В глуши таёжной (сборник) - Александр Пискунов

Вскоре мне пришло понимание того, что и дозволенное убийство остаётся убийством, и я навсегда отказался стрелять в животных. Однако природа, как и прежде, манила и манит меня к себе. С целью изучения численности животных в нашем районе, я стал вести их учёт в зимний период по их следам.

Я обратил внимание на то, что в отличие от других животных, численность лисиц заметно возросла. Надо сказать, что их следы доминируют всюду. Особенно их стало много на окраине города. Объясняется это, в первую очередь, тем, что потребность населения в пушнине резко сократилась. Вышли из моды и лисьи воротники. Кроме того, охота на лис требует определённого мастерства, а специалистов по лисам стало мало. Кроме того, близость человеческого жилья привлекает лис ещё тем, что здесь они избегают встречи с волками, которые не появляются у жилья.

Здесь много свободных от леса участков, на которых обитают мышевидные грызуны. Наблюдая за лисами по их следам, убедился, что хитрости в них не больше, чем у зайцев. На протяжении столетий люди сдирали с них шкурки. Это сделало лис очень осторожными и недоверчивыми к человеку. Даже встретив свежую, оставленную человеком лыжню, лиса боится перепрыгнуть через неё, опасаясь подвоха. Правда, в последнее время некоторые лисички научились не только преодолевать лыжные следы человека, но даже бегать по ним. Их недоверие к человеку постепенно убывает. В одно время я подкармливал одну из лисиц, оставляя ей на определённом месте кухонные отходы, и она постоянно посещала это место.

Известно, что в одном Лондоне лис, пожалуй, больше, чем во всей нашей области. Лисы живут и в Берлине и других городах Западной Европы. Надо сказать, тесный контакт человека с этим зверем опасен заболеванием бешенством. Лисы чаще других животных страдают от этой болезни, а от них могут заражаться собаки и даже человек, ведь больная бешенством лиса утрачивает страх перед человеком и может причинить укусы.

В настоящее время охотничий пресс на пушных зверей определяется экономическими факторами, но придёт время, когда будет действовать фактор нравственный. Ношение натуральных мехов будет считаться безнравственным поступком и будет осуждаться.

Желтодушка

Её короткое, как мгновение, детство прошло в дупле старого дерева, где она росла вместе с двумя куничками-братьями. Она помнила родной запах дупла, вкус материнского молока и тот волнующий миг, когда, впервые выглянув из дупла, она увидела таинственный и огромный мир леса. Мир этот властно манил к себе и, в то же время, пугал.

Однажды, преодолев страх, она впервые выбралась из дупла, следом за своими братьями. Лес поразил её разнообразием звуков и запахов. Бегая среди упавших деревьев, она улавливала и знакомые запахи лесных мышей и полёвок, которых приносила с охоты мать в последнее время. Оказалось, что вся эта пища умела быстро летать и бегать. Инстинкт подсказал ей, как нужно скрадывать и ловить добычу. Неведомая сила влекла её всё дальше от родного гнезда.

Как-то, охотясь за мышами у ствола старой липы, она уловила ни с чем несравнимый запах мёда, который исходил из дупла этого дерева. Завороженная этим запахом куничка осторожно сделала попытку заглянуть в чёрное чрево дупла. В то же мгновение кто-то пребольно укусил её за нос и ухо. Так она впервые познакомилась с пчёлами.

Инстинкт подсказывал ей, что надо избегать встречи с теми, кто значительно больше её. Однажды, пробегая среди густых ёлочек, заметила она мелькнувшую в воздухе тень. В считанные доли секунды куничка скрылась в густой кроне рядом стоявшей ёлки. Огромная, серого цвета птица, облетела вокруг этой ели, уселась на ветке соседней сосны. Куничка навсегда запомнила строгий взгляд жёлтых глаз этого пернатого чудища. Более двух часов провела она среди густых веток ели, дожидаясь, пока глазастая опасность не скрылась из виду.

К осени, когда в кронах осин и берёзок появились первые жёлтые флаги, облюбовала она выдолбленное желной дупло в стволе старой осины, где стала проводить светлое время суток. К этому времени её тёмно-коричневая шубка стала густой и пушистой, а на горле появилось оранжевого цвета пятно. Охотники называют таких куниц желтодушками. Теперь она чувствовала, что может постоять за себя. Её мышцы приобрели силу стальной пружины. Преследуя белок, она, как птица, перелетала с одного дерева на другое. Выпавший снег удивил и напугал её. Почти двое суток не показывалась она из дупла, боясь этого непонятного для неё превращения в природе. Только голод заставил её снова бежать на охоту. Она видела, как остаётся на снегу её след. Инстинкт стал требовать особой осторожности около убежища. Теперь куничка, чтобы попасть в своё логово, приближалась к нему, прыгая по стволам деревьев. Вскоре пришли и морозы, а снежный покров стал очень глубоким. Сейчас она охотилась только ночью, пробегая за тёмное время суток многие километры. Значительно реже удавалось поймать прятавшихся под снегом мышей и полёвок.

Были дни, когда, пробегав всю ночь, она возвращалась домой с пустым желудком. Иногда удавалось поймать прятавшегося в снегу рябчика или обнаружить спящую в своём гнезде, называемом охотниками «гайно», белку. Добыча съедалась полностью, без остатка, но такие удачи были довольно редкими. И теперь, проверив все заветные уголки своего охотничьего участка, она осталась голодной.

Вот и ель, на которой неделю назад обнаружила она беличье гайно. Уловив в морозном воздухе запах белки, желтодушка тогда стремительно влетела на это дерево. Проснувшаяся белка пыталась спастись бегством, но, приспособленная к дневному образу жизни, ночью она оказалась довольно лёгкой добычей. Теперь гайно пустовало и уже не издавало того манящего запаха.

Во второй половине ночи, пробегая недалеко от ствола огромного кедра, куничка вновь уловила запах белки. Теперь он исходил из густого переплетения ветвей елового лапника, примыкающего к стволу кедра. Это манило и настораживало, так как улавливался ещё один незнакомый ей дух. Осторожно приближаясь к обнаруженной добыче, желтодушка оказалась на жерди, в конце которой стоял настороженный капкан. Раздался сильный хлопок, и стальные челюсти капкана, дробя кость, со страшной силой сдавили ей заднюю лапку. Насмерть перепуганная куничка делает отчаянные прыжки, пытаясь освободиться от страшной ноши. Ломая зубы, грызёт она стальные дуги капкана, но всё тщетно. От её сильных бросков жердь, к которой она оказалась прикованной, сорвалась и упала в снег.

И здесь, на земле, попытки освободиться от стальных челюстей капкана не давали даже надежды на успех. Раздробленная капканом лапка превратилась в комочек замёрзшей крови. Мучения длились всю ночь и день. Вечером следующего дня желтодушка почувствовала, что силы уже покидают её. Свернувшись на поверхности снега «калачиком», она вдруг ясно ощутила запах родительского дупла, в котором прошло её детство, и вкус материнского молока. Умирая, куничка не могла знать того, что проклятье мученической смерти висит над всем её родом. Откуда ей было знать, что её красивая тёплая шубка принадлежит вовсе не ей, а человеку, которого она никогда не видела. Когда на чёрном небе вновь высыпали колючие звезды, жизнь покинула холодеющее тельце зверушки. Так трагично оборвалась короткая жизненная нить желтодушки.