, не может же инженер наниматься на работу по пять раз в году? В наши советские годы таких называли «летунами». Но Ивар летуном не был: если верить биографам, на него был устойчивый и повышенный спрос работодателей. Скажем, в том же 1905 году Крёгер попеременно отработал в компаниях Fuller Construction, затем — в уже знакомой нам M.N.Pott & Co., и под занавес — в Consolidated Engineering and Construction Co, где в должности главного инженера приложил руку к строительству нью-йоркского стадиона Гумбольдта, небоскреба Метрополитэн Лайф Тауэр, отелей Плаза, Сент-Реджис и Карлтон.