Рыжики для чернобурки (СИ) - Яна Тарьянова

— Я не хочу, — осторожно напомнил Валериан.

— Меня это не волнует! — Слова подкрепил хлопок ладони по столу. После минутной паузы командир чуть смягчился: — Седой, ну это же не на всю жизнь. На месяц. Скорее всего, ничего подписывать не придется. Чистая формальность, кто-то должен на инспекторском месте посидеть, чтобы кресло не пустовало. Отдохнешь, погуляешь с рацией в кармане… Все, я тебя не уговариваю, я сейчас отдаю распоряжение и оформляю приказ о временном переводе. Примешь дела, и чтобы я никаких нареканий со стороны ГУИНовского начальства не слышал. Взятки не бери, понял?

— Какие взятки? — взвыл Валериан.

— Никакие не бери, — строго сказал командир. — А теперь — вали. У меня еще план оцепления не согласован.

Растерянный Валериан покинул кабинет, еще немножко побродил по коридорам, выяснил, что в столовой на завтрак предлагают только капустный салат и гороховый кисель, содрогнулся и отправился искать какую-нибудь пирожковую, чтобы примириться с ударом судьбы, поедая выпечку. Уйти без последствий не удалось — дежурный остановил его возле выхода и вручил копию приказа.

Валериан вышел на улицу, держа в руке скрепленные листы бумаги, впервые внимательно осмотрел мозаичные вазы с цветами перед дверью в управление — «какие-то полосы, значки… неужели тоже заговоренные?» — и оглянулся, услышав детский крик:

— Дядя Валерек, это вы? А мы такси ищем, чтобы к маслозаводу поехать!

Встреча с отцовскими соседями была несомненным благоволением Хлебодарной — Валериан смог излить негодование. О Светозаре он не упомянул, на назначение пожаловался скупо, а вот меню ведомственной столовой описал во всей красе, чем вызвал неподдельное сочувствие Бранта. У того тоже утро не задалось: покормили крохотным омлетом, тыквенным пюре и стаканом рябинового компота и теперь тащили к архитектурным достопримечательностям, не обещая нормального завтрака.

Эльга выслушала их разговор, вздохнула и предложила:

— Давайте переменим планы. Где-нибудь поедим. Валериан, у нас сегодня в программе маслозавод и парк. Если хотите — присоединяйтесь.

— Где поедим? — сворачивая приказ и пряча во внутренний карман куртки, спросил Валериан. — Погулять можно. Я к инспектору сегодня не пойду, подождет до завтра.

— Я хочу проверить одну пельменную, — оживился Брант. — Если ее не закрыли, то вкусная кормежка обеспечена.

— Отлично! Люблю пельмени!

Брант повел их по переулкам, углубляясь в «красную» часть города, затащил в грязноватый подвал, в котором им подали сочные пельмени в бульоне — пальчики оближешь. Айкен получил половинную порцию, Эльга отказалась от еды, долго оглядывалась по сторонам, не увидела ничего интересного и обратила взор на Валериана.

— Еще в Ключевых Водах хотела спросить… Можно?

— О чем?

— О хлебе. О проклятии Хлебодарной. Когда я приглашала вас и отца на ужин, не успела уточнить, едите ли вы выпечку. Отметила, что вы брали нарезанный хлеб, в вагоне-ресторане ели без ограничений. Вас не коснулась эта кара?

— У северных чернобурок и песцов этого проклятия нет, — объяснил Валериан. — На Ямале — там, где я родился — чтят и Камула, и Хлебодарную. В отличие от ХМАО, где алтарей Камула нет. Но это, если так можно выразиться, новое веяние. Раньше на Ямале почитали Феофана-Рыбника и Мраморного Охотника. В «Новых Заветах» написано, что их приняли в свиту Камула за неусыпную заботу о своих народах. Это случилось после Сретения, поэтому ни у нас, ни у песцов, ни у поларов и гризли проклятия нет. Алтари Хлебодарной появились гораздо позже. На Севере не растет пшеница, а традиционная выпечка из ржи мало напоминает сдобу. Я, конечно, ничего не помню — мне был год, когда меня сюда привезли — зато часто слушал родительские рассказы.

— Понятно, — кивнула Эльга. — Я хотела расспросить отца Мельхора, но не решилась. Боялась, что разговоры причинят ему боль. Любое упоминание Ямала связывается с вашей покойной матерью, а мне не хочется…

— Спросите, — пожал плечами Валериан. — Мама ушла на небесные поля давно, наша жизнь без неё уже длиннее, чем с ней. Если папа не захочет вам ничего рассказывать, он сменит тему. Он умеет, не сомневайтесь.

Отзавтракав и наговорившись, они двинулись к маслозаводу. Айкен убегал вперед, возвращался, не слушая окриков Эльги. Брант сына не одергивал, но зорко посматривал по сторонам. Валериан тоже посматривал — шли через красный район, мало ли.

Панно «Подсолнухи» излучало умиротворение и заботу. Кремовый лисенок, свернувшийся клубком на черной сердцевине огромного цветка, действительно был похож на Айкена и его братьев. Хлебодарная в белых одеждах касалась спины спящего оборотня, и это позволяло додумать историю: сейчас богиня возьмет лисенка на руки и отнесет мечущимся по хутору родителям. Кремовый заигрался, потерялся, и, не успев испугаться, заснул среди поля подсолнухов.

Валериан почти воочию увидел, как Хлебодарная идет по пыльной дороге, кивая выбегающим из домов оборотням, вручает потерю заплаканной лисице, треплет по плечу красного от смущения лиса-альфу. Картина была настолько яркой, что ему пришлось потереть скулы для возвращения в реальный мир. Надо же… а Эльга сказала, что это заказное панно и в нем нет магии. Есть. Может быть, немного и не для всех, и ему повезло — кусочек достался.

Эльга и Айкен, насмотревшись на «Подсолнухи», переместились к теплоэлектровозу. Валериан слушал технические характеристики краем уха — лелеял, прятал в тайники души теплое чувство, возникшее возле мозаики. Наслаждался он недолго. Где-то рядом появилась угроза. Как раз в тот момент, когда Айкен полез на теплоэлектровоз. Валериана как шилом в бок кольнули. Он завертел головой, оглядывая окрестности — забор, огораживающий складскую территорию, уходящие под ворота рельсы, заросли кустов, еще не сбросивших бурые листья. Ветки качались — то ли от ветра, то ли от того, что оборотень на лапах высунулся, посмотрел на экскурсантов и скрылся на захламленном участке, примыкавшем к складскому забору.

Брант тоже насторожился. Сделал несколько шагов к кустам, прищурился, долго рассматривал свалку из труб, ящиков и пластиковых мешков. Когда он на минуту повернулся, Валериан вздернул подбородок, молча спрашивая: «Увидел кого-то?». Брант пожал плечами — «Нет, никого и ничего» — и подошел поближе к жене и сыну, чтобы заслонить от опасностей. Оставшееся время экскурсии они озирались по сторонам, но так и не смогли вычислить источник. А чувство, что за ними наблюдают, не пропадало. Взгляд исчез, когда они ушли по аллее, ведущей от заводоуправления к автобусной остановке. Словно тот, кто наблюдал, не решился выйти на открытое место.

«Может, там нычка с оружием? — думал Валериан, поддерживая Эльгу под локоть и помогая подняться в автобус. — Или склад медовухи с пылью. Увидели мою