Новое царство - Уилбур Смит

А затем Хуэй помчался назад, как будто его поднял сильный ветер, по этой серой равнине, под этим звездным ночным небом, с Сетом и Анубисом, уменьшающимися, исчезающими вдали, но все еще оценивающими его пронзительными взглядами.

Когда он рухнул на землю, его глаза открылись, и он снова оказался в своей собственной постели, его тело было мокрым от пота. Его сердце колотилось так, словно он пробежал несколько миль. Был ли это Камень Ка, говоривший с ним?

Красноватый свет нового дня окрасил белые стены в цвет крови.

***

У Хуэя не хватило духу прервать свой ночной пост. Он сидел, скрестив ноги, на своей кровати, подперев голову руками, и прокручивал в голове то, что видел прошлой ночью. После того, что Кен сделал с Кики, должен ли он тоже хранить это в секрете? Он чувствовал себя мучительно.

Спотыкаясь, Хуэй вышел из своей комнаты и побрел по дому, часть его боялась, что он может столкнуться лицом к лицу с Кеном. Он остановился, услышав сердитые голоса. Хуэй узнал глубокий рокот своего отца и более высокий голос матери, острый, как лезвие. Он отвернулся, чтобы оставить их наедине с их супружеским спором, когда услышал, как упомянули его собственное имя.

- Хуэй заслуживает всяческих похвал, ты это знаешь, - бушевал Хави. - У Кена никогда бы не хватило смелости бросить вызов лагерю Сорокопутов.

- Ты его не знаешь. Кен имеет... — начала Исетнофрет.

- У Кена есть сильные стороны, но храбрость не входит в их число, - перебил его отец. - Он ничего не говорит, пока не убедится, что все уже согласны с его точкой зрения. Кен наблюдает, выжидает и действует, когда это в его собственных интересах. Он...

- У него больше ума, чем у этого отпрыска шлюхи, которую ты называешь своей "настоящей любовью”!

Наступила тишина. Хуэй не мог поверить, что его мать могла так неуважительно обращаться к его отцу, даже с ее свирепым характером.

Когда Хави заговорил в следующий раз, его слова были холодными и твердыми.

- Когда прибудет господин Бакари, Хуэй будет сопровождать меня, чтобы встретить его. И именно Хуэй передаст камень богов.

- Кен должен быть там.

Наконец Хави ответил: - Очень хорошо. Но не сомневайся, что Хуэй получит полную похвалу, которой он заслуживает.

Когда Исетнофрет выбежала из зала, Хуэй спрятался за статуей Таверет, божества беременного гиппопотама. Исетнофрет унеслась прочь, ее босые ноги шлепали по камням, а подол льняного платья развевался за ней.

Как только он убедился, что она ушла, Хуэй вошел в комнату. Его отец стоял у окна, глядя на беспорядочно разбросанные крыши Нижнего города. Над ним нависла печальная атмосфера.

Хави обернулся, услышав шаги позади себя, и улыбнулся.

- Мой сын. Ты в порядке?

- Да, отец. - Хуэй почувствовал тошноту от тайны, которую он держал взаперти внутри себя.

- Пир был хорош, не так ли? Твоя мать превзошла саму себя.

- Я никогда так много не ел. И не пил так много вина.

- Я все еще расплачиваюсь за свои пирушки, - со смехом сказал его отец. - Сын мой, в тот день, когда ты вернулся к нам, я послал во дворец фараона весть о великой добыче, которую ты захватил, и о мужестве, которое ты проявил, чтобы получить ее. По правде говоря, я и не ожидал никакого ответа. Советники царя заняты важной работой, которая занимает все часы дня. У них мало времени на слова малообразованного губернатора из такого маленького местечка, как Лахун.

- Ты великий человек, отец, - сказал Хуэй, опечаленный тем, что Хави видит себя в таком свете.

Хави улыбнулся, натянуто и невесело. - Это весь наш мир, сын мой. Мы проживаем свою жизнь в этих четырех стенах, и все, что здесь происходит, формирует нас. Это заставляет нас верить, что то, что мы переживаем, важно. И это так, для нас. У нас есть своя борьба, и наша любовь, наше соперничество, наша вражда, и они кажутся всепоглощающими. Но для любого другого глаза они малы. За этими стенами есть большой мир, где происходят великие вещи, монументальные вещи. Мы - блоха на боку слона.

Хуэй кивнул. Его отец был мудр. Он надеялся, что однажды оправдает его ожидания. Преисполненный любви к своему отцу, он сказал: - И это тот мир, частью которого я хочу быть. Меня ждет более великая судьба, я всегда это чувствовал. Я заставлю тебя гордиться мной, отец, и все богатства, которые я получу, я привезу сюда, в Лахун, чтобы осыпать тебя.

- Тогда, возможно, ты уже ступил на путь, ведущий к этой судьбе. У меня есть хорошие новости. Советники фараона действительно прислушались ко мне. Лорд Бакари был послан в Лахун, чтобы увидеть этот волшебный камень и услышать твою историю. И если она оправдает его ожидания, он возьмет ее с собой на остров Элефантина, где она будет предложена жрецам во славу фараона. Твое имя будет путешествовать вместе с ним, Хуэй, и ты будешь вознагражден. - Хави сложил руки на груди. - Лорд Бакари прибудет в течение четырех дней.

Хуэй почувствовал, что его мысли путаются, как будто его ударили дубинкой по голове. Затем его охватило радостное возбуждение. Боги ответили на его молитвы. Тень, отброшенная сном, сгорела в ярком свете этой новости. И все же беспокойство все еще покалывало.

- Мама недовольна? - Он не мог смотреть Хави в глаза, когда тот упомянул Исетнофрет.

- Твоя мать боится, что Кен будет забыт в этом волнении, что он не получит заслуженной награды. Это неправда. Я справедлив, и я позабочусь о том, чтобы он получил справедливое признание. Но не за твой счет.

- Я бы не стал создавать никаких проблем. Если мама считает, что Кен должен стоять рядом со мной перед владыкой, я не буду жаловаться.

- Не беспокойся о своей матери. Ее характер подобен раскаленной печи. За эти годы я тысячу раз ощущал его жар, но он всегда остывает. В конце концов, она сделает так, как я скажу.

Хави пересек комнату и сжал плечо Хуэя. Хуэй был тронут гордостью, которую он увидел на лице своего отца.

- Для тебя,