История под знаком вопроса - Евгений Габович

«Западные историки периодом Растерянности называют промежуток в истории Ибанска, расположенный в промежутке между промежутком, когда заведующим был Хозяин, и промежутком, когда хозяином стал Заведующий. Но у западных историков неправильный метафизический метод и ошибочная идеалистическая теория. Потому они не поняли главного, а остальное запутали. Ибанские историки единодушно отвергают существование периода Растерянности на том бесспорном основании, что в истории Ибанска был, есть и будет только один период, — период Процветания. В Ибанске различают две ступени — низшую и высшую. Но это — ступени, а не периоды. Ступени характеризуются понятиями «ниже» и «выше», а периоды — понятиями «раньше» и «позже». Поскольку высшая ступень еще не наступила и все время откладывается по уважительным причинам, низшая ступень временно исполняет обязанности высшей. Так что она, по приказу, выше всего того, что было и есть там у них на Западе. И никакого деления на периоды уже не требуется. Западные историки ничего этого, конечно, не знают и умышленно замалчивают в угоду капиталу. Одним словом, периоды Хозяина и Заведующего принципиально не различаются и имеют одну и ту же генеральную линию».

Впрочем, долго на одних только периодах, эрах и прочих неточностях не просидишь. Пришлось со временем и влюбленным в традиционную историю ибанцам заняться датировкой если не всех событий своей истории, то, по крайней мере, самых важных, связанных с жизнью любимых вождей:

«На чрезвычайных съездах стали устанавливать даты жизни и правления очередного Заведуна и осуществленные под его мудрым руководством мероприятия. Это было огромное достижение. До этого каждый новый заведующий поносил предшественника, присваивал себе все то, что было сделано хорошего при нем, и сваливал на него все плохое, что натворил сам новый заведующий. Убедившись в том, что судьба предшественника есть твоя судьба, заведующие решили начать отдавать должное предшественникам и, тем самым, себе. Поскольку каждый последующий заведующий был на голову выше предшественника и делал шаг вперед, благодаря этому нововведению начался неудержимый прогресс. Ибанцы при этом настолько разогнались, что даже не заметили, как перегнали Америку и оставили ее где-то далеко позади. Пришлось вернуться обратно, так как за Америкой надо было глазеть в оба».

Не пора ли и традиционной истории вернуться назад и начать глазеть в оба на подозрительно длинный список исторической номенклатуры. А не то перегонит ее историческая аналитика и побегут сарацины — традиционалисты присваивать себе ее научные достижения на ниве выверки моделей прошлого.

Блистательные темные века. От истории к прошловедению

Не следует думать, что одна только советская историческая наука и одно только публичное изнасилование прошлого тоталитарными режимами XX века вдохновляет писателей на художественные произведения про исторические фантазии. Средние века в этом смысле тоже весьма привлекательны, тем более, что и сами эти века во многом выдуманы, фантомны и потому инспирируют писателя, даже если он и усвоил религиозную веру в действительность этих веков…

Александрия — «почти священное место, юдоль земного рая, пристанище Грааля» расположена… в Пьемонте, пишет переводчица четвертого из написанных историком Умберто Эко исторических романов «Баудолино» (Эко У. Баудолино. Симпозиум. М., 2003) Елена Костюкович в своем послесловии к русскому изданию книги. И дело даже не в том, что Александрия есть не только в Египте, но и в Бразилии, в Румынии, и в ЮАР, и на Украине, и в России (в Кировской области и в Ставропольском крае). Географическое название Александрия встречается и в Австралии, и в США, по крайней мере, в двух федеральных штатах (кроме того, в США есть еще и Александрия — Бей), так что никаких Александров Великих не хватило бы, что поосновывать все эти города его имени. Дело в том, что как раз Александрия в Пьемонте должна озадачить современных географов, которые о таковой скорее всего никогда ничего не слышали. Городишко сей не прорвался на страницы Атласа мира и только подробные итальянские карты отмечают его мельчайшим шрифтом.

Главный герой писателя, давший свое имя названию романа, сравнивается многими критиками с самим Умберто Эко и еще с Пиноккио, который в итальянской традиции близок к немецкому Мюнхгаузену. Пиноккио всегда лгал, лжет Умберто Эко, оживляя легендарного Фридриха II и крестовые походы, которые просто не могли иметь место в отводимое им ТИ время, лжет про едва ли уже выдуманного к XII веку пророка мусульман, лжет, когда говорит об останках Карла Великого, якобы погребенного в Аахене. Лжет и Баудолино но все его выдумки, вся его лживая информация принимается всеми вокруг него за чистую монету, становится частью истории. Баудолино — осознанно или только подспудно осознанно — образ лживого историка средневековья, которому не о чем писать правдиво за полным отсутствием реальной информации и который поэтому лжет, лжет и лжет, превращая ложь в свое основное занятие, в источник существования и в важную компоненту мировой культуры.

Обычно я предпочитаю говорить о выдумывании истории, о ее творческом созидании, даже о ее стихосложении, но Костюкович употребляет слова ложь и лжец. И мне остается только склонить голову перед авторитетом глубоко проникшего в сложный стилистический космос Умберто Эко знатока итальянского. «Крестьянский мальчик Баудолино — уроженец тех же мест, что и сам Эко, — волей случая становится приемным сыном Фридриха Барбароссы. Это кладет начало самым неожиданным происшествиям, тем более, что Баудолино обладает одним загадочным свойством: любая его выдумка воспринимается людьми как чистейшая правда..».

Умберто Эко — не просто один из крупнейших писателей современной Италии, но и видный представитель современных гуманитарных наук, их проводник в мир средств массовой информации. При его непосредственном участии были основаны журналы «Marcatre» и «Quindici»; он также был редактором журнала «Versus» и входил (и отчасти входит и по сей день) в редколлегию журналов «Semiotica», «Degres», «Text», «Structuralist Review», «Communication», «Problemi deirinformazione», «Alfabeta». С 1979 года является вице-президентом Международной ассоциации семиотических исследований. Умберто Эко — почетный доктор ряда университетов. Родился Умберто Эко в уже упомянутой пьемонтской Александрии в 1932 году. В 1954 году получил докторскую степень в университете Турина, столице Пьемонта. В течение пяти лет работал в Милане редактором на телевидении, затем читал лекции в Туринском университете. Кроме того, преподавал в университетах Милана, Флоренции, Болоньи (где в 1975 году получил должность профессора на кафедре семиотики), а также в Миланском политехническом институте. Писать Умберто Эко начал в конце 1950–х годов. Его научная и литературная деятельность отмечены многочисленными премиями Он был до недавнего времени известен российскому читателю как автор романов «Имя Розы» (1980), «Маятник Фуко» (1988) и «Остров накануне» (1995). В Советском Союзе их бы, быть может, еще и побоялись переводить, слишком уж убедительно рассказывает Эко разного рода выдумки, но в новой, книжной России ему была обеспечена широкая читательская аудитория. Вот и перевода «Баудолино» пришлось ждать всего 2–3 года. Четвертый роман Эко «Баудолино», изданный в Италии в ноябре 2000 года, сразу стал важным событием мирового книжного рынка и был переведен на многие десятки языков.

Что же это за Баудолино, которому посвящены 500 с лишним страниц текста? Это засланный машиной времени из 20 века в век 12–й прохвост, Князь Лукавства, который наслаждается тем, что изменяет будущее, меняя некоторые атрибуты 12–го века. К его проделкам относятся и сочинение любовных писем от имени императрицы Беатрисы, и снабжение некого провансальского поэта обильным запасом написанных за него стихов, которыми тот сможет в течение лет все снова и снова поражать публику. Вряд ли стоит при этом отмечать такой пустячок, как выученный Баудолино для последней акции старопровансальский язык.

В одной из своих шуток он составляет список выдуманных, никогда не существовавших произведений и закручивает интригу, в конце которой, как считает Эко, «какой — нибудь каноник, желая привести дела в порядок, взял да и написал эти произведения» (именно так в эпоху Ренессанса и создавалась античная классика: кто-то упоминал несуществующее произведение в неком тексте, а один из его читателей, прекрасно зная, что такого произведения нет на свете, садился за сочинение оного).

Приведем несколько цитат из разных отзывов на книгу:

«Баудолино, по имени которого названа книга, творит мир, в котором мы, возможно, живем. В XII веке он неприметной тенью стоит за важнейшими политическими, военными, религиозными и литературными событиями и свершениями. […] Баудолино, никогда не существовавший на самом деле, принял участие в постройке родного города Умберто Эко и подтолкнул императора Фридриха Барбароссу открыть университет в Болонье, в котором автор преподает. […] В тех же отношениях в книге находятся реальность и вымысел: фантазер Баудолино создает фальшивые исторические документы, но затем сам становится героем средневековой сказки».