Литературная Газета 6430 ( № 37 2013) - Литературка Литературная Газета

Обычно скупая на награды коллегам Гильдия киноведов и кинокритиков несколько лет назад присудила Босенко приз «За честь, достоинство и вклад в профессию».

Летом во время первого фестиваля Госфильмофонда в Ницце он собирался заодно показаться французским кардиологам – тамошние друзья договорились, но врачи полететь не разрешили. Боялись за сердце...

Валерий Иванович Босенко ушёл на 66-м году жизни. Горько.

Леонид КОЛПАКОВ

Теги: Валерий Босенко

Серебряный век продолжается

Фото: Фёдор Евгеньев

Сегодня мы беседуем с лауреатом премии Дельвига и кавалером ордена Дружбы, знаменитым французским профессором-славистом, коллекционером, основателем и главой Ассоциации по сохранению русского культурного наследия во Франции Ренэ ГЕРРА.

- Господин Герра, вы довольно часто приезжаете в Россию. Каково, на ваш взгляд, нынешнее состояние русской литературы?

– Россия по-прежнему богата талантами, и я это знаю не понаслышке. Я часто бываю в России. Вот сейчас вернулся в Санкт-Петербург с Урала. Меня пригласили на международное совещание молодых писателей, которое проходило в городе Каменске-Уральском. Это было для меня весьма интересно. На совещании было несколько десятков писателей не только с Урала, но и из Сибири. Я убедился, что в России есть молодые писатели. Новое литературное поколение подрастает. На этом совещании были и писатели старшего поколения. К примеру, Пётр Краснов, с которым я уже давно дружу. С участниками семинара я поделился своими знаниями об эмигрантской прозе. Если можно так сказать, был "переброшен мост" из Парижа в этот уральский город. Меня и раньше приглашали на это совещание, но я человек занятой, и всё как-то не складывалось. А тут вот сложилось. Я прилетел на Урал из Санкт-Петербурга, где выступал на пленарных заседаниях Лихачёвских чтений, делал доклад на тему: «Диалог культур между Францией и Россией». Это совсем не моя тема, но я хотел подчеркнуть, что наши культурные связи завязались отнюдь не вчера.

– Вы свободно говорите и пишете по-русски. Это плод взаимного притяжения и интереса наших стран и наших культур друг к другу – или тому есть иные причины?

– Русский язык – это моя страсть. Я полюбил русский язык 55 лет назад. На Лазурном Берегу я волей судьбы встретился с современниками А.П. Чехова, и они сумели привить мне любовь ко всему русскому. Я на всю жизнь заразился любовью к русскому языку. И мне не нужны сейчас ни переводчики, ни редакторы. И в этом есть что-то непостижимое для меня.

Но раз уж мы говорим о взаимном интересе – давайте для понимания начнём издалека, и я, кстати, обращусь к теме своего доклада. Уже с середины XVIII века в Париж, Лион приезжают богатые русские вельможи – Разумовский, Шувалов, Орлов; во Францию совершают культурное паломничество литераторы Тредиаковский, Карамзин, Фонвизин. Французы тоже проявляют самый живой интерес к России. Первыми «русофилами» под влиянием Екатерины II становятся философы: Вольтер, Дидро, Д"Аламбер. Дидро проявлял живой интерес к России и верил в её светлое будущее. Он следил за прогрессом русской науки, знал работы Ломоносова и учил русский язык, чтобы иметь возможность читать в подлинниках произведения русских писателей. Вольтер в особенности интересовался Россией, переписывался с Екатериной II и русскими просвещёнными деятелями. В 1746 году Вольтера избрали почётным членом Российской академии наук. Он написал «Историю Российской империи при Петре Великом», высоко оценил его реформы. В 1782–1783 гг. в Париже выходит пятитомная «История России» Шарля Левека и русская грамматика Модру.

Одновременно русские деятели науки и писатели изучают французских философов, проявляя огромный интерес и к французской литературе. Помните у Пушкина? «Откупори шампанского бутылку иль перечти «Женитьбу Фигаро», – советует Моцарт Сальери. В начале XVIII века французские книги по количеству изданий занимали третье место в России после латинских и немецких, а в середине того же века переводы с французского составляли уже больше половины от общего числа переводов. В России, спасаясь от Французской революции, нашли прибежище философ и писатель Жозеф де Местр, писательница мадам де Сталь, граф де Сегюр, автор знаменитых мемуаров[?]

После войны 1812 года много французов работало в сфере образования – в гимназиях, лицеях, частных пансионах, университетах. По-французски читались некоторые предметы, например, история и география, не считая курсов по французской филологии и литературе.

– Да и влияние французского языка на русский в тот период трудно отрицать…

– Знание французского языка для просвещённого человека в России было обязательным. Это объяснялось несколькими причинами. Важнейшая из них связана с той ролью, которую играла Франция в культурной, экономической и политической жизни Европы. На французском общались в салонах, во время дипломатических переговоров, в повсе­дневном быту.

Широко использовалась французская речь в русской поэзии и литературе. Половина стихов Тредиаковского написана по-французски, несколько французских стихотворений есть у Пушкина. Часто французский язык использовался литературными героями. Татьяна пишет Онегину письмо по-французски. «Война и мир» начинается фразой: «Eh bien, mon prince».

– В конце концов такое увлечение французским языком стало казаться чрезмерным, не так ли?

– Да, оно стало вызывать реакцию отторжения со стороны некоторых деятелей русской культуры. Уже Карамзин предлагал заменить галлицизмы русскими словами. Однако процесс был нелёгким. Говорить на отвлечённые темы по-русски к тому времени было сложно даже для высокообразованных русских людей. Частная, деловая, научная переписка велась преимущественно по-французски. Французскому языку уделялось столь большое внимание, а его использование было столь распространено, что в определённых кругах русской общественной мысли всё чаще звучали высказывания о засилье французского языка.

Сумароков, нападая в своих комедиях на все главные беды и изъяны тогдашней русской жизни, в числе прочих указывал и на желание рус­ского дворянства во что бы то ни стало обучать своих отпрысков иностранному языку, пренебрегая своим. И в комедии Грибоедова «Горе от ума» Чацкий нападает на презрение к своему, русскому, высмеивает преклонение перед иноземным: «французик из Бордо», «ни звука русского, ни русского лица не встретил»… «Здесь нынче тон каков: На съездах на больших, по праздникам приходским / Господствует ещё смешенье языков: / Француз­ского с нижегородским?» – издевался писатель над российскими провинциальными галломанами.

С другой стороны, известно увлечение русской культурой и русским языком Проспера Мериме. Он, в частности, перевёл на французский «Пиковую даму». Мериме называл русский язык богатейшим изо всех европейских наречий. И особенно значимым событием в развитии франко-российского диалога стала встреча Мериме и Ивана Сергеевича Тургенева в 1857 году. Впрочем, Тургенева связывала тесная дружба и с Флобером, братьями Гонкурами, Мопассаном, композиторами Гуно и Сен-Сансом. А певица Полина Виардо немало способствовала популяризации русской музыки во Франции и французской – в России. При содействии Виардо и Эмиля Золя была основана в 1875 году Тургеневская библиотека. Были переведены Толстой, Достоевский… с Франции началось победное шествие великих русских писателей по Европе. В 1898 году в Париже было утверждено Франко-русское общество, объединившее учёных и литераторов, а также представителей финансовых и промышленных кругов. Возникли издательства, специализировавшиеся на русской литературе.

Надо сказать, что своим значительным влиянием на русскую культуру французы очень гордились. «Мы им привили вкус, которого до нас у них не было, научили свободе мысли, внушили любовь к литературе и отвращение ко всему дикому и грубому через книги и не только через них. А сейчас мы видим блестящий расцвет русской мысли, сформированный если не нами, то, по крайней мере, вместе с нами», – писал в 1913 году лингвист и специалист по славистике Эмиль Оман.

– И вскоре началась массовая эмиграция...

– Да, вот уже полвека я увлекаюсь культурой и особенно литературой «первой волны» русской эмиграции. Необходимо отметить, что стыковка между «волнами» русской эмиграции не состоялась. Попытки способствовать сближению и наложению этих волн закончились провалом. «Первая волна» была могучей, она просуществовала более пятидесяти лет, что уникально. Все эти писатели уехали из России не по шкурным соображениям!

Из «второй волны» эмиграции, состоящей в основном из перемещённых лиц во время и после Второй мировой войны, в Европе почти никто не остался. Особенно во Франции. Представители этой «второй волны» считали, что лучшее, что может быть между ними и Советским Союзом, – это океан. Над ними дамокловым мечом висела возможность принудительной репатриации в СССР. В Европе остался один поэт – осколок Серебряного века – поэт Дмитрий Калиновский. Я имел честь его знать.