Чужая. Марсианская защита - Роман Верховский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тело, превратившееся в сталь, постепенно становится человеческим. Эта жажда, это сияние, что изнутри неё поднимается и становится затем ей — отступает и теперь надолго. Голубое свечение в ней успокаивается.
Как я могла это допустить? Как это произошло? Она не думает о том, что убила человека, она думает, как вышло, что чуть не убили её. Недооценила его возможности? Не учла, что он может быть не просто психопатом, а тренированным психопатом? Всё-таки я тормоз от ракеты.
Алиса пробирается к выходу. Душевые тёмные, под ногами полуразвалившиеся сколоченные из досок подмостки. Вода тёплая, но не горячая, хоть кран и вывернут наизнанку. Она громко и с наслаждением писает под себя. Мыло и шампунь в больших баках пахнут новыми запахами. Уйдёт добрая половина, чтобы смыть с себя столько крови.
На улицу она выходит свежей, отмытой, но в очень неудобном синтетическом одноразовом нижнем бельё под своей одеждой.
Вместо избушки перед ней огромный золотой внедорожник. Пассажирская дверь гостеприимно открывается в обратную сторону, не как у обычных авто. Так ладно. Только спокойно. Попробуем выманить с него как можно больше. Буду вся из себя дурочка.
— Ну привет! — Алиса заглядывает в роскошный салон.
Экран водителя поднят. Пахнет дорогой, но выращенной наверняка здесь же кожей. Слава показывает на кресло рядом. Он такой жирный, что едва помещается в этот огромный Роллс-ройс. Алиса же, наоборот, усевшись в большое кресло, теперь с виду очень хрупкая. Дверь автоматически закрывается за ней.
— Можешь поставить тут памятник моей отваге, — она бросает ему под ноги окровавленный нож. На белом ковре останутся следы, пожалуй, навсегда, но Алиса продолжает — это был психопат. Я его знала, он не чувствует запах.
— Ммммм… этот штришок. Твоего возраста мальчик. Знакомый мне, — Слава не сводит глаз с ножа. К крови он привык. Но не привык терять дорогие ковры из настоящего животного, а значит, редкую вещь, как первое издание книги.
— В порядок убраться умеем сами, не парься, — он задумался, а потом будто вспомнив, что Алиса пережила, добавил: — А ты то, девочка, что чувствуешь? Дало тебе толчок?
— Меня чуть не убили — дало неплохой такой толчок здравомыслия. Вообще, не понимаю, как я на это подписалась, — Алиса продолжает хитро наблюдать за Славой, — из-за этого корпоративного мудака? — она кивает в сторону, откуда они пришли, — вот сам в эту вонь пусть и лезет.
Лицо Славы становится серьёзным. Как будто на нём не косоворотка, а пиджак хьюгобосс. Красные воспалённые глаза на жирном лице собираются в кучу:
— Бежала бы ты, Алиса. За распонятки тебя не потянут.
— Моя сестра уже сбежала так. А я не моя сестра.
— Ты в целом вообще понимаешь, что хочешь?
— Правды.
Слава вздыхает, отворачивается, смотрит в окно.
— Женя Син Чен — штрих известный. Макиавеллиевский интеллект. Слышала? А про дивергентное мышление читала? Его задача — находить нестандартные решения в нестандартных ситуациях. То есть дурить, путать, журить и даже убивать. Только ты как бы ни при чём и работаешь для всей матушки Земли во ВДОХе, а он работает на себя. А кто этот сам — никто не знает.
— И зачем же я ему?
— Я бы сказал тебе, что лицензия на убийство ему по замыслу. Потери посписывать. Но там что-то большее. Он играет в большую игру. Это непростой оперативник. Слухи шатаются, он в поисках древнего артефакта нашей системы.
— И это на Луне?
— Что-то на Луне, что-то на Марсе. Ты занимаешься одним делом, он занимается другим.
— Мне нужно попасть в сектор Агроснаба на Луне.
— Попадёшь. У меня тоже к тебе кое-что есть за такое, — Слава раздвигает свои толстые пальцы козой и тыкает в неё. На каждом по большому золотому перстню. Бандит бандитом.
— А разве не достаточно было этого, Слава? — Алиса кивает на гигафабрику.
— Скажу тебе просто, проверку ты прошла. А теперь не в падлу, — и снова пальцами во все стороны, такому не отказывают, — Братец мой шальной на Луне революцию поднимает и его свои же грохнуть хотят. Понимаешь, бенефициары. Стейкходеры такие и вот такие. И получается, что мой братец стал никому не выгодный, кроме своего электората. На Луне его любят. Присмотришь за ним и он тебе поможет с твоими делишками.
— Что значит присмотришь?
— У тебя бывают предчувствия, девочка? У меня постоянно и всегда вообще плохие, — Слава начал ворчать и слегка задыхаться. Похоже, то количество слов, которое он уже сказал — для него слишком большое.
Он брезгливо смотрит на нож, лежащий на ковре. Кровь пропитала ворс и стала красным контурным пятном вокруг лезвия:
— Мой братец Ульян проворачивает сделку с Минатеком и с картелями тоже проворачивает сделку. Но хочет сокрушить и тех и других, потому что он идиот, — чем меньше у Славы воздуха, тем нормальней его речь, — Знаешь, как называются распонятки в его мире? Идеалы! Он кумекает, что на этом спутнике, помойке Земли, можно построить рай… проследи чтобы всё хорошо закончилось и Ульян тебе поможет, — он тяжело вздыхает, подбородки Славы колышутся, — Я просто хочу видеть его живым.
Лимузин выезжает на проспект. Сотни людей идут рядом друг с другом. Болтают, показывают пальцами на небо. Все они похожи между собой и все они отличаются от городских жителей за стеной. Есть в них ясное понимание собственной жизни и того, что вокруг. Слава какое-то время довольный смотрит на них. Некоторые оборачиваются к лимузину и машут руками, но таких немного. Снова опускает глаза на окровавленный нож.
— Человечья значит кровь. Я сейчас из тачки выйду, а ты выбирай, что водителю сказать. Или сразу в космопорт тебя отвезёт или куда скажешь. И перо подбери. С таким ножом ты в Агроснабовский сектор на Луне вхожа.
Дверь открывается и он тяжело, очень тяжело, даже не с первой попытки поднимает себя с сидения и выкатывается из салона, заслонив вечернее солнце огромной, как у слона спиной.
— И ещё, — заглядывает Слава, — прикупи какую-нибудь куртку. На Луне прохладно.
Дверь мягко и бесшумно закрывается. На экране впереди появляется водитель:
— Куда путь держим, сударыня?
Глава 11. Найсовый космопорт
Облик мира людей постепенно проявлялся. Алиса, с самого детства изолированная от него, понимала, что она чужая. Другая версия человека — более опасная и более совершенная. Она должна
