Чудовище о семи головах. Голова первая. Советник - M. P. Power

Воспоминания одно за другим пробегали перед глазами Марка. Он стал говорить, а Эмма внимательно слушала. Они бродили долго, и наследница, словно глазами Марка, видела прошлое.

Пройдя в огромную залу, они обнаружили портрет мужчины и женщины в королевских одеждах. Марк опустился на колено и склонил голову в почтении.

– Мама… Папа… – прошептала Эмма. Она замерла перед портретом, проводя ладонями по лицам родителей на портрете. Несколько минут она в молчании словно общалась с родителями, а Марк сохранял свою коленопреклонённую позу. Потом наследница повернулась к нему.

– Встань – приказала она, как приказывает королева своему подданному.

Марк встал. Он посмотрел в глаза Эмме и сказал:

– Я хочу принести клятву верности Вам. Прошу Вас, примите мою жизнь. Я готов служить Вам и помогать восстанавливать нашу Родину.

– Я принимаю – ответила Эмма. – И хочу забрать портрет.

– Вам не стоит этого делать.

Они обернулись на голос. В начале залы в дверях стоял седой старец с белой бородой.

– Кто вы и почему мне не стоит этого делать? – спросила Эмма.

– Я – Лекарь. Ваши родители с этого портрета берегут Ваш дворец и Ваши земли. Если Вы заберёте портрет, дворец рухнет.

– А вдруг с ним что-то случится? – наследнице явно не хотелось оставлять портрет. Она жалобно посмотрела на Лекаря и зашмыгала носом:

– У меня ничего от них нет, понимаете?!

– Понимаю – серьезно ответил Лекарь. – Я принес Вам одну вещь, наследница Эмма.

Брови Эммы в удивлении поползли вверх, но Лекарь только улыбнулся. Еще не время объяснять, откуда он ее знает. Он протянул Эмме металлическую вещь – два сплетённых кольца. Девушка приняла ее.

– Этот предмет принадлежал Вашим родителям и символизировал их любовь, власть и Беллум. Элемент символа Беллум – пояснил Лекарь. – Закройте глаза.

Эмма на секунду растерялась.

– Все в порядке – шепнул Марк. – Я помню эту вещь, она действительно принадлежала Вашим родителям. Я видел ее ещё ребенком.

– Данный предмет находился здесь все это время – добавил Лекарь – и впитал память, лучшее из того, что было. А теперь доверьтесь мне и просто закройте глаза.

Эмма закрыла глаза и сжала кольца в руках. Она словно вернулась в детство, почувствовала и увидела себя маленькой. Вот она идёт счастливая, держит за одну руку маму, а за другую руку отца. Наследница чувствовала тепло их рук в своих ладонях. С минуту она наслаждалась этим, а потом с усилием открыла глаза.

– Спасибо – с чувством глубокой благодарности сказала Эмма Лекарю.

– Я позабочусь о портрете, замке и землях – пообещал он девушке. – Они дождутся Вас. И еще – Вам не стоит посещать сейчас их могилу. Вы ее не найдете. А пока Вы можете перекусить перед обратной дорогой.

Эмма вопросительно посмотрела на старца, но он не стал давать никаких комментариев.

– Вероятно, Лекарь говорит о том, что Вам и так слишком много эмоций сегодня. Поберегите себя. В будущем мы можем вернуться сюда еще не один раз – сказал Марк.

– Ладно – с грустью ответила наследница. У нее теперь была возможность видеть родителей живыми хоть иногда, и она поняла, что действительно не готова пока посетить их могилу.

Лекарь покормил Эмму и Марка и дал им припасов на обратную дорогу. В это время Дож и Раймон тоже подкрепились своими припасами. Дож накормил лошадей, а также нашел родник с чистой водой, и все напились.

Обратно ехали молча. Эмма улыбалась, представляя, как она восстановит свое королевство и настраивалась на это. Марк думал о наследнице, понимая, что теперь не сможет её оставить. Он готов был ехать с Эммой куда угодно и хотел помочь восстановить их Беллум. Дож тоже думал про Эмму. Он немного жалел, что не пошел с ней и ещё больше жалел, что с ними поехал Раймон. А Раймон, по-прежнему, чувствовал возмущение, не мог и не хотел избавиться от этого настроя.

По возврату в Ассипио Раймона ждало известие. Его срочно вызывали домой. Его родители чувствовали себя плохо. В письме этого не было, но мать Раймона впала в депрессию, а отец увлекся празднеством и завел любовницу. Раймон срочно отбыл в Клауза. Дожа и Эмму он попросил не возвращаться с ним, а продолжать путешествие по королевствам. Они поехали и взяли с собой Марка. Девушку Алайю он тоже не стал с собой приглашать, хотя возможно это она отказалась быть с Раймоном. Эмма терялась в догадках.

– Что происходит с Раймоном? – спросила она у Дожа. – Он стал каким-то злым, мягко говоря…

– Это всё учеба в Академии – ответил Дож. – Я знаю Раймона, он скоро придет в себя. А ещё он приревновал тебя к Марку.

– Что он сделал? – нахмурились удивленная Эмма. – Во-первых, мы это обсуждали и Раймон мне просто друг. Во-вторых, Марк мой подданный и не более.

Наследница не заметила, что при этих словах Марк стал грустным, но Дож увидел.

– Я понимаю – заверил он. – Я поговорю ещё раз с Раймоном.

– Спасибо, Дож.

– Может быть, кто-то тебе нравится? Я хочу это знать, чтобы убедиться, что человек хороший.

– Нет, Дож, у меня сейчас другие мысли и заботы. – На секунду Эмма запнулась, но Дож этого не заметил, а вот Марк увидел и понял, что Эмме нравится Дож. – Но если мне кто-нибудь понравится, я обязательно расскажу тебе об этом.

– Договорились – Дож улыбнулся так, словно у него появилась надежда.

А Эмма отвела глаза и, встретившись со взглядом Марка, увидела во взоре последнего понимание. Когда Дож отошёл, Марк выразительно посмотрел на наследницу.

– Говори – разрешила она.

– Простите, что спрашиваю, но мне непонятно, почему Вы не скажете ему правду? Ваши чувства взаимны, и признание сделает Вас счастливой – уверенно заявил Марк.

– Жизнь Дожа принадлежат Раймону. Он его соратник и подданный и нужен ему для создания Великого Королевства.

– Это Вы так решили? А Вы у самого Дожа спрашивали – чего он хочет и кому принадлежит? Он, прежде всего, мужчина, а значит, сам все за себя решает, без указания этого глупого и высокомерного Раймона – с горечью в голосе сказал Марк.

Эмма внимательно посмотрела на юношу и спросила:

– Что тобой движет?

Он улыбнулся теплой и счастливой улыбкой.

– Пятнадцать лет назад я дал клятву самой Великой Женщине на свете, Вашей Матери, о том, что позабочусь о Вас. Все эти годы я думал о Вас, верил, что Вы живы и что у Вас все хорошо, надеялся