Дневники св. Николая Японского. Том ΙII - Николай Японский

Савва Хорие длинную и гневную речь вел об Исаке Кимура, что он лентяй, встает утром не раньше восьми, иногда в десять (вероятно, оттого, что плох здоровьем, а иногда и совсем болен), редакцию «Сейкёо–Симпо» держит в неопрятном виде, принимает своих гостей в официальной комнате (которая, впрочем, почти всегда пуста) и прочее. Так как сам же Хорие просил когда–то поместить Исака с семьей в редакции, то пусть теперь, если находит его неудобным для службы в редакции, посоветуется с прочими членами Айайся и, если все согласны будут с ним, выведет Исака на квартиру, а в редакции поместит другого члена.

16/28 февраля 1897. Воскресенье.

Заговенье пред Масленицей.

До Литургии крещен один; совершал крещение о. Андрей Метоки, вновь поставленный иерей; руководил его о. Семен Юкава. Принявший крещение — родом из Оота, в провинции Мито, и на днях отправляется домой. Заинтересовался христианским учением, слушая объяснения икон при посещении Собора; ему указан был ближайший по месту жительства его катихизатор Антоний Такай, который и научил его вере. Значит посещение Собора язычниками приносит пользу.

За Литургией христиан и язычников было очень много. Из русских — один профессор Кёбер.

17 февраля/1 марта 1897. Понедельник.

Из Одавара, Карасуяма, Батоо, Санбонги извещают, что городские власти спрашивают, сколько христиан, есть ли школы и так далее. Наши катихизаторы везде сообщают самые верные сведения о своих Церквах. Правительство, значит, хочет в точности узнать, сколько у него в стране христиан; для чего это, потом увидим.

Павел Окамура с семейством приходил проститься: завтра утром едут — семейство до Оосака, он до Ономаци.

Илья Сато, бывший катихизатор из Такасимидзу, брат кандидата Пантелеимона Сато, приходил проститься опять на службу.

— Простите! — говорит.

— Да в чем? Вы ни в чем не виноваты предо мной, — говорю ему.

— Примите на службу.

— Но у вас характер, не соответствующий катихизаторской службе.

— Исправлюсь, — говорит.

— Можно ли переменить врожденные свойства, будучи за сорок лет? — Мягкое выражение вместо: можно ли не имеющему способностей сделаться способным. И так далее. Видя, что резон не помогает, я просто ушел от него, а после угостил его чаем в канцелярии; и не знаю, с чем он ушел, — обескураженный, или ободренный, потому что, поставив чай перед ним, должен был отправиться за чтение писем. Человек он благочестивый, но к катихизаторству решительно не способный по своей крайней инертности и по своим странностям. В былые времена, когда он бесплодно служил, были у нас с ним, между прочим, такие разговоры:

— Почему вы не проповедуете?

— Я проповедую, всегда неопустительно.

— Но где же плоды?

— Что же мне делать, коли нет слушателей!

— Так кому же вы проповедуете?

— Так как слушатели ко мне не приходят, то я проповедую, обратясь к жене, а если ей некогда, то к стене.

— Но почему же вы не ищете слушателей?

— Это для меня не лучше, что нет ни слушателей, ни успеха; иначе, кто знает, я мог бы возгордиться!

И такой человек опять просится в катихизаторы! Человек он не бедный; имеет в Такасимидзу дом и землю. Не знаю, что побуждает его. Быть может, желание полной бездеятельности при церковном содержании, как прежде. Во всяком случае, принят не будет, как ни велика нужда в катихизаторах.

18 февраля/2 марта 1897. Вторник.

Утром получил от о. Симеона Мии из Кёото купчую, совершенную им 27 февраля (нового стиля) на церковную землю. Слава Богу! Бог видимо помогает! Участок приобретен в центре столицы, недалеко от дворца Мидако; мал он, всего 270 цубо, но под храм достаточно будет. Стоит, с зданием на нем, 6400 ен; кроме того 262 ены на совершение купчей, на расходы подарочные посредникам и подобное. От посланных 6700 ен осталось у о. Семена только 38 ен; я к ним послал еще сегодня 12 и просил принять эти 50 ен в подарок ему за труды и хлопоты по покупке. Иоанну Фукасе, помогшему при покупке главным образом, пошлю икону и благодарственное письмо, — от вознаграждения за труд он отказался. Но на новое место о. Семену еще месяц нельзя перейти — хозяин выговорил это себе, пока найдет куда переселиться. Поэтому я написал о. Семену, чтобы он подождал разглашать о покупке церковной земли, чтобы не вышло еще препятствия, когда узнают, для какой цели земля куплена. Когда я покупал эту землю на Суругадае, двадцать пять лет тому назад, то и тогда, лишь только стало разглашаться, кем куплена земля, на моего учителя, Ватанабе, на имя которого первоначально была куплена, сделано было такое давление от ненавистников христианства, что я поспешил перевести ее на имя христианина, катихизатора, пока окончательно место было закреплено за мной как настоятелем Посольской Церкви. Тем более могут сделать это в Кёото, седалище буддизма. Годов шесть тому назад кем–то пущена была молва, что я собираюсь строить храм в Кёото такой же, как в Токио; и в Губернском собрании Кёото было рассуждаемо, какие принять меры, чтобы воспрепятствовать сему, — так писали тогда газеты. Воображаю, что может случиться, коли ненавистники христианства узнают, что и взаправду храм в Кёото может быть построен; оттого и писал сегодня о. Семену.

Брат Ильи Сато, вчера приходившего, кандидат Пантелеимон приходил просить принять Илью на службу; не в первый раз он просит о сем. От них не отвяжешься! Сказал поэтому, что если Илья хочет опять на катихизаторскую службу, то пусть вновь пройдет через Катихизаторскую школу, чтобы повторить забытое учение и в то же время дать удостовериться, что он исправился от своих странностей.

О. Николай Сакураи на десятифутовом письме (нарочно смерил, — немного более десяти футов) отвечает на мое письмо ему, что прибавки жалованья (к двадцати пяти енам) ему не будет, стараясь доказать, что прибавка должна быть. Все–таки не будет! Да, кроме того, вперед читать его убийственных писем о сем не буду. А бросит службу на Хоккайдо, для которого и избран, как угрожает, то дано будет ему катихизаторское жалованье — двенадцать ен, и пусть избирает себе место службы, запротивится далее, и совсем лишен будет жалованья и службы. Двадцать пять ен мало, при квартирных и дорожных! Тогда и двести пятьдесят ен может быть мало!

Григорий Камия из Циба пишет хорошее письмо: десять слушателей у него; один католик очень желает присоединиться к православию. В Великом посту ждет о. Фаддея к себе, чтобы совершить крещение приготовленных.

Приходил проститься Стефан Кондо, катихизатор и вместе «хариися»: завтра увозит больного Илью Танака домой с расстановками по несколько дней в Хацивоодзи и Нагано; говорит Стефан, что ему гораздо лучше, — говорит Илья почти совсем разумно; вероятно, скоро совсем придет в разум. Отец его уехал, — должен был поспешить домой по делам, как член Губернского совета (Кенквайгиин).