Стихотворения. Книга стихов - Ирина Ратушинская

«И оказалось: это просто скучно...»

И оказалось: это просто скучно —Не более того. А теснотаКлетушки, загородки в зале душном —Уютная, дубовая чертаМеж судьями и мною — чтоб не спутать.Глаза в глаза! Ребячье торжество:Воротятся!Боятся в зале смуты?А может, мой весёлый глаз жестокПо-зэковски? Чтоб и во сне — за горло?Но мой разбой уже превозмоглаЧеканенная прадедами гордость:Что мне за дело до холопских глаз!

«Сегодня утро пепельноволосо...»

Сегодня утро пепельноволосо.И, обнимая тонкие колени,Лениво наблюдает птичью россыпьВо влажном небе. Бремя обновленийСегодня невесомо: ни печалей,Ни берега в бездонной передышке!И ремешки отброшенных сандалийВпечатаны в скрещённые лодыжки.И безмятежный взор влекут осколкиВитых ракушек, сохнущие сети,Песчинки да сосновые иголки,Да звон и лёгкость бытия на свете.

«Наспех прячу за сарай портфель...»

Наспех прячуЗа сарай портфель,Конь мой пряничный —Айда в апрель!Жестяной трамвайчик,Башенка-часы,Запертые дачи,Брошенные псы.Волчьи мои морды!Переглажу всех!На боках потёртых —Прошлогодний мех.Сказочная свита,До-го-няй!В зубы ненасытные —Бросаю коня!По дохлой полыни,Оползнями — вниз:В такое синее —Хоть захлебнись!В облако ли, в воду —С самой крутизны!Звонкая свободаДесятой весны!Водоросли, звери,Свет морской!Ветер с берегаХохочет: стой!Но лечу с разгона —Не остановлюсь!Волны, как драконы.Ботинки — вхлюст!Кубарем по кромке,По ничьей земле!Послушным и робким —За партой млеть!Примерным-прилежным —Позвонки кривить,А мне — волчья нежностьДа гул в крови!А мне — находки —Счастливей нет:Выброшенной лодкиКрутой скелет,Странные стекляшки,Бронзовый крючок...От солёной ласки —Горлу горячо!По древнему праву —Всех князей верней,По дерзкому нраву —Всех земель родней,Буйное самое —Моё! Присягай!Пенными усамиВались к ногам!Голубой кровьюГреми в щиты!Никого — кроме!Я и ты.

«У изменницы и отступницы...»

У изменницы и отступницы,У сучка в державном глазу,У особо опасной преступницы —Ну и смеху! — режется зуб.По-цыплячьи стучится, лезет,Ничего не желая знать.Что с того, что окно в железе?Всё растёт —но на то и весна!Приговор мой ждёт утвержденья,Заседает Верховный суд...Тут бы хныкать о снисхожденьи —Но мешает крамольный зуб!Прёт наружу целое утро,И скворцом трещит голова...Непутёвая моя мудрость!Ты нашла, где качать права!Что поделать? А завтра обыск!Обнаружат, подымут вой,И за то, что не смотрят в оба,Нагоняй получит конвой...По инструкции —не положенОстрый, режущий сей предмет!Как так вырос? Да быть не может!Да такого в правилах нет!Ишь, нахалка, что вытворяет!Это слыханные ль дела?Где другие — зубы теряют,Эта — новенький завела!Может, сунули в передачу?Может, это хитрый протезC телекамерой? Не иначе,Как на денежки НТС!И пойдут по столам бумаги,И начальник тюрьмы вздохнёт:— Поскорее бы сплавить в лагерь!Потерпите ещё денёк!Есть у нас на шальных поэтовНаш гуманный Верховный суд:Утвердят приговор, и поеду.Может, крылышки отрастут!

«Мне сегодня плохо. Милый, не семь же лет...»

Мне сегодня плохо. Милый, не семь же лет —Полувальсом — по бедам, как по воде!Да, не нашей породе — знаю — себя жалеть,Но сегодня никто не увидит,Не вспомнит — гдеУлыбаюсь, держусь и в письмах шутки шучу.Мне сегодня плохо: отпустите меняИз бессмертия! Пятый угол ищу!У Владимира колокола звонят —Не по мне, и не разобрать, по ком!Я не слышу, я уже далеко.И по ком в телефон кричат и не спят ночей,И по ком окаянный взгляд — знаю, знаю чей —Плавит хор свечей и олифы лоск,Богородицу доводя до слёз:— Заступись!А куда ей, бедной, с дитём —За других? Своего не сберечь: растёт!И, беспомощная, плачет — а что ещё?— Опусти глаза, не мучь! Горячо!Ну не плачь, голубка, всё, он сейчас уйдёт,И твои ожоги сбрызнут святой водой,И твои печали залечат колокола...Ну, уж ведь легче? Это он не со зла.Он не будет больше, я напишу: не смей!Мне совсем не плохо!И — рожицу на письме.

«По хлебам России бродил довоенный ветер...»

По хлебам России бродил довоенный ветер,А смешной гимназист,влюблённый во всё на свете,Изводивший свечи над картами Магеллана,Подрастал тем временем. Всё по плануШло, не так ли, Господи?Под холодным небомБредил всеми землями, путая быль и небыль.— Апельсинные рощи Сорренто, —шептал и слушал,Как чужие слова застилают печалью душу.— Варвары спустились в долину, —Он твердил по латыни,И рвалось, как из плена,сердце к этой долине.А когда уездный город Изюм занесло снегами,Он читал, как рабыни, давя виноград ногами,Танцевали над чаномпод хохот медных браслетов,И от этого сохло горло,как прошлым летом.Со стены улыбался прадед в литых лосинах,Бесконечно юный,но потускневший сильно.Застеклённый декабрь стоял,как часы в столовой,И смотрел,и ждал,не говоря ни слова.А потом весна-замарашка в мокрых чулках —Тормошила, смеясь, и впадинку у вискаЦеловала — и мальчик немел от её насмешек.Все уроки — кубарем! Все законы — смешаны!Он сбегал посмотреть ледоход,и ветер апреляВыдувал облака соломинкой. Марк АврелийЖдал с античным терпеньем,открыт на той же странице.Продавали мочёные яблоки. Стыли птицыВ синеглазой бездне, выше колоколов!И для этой печали уже не хватало слов.И рука отчизны касалась его волос...Он как раз дорос до присяги,когда началось.Он погиб, как мечтал, в бою,защищая знамя.Нам бы знать — за что нас так, Боже?А мы не знаем.

Вне лимита

«Есть у нашей совести два оттенка...»

Есть у нашей совести два оттенка,Два молчания, две стороны застенка.Сколько лет старались забыть! ОднакоВ алфавите два молчаливых знака:Мягкий — круглый, родственный и лояльный,И старинный твёрдый, ныне опальный.Сколько раз его, гордого, запрещали,Из машинок выламывали клещами,Заменяли апострофом, и у словОбрубали концы, чтоб ни-ни!Крылом,Лебедь стриженный, не зачерпнёшь утра,Не почувствуешь осенью, что пора,В холода высот не рванёшь из жил —Захлебнёшься сном, не узнав, что жил.И споют тебе колыбельный гимнМедным горлышком, чтоб на страх другим!Самиздатский томик — в архивный тлен —Крысьей лапкой на склизком листать столе,Мягкой пылью — тише! — стелить шажок,И — шнурок на вдох: помолчи, дружок!Помолчи — просиНе губить — простить,Помолчи — скажиСлово — и спасиСам себя! Во лжи —Хочешь? — ВоскресиУниженьем — жизнь!Ну?! И — хруст в кости.Но старинной твёрдости взгляд — ответ,Голубых кровей отражённый свет,Гул молчания — княжьего — палачу —Ни полслова!С телеги — толпе — молчу!Как суду — ни бровью, так им — ни стон,Ни холопский — в четыре конца — поклон!Привыкать ли: с закинутой головойК эшафоту — под радостный зверий вой,Чёткой поступью — медленно — по плевкам,Да по грязной соломе, да по векам;Не оправдываясь — не пристанет ложь!Той же смертной дорогой и ты пройдёшь.И российской совестью — в прорву лет —Двухголосье молчания грянет вслед.

«А я не знаю, как меня убьют...»