'Стерва' для Ледяного Дракона - Татьяна Призрачная
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Взяла небольшую скамеечку и придвинулась к источнику тепла и света. Протянула к камину-печке озябшие руки. И только в тот момент, как небольшое покалывание стало расходиться по тонким пальчикам, я поняла, что руки просто окоченели. Осмотрела их. Кожа покраснела фрагментами, а какими-то местами наоборот стала бледной. Иссушение верхнего слоя был на лицо.
— Так, — тут же коснулась и кожи на лице, будто на ощупь я могла понять степень иссушения.
— Что ты делаешь? — окликнул меня молодой мужской голос.
Вздрогнула. Последнее время мужчины не говорят мне ничего приятного или выгодного.
— Я жду своего брата. А он долго идет. Вот, пришлось и печь самой растопить. Не дождалась тебя.
— А зачем тут топить? Мать дома натопила, еду приготовила, нас ждет.
— Здесь без печки очень холодно. А перед тем, как пойти есть, надо поработать.
— Кто? — растерялся парень.
— Ты! — спокойно пояснила я, — и Я, конечно же. Распишем задачи на ближайшее время. И завтра утром уже приступим к их решению.
— Я не собираюсь работать!
— Тогда ты не женишься.
— Это еще почему?
— У тебя не будет выкупа.
— Стехана! — взвился братец.
— Нет, я Стеша, это раз, от громких звуков у меня болит голова, два. Запомни, чтобы я не сердилась, не зверствовала, надо чтобы я чувствовала себя хорошо.
— Тебя сосватал Кареслав! И скоро свадьба! — процедил Негорад.
— Да? Я не заметила. Без меня меня женили? Ты видимо оглох. Я пойду только за того, кто даст выкуп вдове больше, чем за мать в свое время отдал отец. Твой друг готов?
— Прекрати дурить! — опять закричал парень, — Ты мечтала!
— Перемечтала. Представляешь! Вот ударилась головой, и сразу стало все понятно. Как жить, что делать, и куда бежать.
— Он ведь на коленях ползать не будет.
— А мне пресмыкающиеся и не нужны! Ну, разве что Дракон! — мечтательно проговорила свои самые амбициозные мысли, что с какой-то детской легкостью и игривостью влетели в мою голову, — Я бы полетала на нем.
— Ты чокнутая!
— Да, и заметь, ты со своим дружком в этом постарался. Так что давай, помогай сестре. А то пойду с глазами в кучке, растрепанными волосами по деревне и всем буду говорить, что сошла с ума.
— Ты не сделаешь!
— Почему? Я замуж не хочу. И раз ты не хочешь зарабатывать на выкуп для себя, то и ты жениться не собираешься. Можно куролесить, приключения себе искать, сколько пожелаешь.
— Я хочу жениться!
— Тогда надо начинать работать! А то тебе дом строй, деньги на выкуп зарабатывай.
— Как дом строй?
— Да, для начала на бане потренируешься! А потом и дом себе смастеришь. Но это все планы на будущее. Сейчас надо отшлифовать вот этот гребень так, чтобы он был гладким, как ледяная пластина.
— И все?
— Нет, конечно! Потом обсудим завтрашние дела. Ты читать-то умеешь?
— Конечно! — с обидой ответил брат.
— Ну, вот. Ты шлифуешь гребень, я пишу тебе задачи. Потом обсуждаем.
Брат было видно, что в душе психовал так, что готов был разнести в пух и прах всю мастерскую, но вместо этого пытался перебирать инструменты в поисках подходящих.
— Ты здесь бывал?
— Конечно! Я же парень. Отец меня еще совсем мальцом сюда принес. И я рос у его ног, играл в молотки. Потом сам мастерил себе игрушки.
— Прекрасно! Что с гребнем?
— Сейчас сделаю, — вытащил большой камень, небольшие напильнички и какие-то грубые тряпочки из большого ящика Негорад.
Честно, не ожидала, что этот повеса сможет разобраться в инструментах и что-то сделать руками. Приятно удивилась этому. И даже мелькнула гордость, как за настоящего брата, который превзошёл ожидания, возложенные на него. Но долго размышлять об этом не стала, взяла лист бумаги, карандаш и стала накидывать список дел на завтра.
«Стерва»
— Держи! — как раз, когда я закончила список, протянул мне гребень брат.
— Неплохо, — привычно не нахваливая, приняла работу, — а у тебя руки тем концом вставлены, — осмотрев хорошо предмет, констатировала я, — Почему применять их не хотел?
— Я и сейчас не хочу. Это ты заставила.
— Вот и зря, дело, которое ты делаешь, любить надо, гореть им.
— Я эти делом не занимаюсь! — продолжал стоять на своем брат.
— Не занимался! — поправила настойчиво, — Раньше, когда ты был беспечен, неопытен и глуп, ты не занимался своим делом, не развивал его и не пытался встать на ноги. Но сейчас, когда в дом постучалась беда, ты прозрел и стал подумывать о своей жизни здраво и серьезно.
— Что ты говоришь? Какая беда?
— Обычная. Самая обычная беда в моем лице. И деваться некуда. Придется засучить рукава. И вот для чего: подбить окна тут, замазать все щели и трещины, перебрать инструменты — сделать перепись для чего нужны, в каком состоянии, подмести, убрать пыль, прочистить дымоход, чувствуешь, печь дымит. В общем, подготовиться к труду самим и помещение. Кстати, у тебя нет друзей, кто хотел бы поработать?
— Нашла дураков!? Кто же хочет работать?
— Вот видишь, какие друзья у тебя. Не друзья, а так, одна видимость. Подумай, нужны ли они.
— Совсем спятила? Мы с рождения дружим!
— У тебя теперь времени не будет на ерунду.
— Кто тебе сказал, что я буду помогать?
— Я сказала. И не помогать, а работать.
На этой неприятной для брата теме я встала, погасила печь, и пошла к выходу, прихватив гребень.
— Рукастый, засранец, — пробубнила себе под нос, разглядывая работу.
В доме нас уже ждала мать. Она тут же подбежала ко мне, стоило только зайти.
— Что? Где Негорад?
— Съела его! — почему-то огрызнулась я.
Женщина посмотрела на меня укоризненно. Помотала головой и пошла в помещение, что принято называть кухней. Я поплелась за ней.
— Вот, — положила на кухонный стол гребень, — ты можешь гордиться своим сыном, даром что недоумок, мог бы быть толковым мастером.
— Стефа! — рассердилась мать, — нельзя быть такой высокомерной, грубой и категоричной.
— Женщинам наших земель не престало быть такими? — спросила с обидой и претензией.
— Вообще, любому человеку, в любом месте и в любое время не престало быть таким, — поставила на край стола тарелку с чем-то хозяйка и отошла от стола, скрестив руки на груди.
— Ты его защищаешь, — с раздражением бросила я.
— Конечно! Он мой сын.
— А я?
