Осколки света - Джоанн Харрис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сегодняшний день пошел иначе. Вернувшись домой, я уже застала Мартина за компьютером. По нему сразу видно, когда он напряжен, вот и сегодня от него чуть ли не искры летели. Сгорбившись над ноутбуком, он даже не взглянул на меня, но быстрый стук клавиш подсказывал, как он раздосадован. Даже не прикоснулся к кофе, который я оставила процеживаться на кухне. Я подошла поцеловать Мартина в щеку, а он лишь отмахнулся:
– Некогда, я занят.
Ему это не кажется грубым. Мартин – человек сосредоточенный. Иногда отодвигает чувства на второй план ради важных дел. Работы, например. «Лайф стори пресс» недавно раскритиковали за публикацию мемуаров одного прозаика, Джареда Нунана Филлипса, автора книги «Сфинкс». Сейчас он в основном известен ультраправыми взглядами, мизогинией и защитой так называемой свободы слова, которой ничего, в сущности, и не грозит. После того как предыдущий издатель отказался от Филлипса из-за многочисленных жалоб, он решил попытать счастья в «Лайф стори пресс» и опубликовал свои труды «без купюр» под гордым знаменем свободы.
Сегодня в небольшом твиттерском аккаунте @МолодыеПретенденты, созданном бывшими сотрудниками издательства, опубликовали такую ветку:
@МолодыеПретенденты: Меня в свое время поразило, какая в издательском деле царит мизогиния. Особенно отличился Д.Н.Ф. Лично знаю как минимум пятерых жертв его приставаний.
@МолодыеПретенденты: И все занимали низкие должности: четверо рекламных агентов и одна помощница редактора. Руководство закрывало глаза на жалобы. Одной девушке даже заявили: «Пора привыкать» – якобы в их профессии это норма.
@МолодыеПретенденты: Его по-прежнему приглашают на передачи и фестивали. Директор «Лайф стори пресс» не дал никаких комментариев. Впрочем, вряд ли Д.Н.Ф. наживет там неприятностей. В таких издательствах авторы сами платят за публикации, поэтому рекламных агентов там и не бывает.
Мартина больше всего обидело, что оболгали «Лайф стори пресс». Авторы не за публикацию платят, объяснил он, а только за часть услуг. С издательством, между прочим, сотрудничают известные писатели… Только все эти известные писатели разделяют одну точку зрения, поэтому «Лайф стори пресс» и считают ультраправым издательством, где авторы сами платят за публикацию книг о злодеях-либералах, которые их «отменили».
@МартинИнгрэм: Я-то думал, в издательском деле работают люди, которые умеют отличить правду от слуха. Пожалуйста, удалите свое клеветническое утверждение.
@МолодыеПретенденты: То есть вы верите не жертвам, а преступнику?
@МартинИнгрэм: Если у вас нет доказательств, то вы очередной тролль и зря порочите человека.
– Это же «Твиттер», – сказала я. – А не реальная жизнь.
– Ты не знаешь, о чем говоришь, – бросил Мартин, не переставая печатать.
Вообще-то знаю. Джаред Нунан Филлипс как-то раз приходил в «Книжный Салены» подписать свои работы. Тогда он еще не сотрудничал с «Лайф стори пресс» и явился в сопровождении очень молодой рекламщицы, причем до странного встревоженной. К Салене он обратился лишь раз, и то попросил капучино, а потом, закончив подписывать книги, молча ушел, словно нас и не заметил. Скорее всего, так и было. Мартин его называет «сложным человеком», зато ценит его работы, а мою неприязнь считает беспочвенной и потому не стоящей внимания.
– Ты забыл. Я с ним знакома.
Напряжение росло. Теплая, приятная волна дофамина сходила на нет. Зато возникло предчувствие опасности, будто надвигается буря, а вместе с ней подкрадывается и ярость, словно собака, которую накормили раз и теперь она проторила дорожку в дом.
– И? – буркнул Мартин, яростно печатая.
– И мне он показался хамом. – Я поставила свою чашку кофе. – Ты весь день будешь спорить в интернете непонятно с кем или разок за всю неделю посидишь со мной?
Мартин вздохнул.
– Твою мать, да что с тобой сегодня?
Осторожнее, – предостерег внутренний голос. – Не злись. Это опасно.
– Ничего.
– Если и дальше так будет, я лучше в кабинет уйду.
Он прокручивал сообщения, не отрывая глаз от экрана. Мартин редко смотрит мне в глаза; с тех пор как я стала невидимкой, находятся вещи поважнее. Меня вдруг пронзило яростное желание кричать, сыпать руганью, швырять посуду. Лишь бы только он смотрел…
Медицинский сайт вот что говорит о дисбалансе гормонов: «За типичными для менопаузы перепадами настроения могут скрываться более серьезные симптомы, от тревожности до депрессии и даже душевного расстройства». А «Менопауза как есть» выражается иначе: «Приуныла? Побесись немножко! Сходить с ума – так от души! Твоему мужчине понравится!» А на фотографии – слегка отретушированная Диди сидит на огромной кровати в розовом кимоно и дерется подушками с Джулсом (мужчиной, которого она называет «мое счастье»). Джулс – красивый мускулистый брюнет, как раз такого и представляешь рядом с Диди. Точно так же и менопауза у нее воодушевляющая, хоть сейчас на обложку – фигура у Диди только становится стройнее и спортивнее, а секса еще больше, чем прежде.
Я невольно улыбнулась. Чтобы Мартин дрался подушками и вообще дурачился? Это осталось в далеком прошлом. Мартин – человек сложный, с переменчивым настроением. О смертности он думает чаще, чем о сексе. Когда нам было по восемнадцать, это придавало ему глубины и чувствительности. Теперь он постоянно напряжен, категоричен. А я, в свою очередь, легкомысленна и полагаюсь на чувства. Что Мартин подумал бы о моем даре? Поверил бы вообще?
– Джаред Филлипс – дитя своего времени, – объяснил Мартин. – Гетеросексуальный белый мужчина с долгой и довольно противоречивой карьерой. В наше время такие люди становятся мишенью для нападок.
Судя по профилю Мартина в «Фейсбуке», муж считает, что движение #MeToo слишком далеко зашло. Женщина может разрушить карьеру мужчины всего лишь намеком. Я пытаюсь его переубедить, но не получается. Женщины хотят с ними поквитаться, считает он. В таких делах неизбежна несправедливость.
– Согласна, – сказала я. (Ничуть не согласна.) – Но не в «Твиттере» же это решать. Только хуже сделаешь.
Мартин громко вздохнул, встал, захлопнул ноутбук и сунул под мышку. Рот его сжался, как кулак.
– Можешь остаться, – сказала я.
Поздно, он уже был на полпути в свой кабинет. Даже не взглянул на меня. Наверняка окна в его «доме» наглухо занавешены, а двери заперты на засов. Нет, я никогда туда не заглядывала. Да и стоит ли? Мои чувства к Мартину очень запутанны: и злость, и стыд… Что, если заглянуть в комнату с табличкой «Кэти»? Вдруг я пробужу затаившегося там монстра? Или всего лишь подтвердятся мои опасения – скорее опасения внутреннего критика, – что в мыслях Мартина мне нет места?
Но не только этот голос звучит сегодня в голове. Теперь меня увещевает и пробудившийся внутренний демон. Критик говорит: оставайся дома, приготовь воскресный обед, дождись Мартина. А внутренний демон возражает:
Хрен с ним. Давай добудем еще дофамина!
4
Воскресенье, 27 марта
Теперь я поняла смысл фразы «как ребенок в конфетной лавке». В детстве мне не разрешали есть конфеты. Мама следила за моим весом и научила всегда помнить о диете. Сегодня же ее голос уступил внутреннему демону, который убеждает: нужно радоваться, а не корить себя. В конце концов, я заслужила. И потом, кому от этого хуже? Я не стану лезть в чужие дела, просто посмотрю и угощусь немного – никто и не заметит.
В сущности, это ничем не отличается от соцсетей. Окошки. Друзья. Сокровенный обмен переживаниями. И выброс химических веществ в кровь: светится участок мозга, который охотно откликается на действие наркотиков. Мне все это знакомо. Такое и раньше случалось. Я знаю, чем это может кончиться. Только я уже не ребенок. Вполне способна управлять своим даром. Потренируюсь, и ошибок не будет. Никому не причиню вреда. Усовершенствуюсь.
Эта мысль неожиданно сладостна. Пахнет клубничным ароматизатором. Знакомый запах, как всегда, напоминает о моем десятом дне рождения и маленьком фокусе. Я не сомневалась: Кэти его поймет и сыграет со мной. Она вспомнит. А она лишь крикнула: «Ты мерзкая!» – и швырнула «опальчик» мне в лицо. Мой фокус показался ей вторжением. И весь мой дар тоже.
Ты ошиблась, вот и все, – шепчет внутренний демон. – Дети частенько ошибаются. Ты ведь больше не ребенок. Хватит себя корить. Выйди из своей скорлупы и наслаждайся жизнью!
Голос Айрис звучит так четко, так убедительно. Конечно,
