Одиссей покидает Итаку. Бульдоги под ковром - Василий Звягинцев

Но, может, он зря паникует? Его показали кому следует, сочли подходящим и доставили на секретную базу для дальнейшего прохождения службы. Тоже где-то было. В «Ошибке резидента»? А куда доставили? Что за горная страна за окном? Шульгин остро пожалел, что почти не знает географии и астрономии, не может, как Воронцов, в пять минут по наклону солнечного пути, фазам Луны, расположению созвездий вычислить координаты. Ему остается только дедукция и полузабытый школьный курс.

Союзом это быть не может, какой дурак потянет пленника из Лондона за «железный занавес»? Если Европа, то скорее всего Альпы. Или Скандинавия. Он не помнил точно, какие там горы и бывает ли снег в августе. А кто сказал, что тут именно август? Может, его и во времени тоже переместили? Да нет, вряд ли. Ирина по крайней мере сама по времени двигаться или не могла, или не хотела, судя по случаю с Берестиным. Значит, примем, что все же август.

Если не Европа, то что? Тибет, север Канады, Кордильеры? Насчет последнего он, пожалуй, уверенности не питал, там все же почти тропики. Разве что на большой высоте, да и август в Южном полушарии что-то вроде нашего февраля… И на чем доставили? Самолетом? Не то — расстояние, пограничный контроль… Внепространственный переход, очевидно. Для Шульгина теперь этот способ передвижения выглядел никак не экзотичнее самолета.

Он снова подошел к окну. Небо затягивали сплошные серые тучи. Даже время и то не угадаешь. А наплевать, к чему забивать голову несущественными деталями! Дождаться появления Сильвии или людей, ею уполномоченных, выслушать, что ему скажут и предложат, и уж потом соображать, как жить дальше. В случае чего уйти он сможет без труда, сколько бы человек его ни охраняли. Разве только здание окружено сплошным электрозабором и линией дотов снаружи…

Было бы куда бежать, вот что важнее.

Слишком долго ему ждать не пришлось. Дверь открылась приблизительно через полчаса. Среднеевропейской внешности парень лет тридцати, сильно загоревший под горным солнцем, провел его, не вступая в разговоры, вниз, на второй этаж, в обставленную как малоиспользуемый кабинет комнату, выходящую широким окном на тот же самый пейзаж.

Здесь Шульгин увидел Сильвию, но теперь одетую в бело-голубые джинсы, крупной вязки свитер и кожаные сапоги без каблуков, а рядом с ней незнакомого мужчину, похожего в равной степени на латиноамериканца, итальянца или еврея. Толстый, носатый, с неухоженной седеющей бородой, но в безукоризненном синем костюме, будто не в затерянной неизвестности находится, а в офисе солидной фирмы.

Конвоир скрылся за дверью, а Шульгин сел в специально для него, похоже, выдвинутое на середину комнаты кресло, закинул ногу за ногу и молча стал ждать дальнейшего.

С несколько, пожалуй, излишним спокойствием. Для нормального человека поведение неестественное. Если не возмущаться, то хоть спросить, что все это значит, стоило бы. А так он вроде признает право хозяев поступать с ним таким именно образом. И странности в случившемся не видит. Но по легенде-то он офицер контрразведки, каких-то пакостей давно ждал и слишком уж пугаться не должен. Удивиться разве что, поскольку от этих вот людей ждал как раз помощи, а не ареста. Но в целом действует в рамках образа.

Первым не выдержал паузы напарник Сильвии. Поморщившись, словно страдая от происходящего, он спросил вялым, негромким голосом:

— Судя по вашему поведению, вы по-прежнему настаиваете на том, что вы Ричард Мэллони? Бросьте, не стоит. Всем все ясно. Назовите, кто вы на самом деле, и будем разговаривать предметно…

Шульгин в первый момент даже не сообразил, что говорит носатый по-русски. Но вовремя опомнился, сделал вид, что вслушивается в звуки незнакомой речи, ответил спокойно:

— Не понимаю, говорите по-английски…

— Желаете продолжать валять дурака? Думаете, вас надолго хватит? — опять по-русски спросил незнакомец, пожимая плечами.

— Хватит морочить нам головы, — вмешалась Сильвия. Голос у нее был злой. — Мы прекрасно знаем, кто вы на самом деле. И вопрос стоит только так — добровольная готовность к сотрудничеству и полная откровенность или… все известные последствия вашего неразумного упорства.

— Ну, май бьютифул леди, это даже непрофессионально. Вы меня хотите обидеть… У нас так даже с уголовниками не разговаривают давно уже. Кем бы вы меня ни считали, отказываться от собственного имени до того, как мне аргументированно докажут, почему и зачем… «Признавайся, мы и так все знаем…» Даже не смешно. Я вчера рассказал вам все, что хотел и мог, не скрывая даже наиболее деликатных подробностей. Если у вас есть основания сомневаться — поделитесь, возможно, я сумею рассеять ваши подозрения. Не исключено, что вас ввели в заблуждение. Возможно, имеет место хорошо подготовленная провокация наших общих врагов, я об этом тоже говорил. Если бы вы навели справки…

— Не считайте нас идиотами, — резко сказал мужчина. — Как будто мы не понимаем — вы для того и назвались сотрудником секретной службы, чтобы исключить возможность детальной проверки…

— Ну а сэр Говард, хоть он-то существовал в природе, или я его тоже выдумал вместе с паролем?

Ему показалось, что своим вопросом он поставил аггров в тупик. В тщательность разработки легенды Антоном он верил. Но понимал и то, что никакие презумпции и прочие юридические гарантии не помогут, если им решили заняться всерьез. О том, на что они способны, Шульгин знал достаточно. Однако неясным оставалось, каковы их реальные возможности теперь, после исчезновения Метрополии, и в чем смысл происходящего с учетом названного обстоятельства. Это и следовало выяснить, прежде чем к нему начнут применять третью и последующие степени допроса.

— Реальность сэра Говарда мы под вопрос не ставим, — ответила Сильвия, и Шульгин порадовался первой маленькой победе. Противник сам начал отвечать на его вопросы. А будь следователь поквалифицированнее, кулаком бы по столу или сразу в морду: «Молчи, падла, здесь только я спрашиваю!» — Однако это ничего не значит, — продолжала между тем Сильвия. — У вас было время и возможности втереться к нему в доверие…

— Ну, кто к кому втирался — тоже большой вопрос, — огрызнулся Шульгин.

— Хорошо, допустим и это, сэр Говард сам вас нашел. И вы с ним дружно и плодотворно работали. Но как вы объясните вот что…

Сильвия взяла со стола пульт дистанционного управления. Засветился экран большого телевизора в углу.

Мелькнули цветные пятна и искры, изображение стало четким, и Шульгин увидел словно бы кадры из импортного боевика, цветные, сочные, необыкновенно объемные. А на них… На первом плане в белой ветровке Новиков, заложивший руки за спину, кривящий губы в недоброй усмешке. Очень, оказывается, киногеничный… Позади — он сам стоит, облокотившись о бак мотоцикла. Та самая сцена в московском тупике, когда они оставили в дураках пришедших за Ириной агентов.

Сильвия остановила изображение, прибавила контраста и с увеличением показала лицо Шульгина. Спорить с таким доказательством было трудно. Хотя…

— Ну и что? — изобразил он недоумение. — Определенное сходство есть, и не более. Этот человек, по-моему, несколько моложе, да и на мотоциклах я не езжу. Не говоря о том, что такого рода оперативная съемка вообще не документ…

— Судебную процедуру никто с вами соблюдать не собирается, — отрезал толстяк. — Мы и так слишком долго проявляем непозволительную сдержанность. Если бы в данный момент, — он ткнул пальцем в экран, — агенты действовали по инструкции, мы избежали бы многих неприятностей. А если вам потребуется абсолютное доказательство, то через полчаса компьютер подтвердит вашу полную идентичность с этим… персонажем.

— Пожалуй, это было бы нелишним, — врастяжку, с усмешечкой ответил Сашка. Сама его усмешка, уж такая не английская, могла быть достаточным доказательством. Только… «Они ведь сами еще не знают точно, я это или нет», — сообразил Шульгин. Отчего продолжил с напором: — Нелишним… Потому что кто ж его знает… Бывают очень странные совпадения. Известны случаи, когда даже расстреливали по ошибке. У Жюля Верна в одном романе преступники-близнецы действуют. Один грабил, другой алиби обеспечивал. А еще артисты загримированные. Да и кстати, раз вы меня как-то с данным человеком ассоциируете, какой именно криминал ему вменен? Интересно было бы знать, а то, может, мне выгоднее его дело на себя принять, чем при своем оставаться? Так уж будьте любезны… И еще вот что мне в голову пришло — где и когда изображенное здесь происходило? Уверен, что представлю вам полное алиби, поскольку знаю, что снят не я…

Он валял дурака, надеясь вывести противника из равновесия, чтобы в дальнейшем как-то это использовать, но на самом деле понимал, что раз его опознали, то речь пойдет об Ирине, о Валгалле, обо всех неприятностях, что они успели агграм причинить, если, конечно, проигрыш галактической войны можно назвать «неприятностью».